— Он просто мечтал познакомиться с тобой, —
добавила Ирина, а Павел Андреевич широко улыбнулся. Улыбка у него была
потрясающая, но странное дело: сходство с пиратом лишь усилилось.
— Идемте в дом, — предложила Софья, поглядывая на
Павла Андреевича с непонятным выражением лица. — Все гости уже в сборе.
— Кристина приехала? — спросила я и тут же увидела
падчерицу, которая с хмурым видом шла нам навстречу в сопровождении двух
молодых людей. Одним был ее бой-френд Игорь Чемезов, второго я видела впервые.
В детстве Макс, когда хотел позлить сестрицу (а такое желание у него возникало
часто) называл ее Крысей. Это имя за ней закрепилось. Когда она особенно
нервничала на этот счет, я объяснила, что это такое польское имя и ничегошеньки
обидного здесь нет. Кристина мне не верила, и совершенно справедливо, потому
что Макс возводил имя не к братьям-славянам, а к одному малосимпатичному
зверьку, на которого Крыся была так похожа. Татьяна, ее мать, дама весьма
привлекательная, Артемьев был тоже недурен собой. Крыся была чем-то похожа на
отца, опровергая тем самым слухи о том, что он к ее рождению не причастен, но
при этом привлекательность в ней начисто отсутствовала.
Среднего роста, она с детства отличалась пагубной страстью к
пирогам и пельменям, что, разумеется, сказалось на фигуре. Но некоторая полнота
зачастую придает людям шарм, ей же из-за несносного злобного нрава она
придавала сходство с огромной крысой с маленькими красноватыми глазками,
длинной мордочкой, крепкими зубами и большим ртом.
Ко всему прочему, она была глупа и страшно завистлива. Отец,
как ни странно, любил ее больше, чем Макса. Софья объясняла это тем, что убогих
вечно тянет к убогим.
Ее избранник был высок, строен и до того красив, что это не
лезло ни в какие ворота, в том смысле, что совершенно непонятно, что он в ней
нашел.
Познакомились они почти год назад, задолго до того, как
богатый дядя завещал Крысе свои миллионы, так что мысль о том, что парень
охотник за приданым, можно было смело отбросить: у Крыси, которой отец ничего
не оставил, за душой не было ни копейки, и жила она на то, что я ей давала.
Правда, я никогда не жадничала. В общем, что-то Игорь в ней нашел. Надо
сказать, любовь несколько сгладила ее злобный нрав, а грядущие миллионы
повысили самооценку, иногда она вела себя вполне по-человечески. Однако сейчас
она была явно чем-то недовольна.
— Целый дом народу, — буркнула она вместо
«здравствуйте».
— Тебе что, места не досталось? — спросила Софья,
которая с Крысей никогда особенно не церемонилась.
— А ты молчи, — фыркнула Крыся, на что Софья тихо,
но убежденно сказала:
— Сейчас как дам по башке…
Странно, но этот аргумент всегда действовал безотказно.
Игорь, который данную реплику, безусловно, слышал, улыбнулся, намереваясь
придать словесной перепалке шутливый характер.
— Очень рад вас видеть, — сказал он. Софья из
вредности расцеловала его, и я тоже, потому что и моя вредность иногда давала
себя знать. Правда, и Крысю я поцеловала, слегка опасаясь, что она возьмет да и
укусит. Обошлось.
Молодой человек рядом с ней напряженно улыбался, терпеливо
ожидая, когда его представят.
— Это мой друг, — сказала Крыся. Вообще-то просто
говорить у нее не получалось, она либо буркала, либо цедила слова, точно
платила за них, как за электричество. При слове «друг» Игорь слегка поморщился
и поспешно отвернулся. — Его зовут Алексей, — продолжила Крыся.
— Гришин, — вежливо представился молодой человек,
пожимая руки всем по очереди, мою и Софьину он поцеловал. Парень производил
приятное впечатление, лет тридцати, с симпатичным лицом, костюм вполне
приличный, и вести себя умеет. Это обстоятельство меня особенно порадовало, от
Крысиных друзей можно ожидать чего угодно.
Макс взглянул на часы.
— Мне пора ехать, — сказал он тихо.
— Куда это ты? — проявила интерес сестрица, до той
поры Макса вроде бы не замечая.
— За своей девушкой.
Не дожидаясь, когда она скажет что-нибудь приятное, он
махнул рукой и направился по дорожке вверх, но, не доходя до дома, свернул —
таким путем ближе пройти к стоянке машин. Парами — я с Софьей, Крыся с
Чемезовым, Ирина с Павлом (Алексей замыкал шествие в одиночку) — мы поднялись
по лестнице к дому. На веранде был накрыт стол.
Литературные дамы отсутствовали.
Наталья ударила в гонг, и, пока мы рассаживались за столом,
они появились. Софья устроилась рядом со мной, Ирина по левую руку, далее
Урусов, Крыся с Игорем и Алексеем. Литературные дамы пытались рассредоточиться,
в результате Скворцова оказалась рядом с Софьей, Аглая с Алексеем, Валентина
выбрала из двух зол меньшее и села рядом со Скворцовой, Татьяну, как я уже
говорила, она особенно не могла терпеть.
За круглым столом осталось четыре места. Макс и его девушка.
А еще кто? Только я собралась задать этот вопрос Софье, как дверь открылась и
появился Хоботов. Я успела забыть, что пригласила его, и оттого слегка
удивилась. Далее удивление шло по нарастающей. Прежде всего, Хоботов явился без
своей дражайшей половины, объяснив это тем, что супруга внезапно заболела. Если
учесть, что с утра она была исключительно здорова… Но я недолго мучила себя
этой мыслью, потому что меня тут же одолели другие. Появление Хоботова
произвело на литературных дам сильнейшее впечатление. Скворцова вытаращила
глаза, Валентина сурово нахмурилась, Татьяна вроде бы удивилась, только Аглая,
казалось, порадовалась, не новому гостю, а тому, какой шок вызвало его
появление. Она исподтишка разглядывала дам, стараясь скрыть победную улыбку. Не
надо быть Шерлоком Холмсом, чтобы понять: Хоботов всем четверым хорошо известен
и троим чем-то насолил. Вряд ли Аглая знала, что он будет в гостях, значит, в
отличие от других, у нее он скверных эмоций не вызвал. Скорее наоборот,
порадовал.
— Здравствуйте, — поклонился Хоботов. Наталья
придвинула стул, и он сел, явно испытывая некоторый дискомфорт от всеобщего
внимания.
— Черт-те что, — с досадой пробормотала Валентина
и даже швырнула на стол салфетку.
— Мое почтение, Валентина Николаевна, — довольно
своеобразно отреагировал Хоботов.
— Вы-то здесь какими судьбами? — нахмурилась
Серова и с недоумением посмотрела в мою сторону.
Я посмотрела на Софью, после чего мы дружно уставились на
Хоботова, предоставив ему возможность самому отвечать на этот вопрос.
— Не мог не почтить память моего дорогого друга.
— Чего это он так изъясняется? — тревожно шепнула
мне Софья.
— Интеллигентный человек, воспитан на классической
литературе.
