Он бесит меня.
Лукреция тоже раздевается и, оставшись в трусиках и лифчике, прыгает в бассейн. Она подплывает к Исидору.
– Вы ведь успели заглянуть в «Шутку, Которая Убивает» до того, как я ее разорвала?
– Я увидел первую фразу.
– Ну, и на что была похожа голова дракона?
– Лучше я не буду вам говорить, это… слишком потрясет вас.
– Я хочу знать. Хотя бы первую фразу из трех. Без оксида азота и без двух других частей она не опасна.
– Не совсем так. Первая фраза производит очень сильное впечатление. Я даже боюсь вообразить, каковы вторая и третья.
– Вы издеваетесь надо мной, Исидор?
– Хорошо. Честно, я ее не сумел прочесть. И ее никто никогда не прочтет.
Как понять, когда он шутит, а когда серьезен? Может быть, он лжет? Боится за меня?
— Я навел справки, говорит Исидор. Катрин Скалез больше в Госпитале Помпиду не появлялась. Она исчезла.
– Она отомстила. И осталась безнаказанной.
К Лукреции подплывает Джон. Он подставляет девушке свой плавник, и она впервые получает возможность почувствовать, как приятно кататься на дельфине.
Какое наслаждение! Фантастика!
Через некоторое время Джон доставляет ее обратно к Исидору.
Исидор неподвижно висит в воде и пристально смотрит на Лукрецию. Осторожно касается ее мокрых волос. Она не отстраняется.
– Лукреция, я должен вас поблагодарить. Я многому научился во время этого расследования. И я не смог бы провести его один.
– Исидор, я думаю, что тоже должна вас поблагодарить. Я тоже многому научилась во время этого расследования. Но я… смогла бы провести его одна. Во всяком случае, без вас.
Она с вызовом смотрит ему в глаза.
– Лукреция, а если бы я предложил вам пожить здесь некоторое время, вы бы согласились?
Она подплывает к нему, быстро целует в губы и отвечает:
– Нет, спасибо. Я предпочитаю оставаться вашим другом. Я уже нашла квартиру и перевезла вещи. Даже купила новую красную рыбку. Императорского сиамского карпа величиной с ладонь. Его зовут Левиафан-два. Вы увидите его, когда придете ко мне выпить чаю, и я уверена, что он вам понравится.
Исидор больше не улыбается.
– А не сыграть ли нам в три камешка? Если вы выиграете, то отправитесь домой, к Левиафану-два, а я буду иногда приходить к вам на чай. Выиграю я – вы переедете в мою водонапорную башню, и мы будем жить вместе.
– Перееду?
– На несколько дней. Просто чтобы лучше узнать друг друга.
– На несколько дней? Так сразу! Вечно у вас или все, или ничего, Исидор.
– Но ведь так смешнее, Лукреция!
Лукреция колеблется, потом соглашается. Они вылезают из бассейна, садятся на бортик, берут по три спички и вытягивают вперед сжатые кулаки.
– Ноль, – начинает Лукреция.
– Один, – отвечает Исидор.
Они открывают пустые ладони.
– Браво, Лукреция. Вы угадали. Но это только начало.
– Странно, у меня такое ощущение, что мы продолжаем турнир «Пуля за Смех», – говорит Лукреция, торжественно откладывая в сторону одну спичку.
– Борьба двух интеллектов всегда похож на дуэль. И задействованы все те же три силы: Эрос, Танатос и Гелос.
Начинается второй раунд. Лукреция начинает:
– Три.
– Четыре, – отзывается Исидор.
На его ладони три спички. Ее ладонь пуста.
– Красиво, – признает он.
Игра продолжается. Лукреция объявляет:
– Четыре.
– Три.
Исидор выигрывает. Он откладывает в сторону спичку. Теперь начинает он.
Он говорит «два», она – «один». Исидор снова выигрывает.
– Две победы у каждого. Решающий раунд.
Их сжатые кулаки соприкасаются. Исидор не сразу называет цифру.
– Один, – решается он.
Лукреция набирает воздух в грудь, закрывает глаза.
– Два, – отвечает она.
Он открывает ладонь. Одна спичка. И у Лукреции одна. Она выиграла.
– Я проиграл, Лукреция. Я недооценил вас, и ошибся. Так мне и надо.
Ни от одного мужчины я не слышала таких слов. Я потрясена. Вот, может быть, в чем его сила. Он не боится признать поражение.
— И ошибся я не только в этом. Я ошибся в вас. И во многом другом.
– В чем же? Продолжайте, мне интересно.
Пусть заплатит за все мои унижения.
— Я говорил, что не люблю шутки. Во время этого расследования я понял, как важен юмор, который раньше казался мне бессмысленным и ненужным. Смех стал чрезвычайно важен для меня. Способность шутить – это высшее достижение человеческого разума. Когда ты все понял, ты начинаешь смеяться.
Лицо Исидора становится печальным.
– В чем еще вы ошиблись?
– Мне кажется, что теперь я вас… действительно ценю.
Ценю? У него что, язык отсохнет, если он скажет, что любит меня?
— Очень ценю, – добавляет он.
В этот момент дельфин Ринго выпрыгивает из воды и окатывает Лукрецию целым фонтаном брызг. Исидор приносит теплое сухое полотенце и набрасывает на плечи Лукреции. Укутывая девушку мягкой махровой тканью, он обнимает ее и, прежде чем она успевает произнести хотя бы слово, нежно и страстно целует ее в шею, в щеку, а затем в губы. Лукреция не сопротивляется. Когда их губы размыкаются, она бросает на Исидора долгий взгляд.
Время останавливается. Они смотрят друг на друга, и ни один не решается нарушить молчание. Исидор первым выходит из оцепенения. В его глазах Лукреция видит искру, которой не было еще секунду назад. Маленький сумасшедший огонек, пляшущий на дне зрачков. Такой же огонек зажигается в зеленых глазах Лукреции. На ее щеках появляются крошечные ямочки. Такие же ямочки появляются на щеках Исидора. В то же мгновение, минуя этап улыбки, Исидор разражается хохотом. Лукреция следует его примеру.
Исидор и Лукреция смеются долго и безудержно. Они освобождаются от напряжения, накопившегося с самого начала расследования.
– Если бы сейчас мы вдохнули веселящий газ, то умерли бы, – сквозь смех выговаривает Лукреция.
– Не факт, – возражает Исидор, словно продолжая игру в три камешка.
Они продолжают хохотать.
– Мне кажется, я тоже способна признать ошибки. Я меняю свое решение, – говорит Лукреция. – Я перееду сюда на неделю. Но только на неделю. Я привезу с собой Левиафана. Я уверена, что он отлично поладит с Джорджем, Ринго, Джоном и Полом. Но у меня есть три обязательных условия. Во-первых, не прикасаться ко мне. Во-вторых, не будить меня по утрам. В-третьих…
