— Ты смотри, Тойво-пулеметчик, молодец! — не сдерживая эмоций, Никодим хлопнул финна по плечу.
— Хорошо! — Тот расплылся в довольной улыбке.
Стас, еще двое мужчин, а за ними и оба врача быстро направились к месту инцидента.
— Весело тут у вас, — раздался за спиной голос Кошки. — И часто здесь такое шоу?
— Три раза на дню, — отозвался Никодим, — но жить можно.
* * *
— На чем мы остановились? — спросил Никодим, деловито усаживаясь на кресло.
— На вакцине, — подсказала Катя.
— Лаборатория, — уточнил Алексей Вячеславович.
— На седьмом этаже… — напомнила Галина.
— Если все пройдет успешно, то потом все равно потребуется большое производство. — Старик принялся тщательно складывать бумаги на столе.
Никодим нахмурил лоб, прикрыл глаза ладонью.
— Постойте. Я, кажется, знаю… — Он быстро подошел к висевшей на стене карте Питера и ткнул пальцем в один из районов города: — Вот здесь есть нужное оборудование.
Алексей Вячеславович надел очки, подошел к карте.
— А что здесь?
— Производство… — Никодим улыбнулся уголками губ. — Хорошее такое производство… у нас и машины для передвижении есть! И еще какие!
ЭПИЛОГ
Это был первый холодный день за всю ненормально теплую осень. Тепло, которое обычно было драгоценным подарком для жителей северо-запада, не избалованных ясными днями, сейчас проклинали. Особенно солдатики срочной службы, волей судьбы, а вернее отцов-командиров, отправленные на «чумовку», то есть охранять периметр закрытого города. Второй раз в истории Питер оказался в кольце блокады, только на этот раз завоеватели были ни при чем.
Когда ветер дул со стороны города, оттуда ощутимо тянуло запахом тлена, и солдаты облачались в костюмы биологической защиты. Парни не любили эти дежурства, несмотря на то что за них полагались увольнительные, дополнительный отпуск и много разных «пряников»… Однако солдатики все равно боялись.
Но сегодня был хороший день. Прохладный. Воздух был прозрачен и свеж, пах морской солью, и не нужно было париться в «скафандрах».
Прорваться через кордоны не часто, но пытались. Поодиночке и группами, так что солдаты не расслаблялись. Правда, в последнее время это были дисциплинированные граждане, которые пытались передать своим близким, что они еще живы. Они подъезжали на расстояние выстрела, оставляли на дороге конверт, придавив его чем-нибудь тяжелым, и отъезжали. У солдат был четкий приказ — послания питерцев сжигать, не прикасаясь. Но в патрулях считалось хорошим тоном, прежде чем выполнить приказ, развернуть послание, чаще всего это была короткая записка с именем и номером телефона или электронной почты, и скопировать, чтобы потом, после смены, передать по назначению. Так протянулась живая ниточка «от сердца к сердцу». И, конечно, ее немедленно окрестили «Дорогой жизни».
Молоденький солдатик задумчиво смотрел на дорогу и пытался считать, сколько еще осталось «чумовать» перед неизбежным карантином и — вот счастье — внеочередным отпуском, когда на пустом шоссе показалась белая точка. Вернее, не так — белоснежная сверкающая точка. Она двигалась точно по осевой, вразрез со всеми правилами движения… хотя какие сейчас правила. Солдатик, большой фанат канала «Драйв» и преданный читатель «Пятого колеса», мгновенно, чуть ли не с расстояния в полкилометра, опознал широченную «морду» и зализанные обводы крутого итальянского гиперкара «Ламборгини-Мурсьелого». Челюсть парню пришлось придержать рукой. Он даже позабыл, что вооружен. Да и, положа руку на сердце, не смог бы он выстрелить и своей рукой изуродовать такой чудо. Наверное… Хотя, если бы вспомнил про трибунал за нарушение приказа во время чрезвычайного положения, то, может быть, и смог.
К счастью, проверять не понадобилось. Белоснежная красавица остановилась на положенном расстоянии. Оттуда вышел мужичок ничем не примечательного вида, невысокий, коренастый. В здорово потрепанном свитере и джинсах с ближайшего рынка. Помахал солдату рукой и, положив на обочину дороги пакет, придавил его монтажкой.
А потом развернулся и уехал.
Парень еще приходил в себя, когда из караулки показался его напарник.
— Письмо? — спросил он, натягивая резиновые перчатки. — Я слышал шум движка.
— И какого движка! Если бы ты видел, на чем сейчас мужик приезжал… — Солдатик мечтательно закатил глаза.
— Какая разница? Там, наверное, сейчас и «Роллс-Ройсы» бесхозные есть. Ездят на том, в чем бензин остался.
Пакет был необычный. Начать с адресата. Предназначен он был ни много ни мало «Господину Президенту Российской Федерации». Вот так, ни больше, ни меньше.
— У нас есть приказ: жечь, не прикасаясь, — напомнил солдат, восхищавшийся шикарной тачкой. — Не выполним — трибунал.
— Но это может быть что-то важное!
Наконец решили доложить командиру, и пусть он решает: у кого фуражка, той голове и болеть. Прошло почти два часа, прежде чем на той же дороге, но с другой стороны, подъехал кортеж из большого, черного, как сапог, «УАЗ-Патриота» и машины, оборудованной почти всеми средствами биологической защиты. В УАЗе приехали сапер и кинолог с овчаркой, чей нос был натренирован на взрывчатку. Собачка первой подошла к пакету, сосредоточенно обнюхала его, вильнула хвостом и преспокойно вернулась к кинологу, показывая, что с ее, собачьей, точки зрения опасности нет. После друга человека пошли люди: сапер и врач. Наконец пакет был признан относительно безопасным и с соблюдением мер предосторожности вскрыт. Там оказался пластмассовый контейнер с какими-то биологическими образцами довольно неприятного вида, запечатанными почтовым сургучом, и колбами с бесцветной жидкостью. Колбы были заткнуты пробками и поверх залиты тем же самым сургучом. Сопроводительная записка была короткой: «Господин Президент, Петербург жив и борется. Группе ученых удалось разработать вакцину против вируса, ее эффективность подтверждена опытным путем. Формулы и образцы прилагаются».
