– Действительно, – хмыкнул Танкар, – уж лучше глаз. По крайней мере, их два. И что было дальше?
– То, что должно было быть. Она родила трех зеленоглазых дочерей, наделила их хитростью и коварством, как любая змея. Поселила их в большом зеленом камне – левом глазе их отца… И, как любая женщина, однажды потеряла камень. А какой-то невезучий сын смертного нашел.
– Чем они опасны, Старик?
Башмачник одобрительно взглянул на Танкара:
– Силой моря и коварством змей, – исчерпывающе ответил он. Танкар молчал, никак не реагируя, и даже вроде не был сильно потрясен. Только сильно заинтригован. И Старик развернул ответ: – Каждому, кто попадает в их сети, они говорят, что готовы служить. И они действительно служат. Они дают советы, часто очень мудрые и полезные. Но за каждый совет они назначают свою цену.
– Это выглядит как вполне честная сделка, – заметил Танкар.
– Да. Цена никогда не бывает слишком высокой. Обычно человек недолго колеблется и соглашается заплатить. Но каждый раз цена чуть больше, чем ты можешь заплатить, и поэтому ты все время в долгу. А потом наступает расплата, и ты видишь, что все, что ты получил, не стоило того, что ты отдал. Но пока Тени Орла далеко до расплаты и он не видит, что обречен. Дочери бога держат его крепко. И до тех пор, пока Тень Орла владеет камнем, ты не сможешь его победить. Он всегда будет опережать тебя на шаг.
– Я могу попытаться освободить его от камня.
– Нет, – покачал головой Старик. – То есть, попытаться ты, конечно, можешь. Но знай, что в ту минуту, когда тебе пришла в голову эта мысль, дети Зеи уже узнали о ней. Они не оставят очередную жертву, пока та не заплатит Главную цену.
– Жизнь? – предположил Танкар, ежась под неподвижным взглядом башмачника.
– Или смерть, – спокойно договорил тот. – У некоторых хватает ума отдать жизнь. А я – ошибся. И получил по заслугам. Вечные скитания, вечный холод, вечное одиночество. Пока зеленоглазые демоны не сжалятся… Но разве змеи умеют жалеть? И, тем более, не умеют боги.
– Непобедимые, – проговорил Танкар, словно пробуя слово на вкус, и улыбнулся своей особенной, кривоватой улыбкой, показывая выбитые зубы. – Прости, Старик, но я не верю в непобедимых.
– И правильно делаешь, – кивнул тот, – непобедимых не существует. Но не всякого врага можешь одолеть именно ты.
Улыбка Танкара стала еще шире.
– Верно, – кивнул он, – но ты забыл о главном. Я не один.
Глава третья
Приливный вал, разбитый узкой каменистой косой, облизывал близкий берег и бережно, несильно подталкивал к нему «Ястреб». Йонард стоял на короткой носовой палубе. Под его ногами она поднималась и выгибалась, чтобы закончиться прекрасно исполненной головой хищной птицы с полураскрытым клювом и яркими черными глазами, не выточенными, а выплавленными из особым образом обработанного песка, который после хитрых действий, больше всего напоминавших магический ритуал, приобретал все свойства драгоценного камня, в том числе и его красоту. Между носом и кормой можно было сделать шестьдесят шагов, а от одного борта до другого почти десять. «Ястреб» был собран из толстых дубовых брусьев и шестнадцати крепких досок. Из отверстий в бортах выступали широкие лопасти весел. Гребцы сидели на поперечных скамьях в открытой, средней части «Ястреба» и мерно сгибали-разгибали спины, подчиняясь ударам в медный диск, которые четко, через равные промежутки времени наносил Гокх. На большинстве кораблей места гребцов занимали рабы, и к ним полагалась еще пара надсмотрщиков с быстрыми кожаными кнутами, утяжеленными на конце деревянным шариком или медной пластиной… Таким кнутом можно было в равной степени убить раба и поднять почти мертвого от усталости гребца, заставляя его работать. Но рыжий приятель Йонарда считал рабский труд не оправдывающим себя с точки зрения прибыли. Свободный торговец это и купец, и воин, и носильщик, и рыбак, и парусный мастер, и много кто еще, в том числе и гребец… Раб же это только раб. Дорогое имущество, которое нужно беречь, стеречь, кормить, и которому нельзя сказать: «братцы, за нами корабли береговой охраны. Если уйдем от них, прибыль будет один к трем!»… они бы этого просто не поняли. Словом, на «Ястребе» рабов не было, и на веслах сидели все по очереди, в том числе и Йонард, нынешний… так получилось – хозяин корабля. Хотя вот уж о чем он никогда не мечтал, так это о карьере мелкого контрабандиста. Но человек предполагает, а боги в это время, как известно, смеются.
«Ястреб» достался Йонарду совершенно неожиданно и за прошедшие недели германец так и не привык думать о быстроходном, послушном, действительно отличном корабле как о своей собственности. И несколькими днями раньше, когда они попали в жестокий шторм, Йонард лишь утвердился в этом.
Глядя, как волны захлестывают палубу, Йонард думал не столько о том, что может погибнуть в трех днях пути от Акры, сколько о горе Танкара. Отчего-то он не сомневался, что евер будет оплакивать именно «Ястреба», а не своего друга-германца и не потерю товара.
Кормщик безошибочно нацелился на свободный причал и «Ястреб» медленно и точно развернулся правым бортом. Берег двигался прямо на них и Йонард расставил ноги, ожидая сильного удара. Через несколько мгновений «Ястреб» ткнулся в причал, как собака в колени хозяина.
После долгого безмолвия и спокойствия морского путешествия Йонард не сразу обратил внимание на непривычную тишину и отсутствие суеты в порту. Он нацелился было перепрыгнуть с палубы прямо на берег, не ожидая, пока перебросят сходни, но тут кто-то тронул его за руку. Йонард обернулся. Это был Марах, торговец, которого Танкар отправил вместе с ним, не слишком полагаясь на деловую хватку Йонарда. Марах, действительно, оказался настоящим лисом, осторожным, в меру отважным и без меры хитрым. Благодаря ему удалось закупить в Кафе пряности, ткани и благовония почти вдвое дешевле, чем Йонард предполагал поначалу. Сейчас Марах стоял рядом и его маленькие глаза, похожие на глаза «Ястреба», беспокойно обшаривали полосу порта.
– Что? – коротко спросил Йонард.
– Их слишком много. Стражников, – пояснил он, видя недоумение Йонарда.
– И что, это плохо? Может быть, кто-то сбежал из темницы или Даний устроил, наконец, большую облаву на «помойных крыс».
– Все может быть, – согласился Марах, – но я не вижу среди них ни одного знакомого лица. И это не новобранцы, потому что они не молоды.
Марах, мрачнея на глазах, наблюдал за не блещущим выправкой отрядом городской стражи, который торопился к «Ястребу».
– В любом случае, никаких законов мы не нарушаем. Беглых рабов, шелковичных червей и персидских котят на борту нет. О чуме в Кафе уже давно не слышали. Так что боятся нам нечего.
Йонард говорил уверенно, но на сердце было беспокойно. Ему и самому не слишком нравилось то, что он разглядел, еще не успев сойти на берег. В Акре явно творилось что-то непостижимое. И дело было даже не в тишине, не свойственной этому порту, да и любому торговому порту вообще. Беспокоило Йонарда что-то другое. У этого беспокойства не было имени, но германец давно научился распознавать его и доверять маленьким холодным муравьям, пробегающим под кольчугой вдоль позвоночника.
