Йонард протянул руку, и пальцы ощутили сквозь тонкую материю тяжелые кругляши.
– Золото… – с наслаждением изрек купец, придав особую значимость своему жесту.
– Золото – это, конечно, хорошо, но, впрочем, какая разница, я бы и на серебро погулял неплохо, – тоном видавшего виды человека молвил германец.
Он уже собирался спрятать кошель за пазуху и вежливо распрощаться, как вдруг внимание его привлек яркий отблеск в песках. Он привстал, щурясь.
– Всадники.
– Что? – вроде бы не расслышав, переспросил Зикх.
– К нам приближаются всадники, – повторил Йонард, – и мне это не нравится.
– Ну, наконец-то, – с облегчением вздохнул купец и успокоил Йонарда: – это свои.
Следуя за Зикхом, германец спустился вниз, к каравану. Но что-то внутри, какое-то неясное предчувствие говорило ему, что ждать приближения этих неизвестных всадников – самое распоследнее дело из всех, которые он когда-либо поделывал. Хотя и убегать, не разобравшись от чего бежишь, тоже было не в его характере. Однако сколько не думал Йонард о том, кто же мог так уверенно, по-хозяйски приближаться к каравану Зикха, ничего в голову не пришло. Оставалось одно – ждать.
В раскаленном воздухе появились клубы серо-коричневой пыли. Казалось, облако опустилось на землю и, изменяя окраску, медленно покатилось вперед. Всадники были еще далеко, но глухой топот копыт уже достиг каравана. Земля дрожала пока еще не слишком заметно, но вскоре даже самые тугие на ухо различили эту дрожь – явный признак приближающейся конницы. Всадники вылетали из тучи пыли, словно сверкающие стрелы. Сначала Йонард различал лишь передние шеренги, но по мере их приближения вырисовывались и остальные. Солнечный свет играл на островерхих шлемах, и они нестерпимо вспыхивали, начищенные, видно, для пущего страха.
– Конная стража, – сообразил Йонард и яростно обернулся к Зикху, – это и есть «твои люди»?
– О нет, – тонко улыбнулся купец, – у них другой хозяин. Ты скоро с ним познакомишься, варвар.
Меж тем всадники приблизились достаточно, чтобы разглядеть усиленно машущего им Зикха. Придержав коней, хорасанцы подъехали уже шагом. Копья, пристегнутые к седлу позади всадника, грозно топорщились, и солнце играло на острых наконечниках. Кольчуги, терпеливо откованные лучшими мастерами Ирана, плотно облегали статные фигуры воинов. Впереди, на белоснежной кобыле, с достоинством, поистине королевским, восседал воин в позолоченном панцире. С левого плеча его спускался плащ, застегнутый красивой фибулой. Сам же плащ, настолько светлого оттенка, что материя в лучах солнца казалась прозрачной, был таким длинным, что скрывал круп кобылы. Широкие штаны из такого же материала были аккуратно заправлены в сапоги из тонкой кожи. Причем нашлись умельцы, что выкрасили их в тот же цвет. Не иначе воин любил именно этот, бледно-голубой цвет. Не нужно было быть слишком умным, чтобы догадаться, что он и есть предводитель.
Лицо его по самые глаза закрывал белый шелковый шарф.
По знаку «бледно-голубого» воина отряд хорасанцев натянул поводья. Вымуштрованные лошади, подчиняясь команде, встали, причем все одновременно.
Увлеченный зрелищем варвар не заметил, как воины Ритула ненавязчиво взяли его в кольцо, а сам алан оказался позади Йонарда.
– Зикх, – вымолвил «бледно-голубой» всадник.
Купец шагнул навстречу, приветственно поднял правую руку и приложил ее к груди, учтиво кланяясь:
– Приветствую тебя, Ардашир, верный слуга великого шаха, да продлят боги его дни.
Господин Ардашир в ответ лишь слегка кивнул головой, не думая покидать седло. Глаза его, не мигая, смотрели на Йонарда, и тот понял, что, не поверив предчувствию, сделал большую глупость.
– Связать, – бросил всадник.
Йонард потянулся было за мечом, но, взглянув на плотное кольцо аланов и шеренги хорасанской конной стражи, опустил руки и с показным спокойствием вытянул их перед собой. Умереть было очень легко, но умирать было пока не время.
Зикх тут же связал германца, а недавний приятель Ритул освободил его от меча и копья.
В это время поднесли паланкин таинственной дамы. Занавески дрогнули, и Йонард, как не был взбешен, все же повернул голову, надеясь увидеть зеленоглазую блондинку.
Из паланкина выбралась неуклюжая фигура и, путаясь в цветных покрывалах, подошла к Ардаширу.
– Я выполнил твою волю, почтенный, – голос показался варвару знакомым и через мгновение он узнал его.
«Дама» откинула покрывало, явив миру хитрое лицо Патмарка, купца из Ашкелона.
– Варвар схвачен. О Хаиме-Лисице ничего не слышно, должно быть, он снова ушел в горы. Есть у меня еще одна хорошая новость: шайка Керама уменьшилась ровно в половину. Благодари за это твоего верного слугу Зикха. И если бы варвар не вмешался раньше времени, от нас не ушел бы ни один разбойник…
Йонард окатил Патмарка ледяным презрением и едва слышно буркнул:
– Конечно, не ушел бы. Пока весь караван не разграбили.
Ардашир милостиво кивнул Патмарку и мотнул головой назад. Подчиняясь его знаку, Ритул подтолкнул Йонарда в спину. Впрочем, достаточно мягко.
Никто не заметил, что со стороны заката появился одинокий всадник в иранских одеждах и замер. Его внимательные глаза следили за происходящим внизу. Они не пропустили ничего, в том числе и пленения Йонарда. Всадник нахмурился, но через мгновение загорелое и обветренное лицо оживила ухмылка:
– Радуйся, почтенный, – язвительно проговорил он и многозначительно добавил: – до вечера.
Караван двинулся в путь. Аланы, довольные удачным походом и деньгами, которые Патмарк отобрал у Йонарда, чтобы расплатиться с ними, весело переговаривались на ходу. Молчал только один Ритул. Да и говорить ему, собственно, было некогда – он всю дорогу пытался приспособить на себе меч и копье Йонарда, которые выбрал себе в качестве награды.
Варвар шел не сопротивляясь, но руки его, незаметно для стражников, пытались ослабить тугие узлы. Встречаться с шахом у Йонарда не было ни малейшего желания.
* * *
Вероятно, Патмарк был на германца порядком-таки зол. Недоверие варвара обрекло его на путешествие в душном паланкине, и расплата не замедлила настигнуть пленника. Йонарду связали не только руки, но и ноги и столкнули в глубокую и достаточно вместительную яму. Он тотчас выпрямился во весь рост и вскинул связанные руки, но не смог дотянуться до края. Не удержавшись на ногах, Йонард упал…
Во что – он понял сразу. Навозную жижу мало с чем спутаешь.
– Не люблю я Хорасан, – отплевываясь, проворчал Йонард.
Как только он умудрился перевернуться на бок, а затем сесть, над его головой послышались шаги.
– Как тебе нравится мое гостеприимство, северянин? – голос Ардашира был язвителен до отвращения, но Йонард не был настолько чувствительным, чтобы его стошнило от чьего-то голоса.
