– Что-то я не пойму, тебе что за корысть цепляться за этого раненого юношу? – спросил Даний. – Или он и с тобой заключил какой-нибудь договор… Так можешь быть уверен, все договоры будут пересмотрены в Совете.
– Этот договор даже ты не порвешь! – с каким-то маниакальным торжеством провозгласил старик-перс, – это брачный договор. Моя племянница, Монима, царица Акры!
Терпение Дания, похоже, лопнуло. Он свел брови, готовясь отдать приказ.
Но тут со стороны ворот послышался мягкий перестук множества копыт по камням. Кочевники прибыли за выкупом. Горстка лучников смешалась, кто-то поспешил прикрыть главу рода, а большинство в панике посторонились, потому что скфарнские кони не думали останавливаться. Медленно, но неотвратимо серая масса надвигалась на Гориопифа и его сторонников, и было совершенно ясно – потоптать старика им сплошное удовольствие.
Неожиданно, никто не успел сообразить, как это произошло, старик совершил какой-то дикий обезьяний прыжок и оказался рядом с Данием. В быстро наступающей тьме было уже не разобрать деталей, но по тому, как напрягся правитель, Ритул понял: телохранитель из него получился плохой.
– Он держит нож у моего горла, – подтвердил Даний, – и если он не отравлен, я здорово удивлюсь. Эта змея всегда была ядовита.
– Клянусь богами, ты прав, – отозвался перс, – но у тебя есть выбор. Либо ты умираешь, либо уступаешь трон Мониме.
– То есть, тебе, – уточнил правитель.
Среди скфарнов наметилось какое-то движение. Вперед выступил всадник с коротко подстриженной бородкой, одетый в вышитую безрукавку, отлично известную всей Акре.
– Рифат! – обрадованно воскликнул Даний.
– Если эта женщина действительно твой последний резерв, значит, ты и впрямь здорово задолжал богам, Гориопиф. – Рифат сделал быстрое повелительное движение кистью. Взвыли тугие луки скфарнов, и Монима, без вскрика, осела на камни. В ее теле торчали сразу три стрелы с черно-красным оперением.
Перс глухо вскрикнул, но не от горя. Железная рука Дания перехватила его сухое запястье и вывернула так, что послышался хруст.
– Ты ответишь за убийство, Рифат, – прошипел перс, морщась от боли, – клянусь, ответишь!
– Сколько угодно, – не стал возражать тот, – я отвечу за рабыню как за царицу, если тебе так хочется… и если Совет тебя поддержит.
Не торопясь, он спрыгнул с серого баира. Братья крепко обнялись.
– Раздавишь, – крякнул Рифат, – побереги жар своих объятий, он тебе понадобится.
– Ты хочешь сказать?.. – Даний отстранился.
Его серые глаза вдруг стали темными, почти черными, а спокойный, всегда чуть язвительный голос дрогнул. Он впервые по-настоящему испугался. Даний боялся верить.
– Она здесь, с нами, – сдержанно улыбаясь, подтвердил Рифат.
Жадный взгляд правителя зашарил по темной массе всадников. Он обернулся к охране.
– Не стрелять. Ко мне подойдет жена.
В ночи, густой, как патока, было уже не различить лиц, лишь силуэты, да и то очень смутно. С коня спрыгнула женщина, судя по одеянию, одна из кочевников. И поплыла вперед, кажется, не касаясь земли. Шагов ее никто не услышал. Кроме Дания.
– Боги! Какая ты стала тоненькая… как в тот день, когда я тебя встретил.
Ничего не говоря, без слез, без улыбки, лишь с долгим вздохом бесконечного облегчения женщина, как усталая птица, притихла в кольце его рук.
* * *
Первыми забеспокоились лошади. Сначала они только тревожно фыркали, переступая спутанными ногами. Потом, отчаявшись что-то объяснить своим глупым хозяевам, лошади взбесились. Они молотили копытами, вздымали к темному небу морды и пронзительно ржали, они метались меж гэров, роняя пену и, разорвав путы, уносились в степь…
А скфарны вовсе не были тупыми или жестокими, всадники степей доверяли своим коням жизнь и, несмотря ни на что, привыкли с ними ладить. Странная боязнь баиров взбудоражила людей. Но они были воинами и подчинялись дисциплине. Скфарны не могли сняться с места самовольно, пока военачальник не отдаст приказ. А Сандак медлил. Ночное небо с пугающей стремительностью заволокло плотными серыми тучами, сквозь которые уже не пробиться было ни одной звезде. Внезапно со стороны моря поднялся ветер… впрочем, какой там ветер, скорее ураган. Он сорвал два гэра, перевернул пустые котлы и один из них докатил аж до шатра Сандака, повалил повозки и смешал в кучу всю развешанную одежду.
Ветер рычал. Он налетал стремительно, вцеплялся в оставленное в небрежении имущество, рвал и катал его с каким-то веселым остервенением, а потом вдруг так же быстро исчезал. Во имя Таргатай и прародителя Скфарна, у этого урагана была собачья душа… И собачьи же повадки. Лишь когда мимо шатра военачальников, который старались укрепить, вбивая в землю колья, крутя, пронесло тонко ржавшего коня, Сандак велел своим воинам отходить к стенам Акры, под защиту городского вала. Они бросали все, кроме оружия и кружек, и бежали, пытаясь обогнать беду. А за спиной гудело, ревело и трещало, и этот грозный звук наступал бегущим на пятки, заставляя даже самых стойких и хладнокровных терять разум. Несколько молодых воинов обернулись… и кто не застыл на месте, парализованный страхом, тот припустил, как заяц. А те, кому внезапный холод сковал мышцы, увидели редчайшее зрелище: темное море, как рассерженный кот, выгнуло спину и, выламываясь из своих вековых границ, устремилось к городу, сметая по пути домики рыбаков, растянутые сети, лодки, уволакивая за собой по дну огромные камни-пилоны…
* * *
– Что это? – Берг с изумлением проследил глазами путь чьей-то крыши, пролетевшей над головами.
Кони вместе с повозками и большей частью людей уже были укрыты в башне, на улице оставались только он, Эрон-певец и Танкар.
– Это ветер, – лаконично ответил рыжий, не спуская глаз с городских ворот.
Они хлопали, как калитка во дворе какого-нибудь бездельника и растяпы, грозя, в любую секунду обвалиться и придавить своим немалым весом всю теплую компанию, которой отчего-то не сиделось в крепкой башне, под защитой толстых каменных стен.
Йонард фыркнул:
– Ну да, такой освежающий, легкий…
– По ту сторону Понта твой освежающий легкий ветерок зовут «Ливийский флейтист», – обронил Эрон. Его брови были сведены к самой переносице.
– Ты хочешь сказать, что это – ураган? И сильный, как ты думаешь?
– В стене нам ничего не грозит, – уверенно отозвался Танкар и отвернулся.
Продолжать он не стал, но и без этого было ясно, о чем думал рыжий: Вани и племянник остались в лагере скфарнов. Там же была и Айсиль. Мужчины решили, что на побережье безопаснее.
– Я вывожу коней? – полувопросительно-полуутвердительно сказал Йонард и сделал было шаг к башне.
– Шо это? Во имя Хальбы, шо это такое!.. – вопрос Танкара потонул в густом, низком, стремительно нарастающем гуле, в мгновение ока заполнившем все пространство от земли до неба. Плохо закрепленные ворота, наконец, слетели, увлекая за собой кусок стены, и Йонард едва успел отскочить от падавшей на него глыбы.
