Так, в хороводе игривых девок, что мелькали разноцветными лоскутами и венками, вся процессия пешком добралась до града.
А там, в каменном тереме, в огромном зале на первом этаже уже стояли столы с яствами. Вадим почувствовал голод и, подхватив жену, занял главное место. Гости расселись и…
Толком поесть новобрачным не дали. Три тоста, быстрый перекус – и гости принялись улюлюкать и провожать их в опочивальню, с шутками и прибаутками. Главный смысл которых сводился к одному – идите, мол, задайте жару и княжича на радость всему княжеству заделайте!
– Ура!!!
Одинец выхватил меч, положил его на плечо и прошествовал к супругам.
– Просим вас, – с поклоном сказал боярин, сделав широкий жест рукой, мол, вставайте – пошли.
Их с песнями проводили до опочивальни, а Одинец с обнаженным мечом так и застыл у дверей. Стало быть, покой их охранять.
– Чего это они? – растерянно спросил Вадим, когда жена усадила его на стул.
– Обряд, Вадюшка, так надо, – она спешно стянула с мужа сапоги.
– А до ночи нельзя обождать?
– Обряд, Вадюшка, так надо… – повторила Умила, снимая одежду с супруга.
– Ну раз надо…
– Обряд, Вадюшка… – и она разделась сама.
Глава четвертая
Сокрушая врагов
Этот взмах подобен крыльям смерти…
Целую седмицу Вадим был окружен заботой и вниманием жены. Умила ворковала на ушко, говорила о любви и все такое… Князь отвечал, поражая супругу витиеватостью изречений. Ибо на радостях Вадим умудрялся вплетать в разговор и стихи, и философские мысли далеких, еще не родившихся грамотеев. Княгиня быстро прибрала к рукам все хозяйство мужа, в рамках своей, так сказать, компетенции. Ложки, плошки, припасы, уборка… Челядь с появление хозяйки заметно оживилась. Летала и исполняла быстро. Одним словом – Умила показала мужу, что она способная и деятельная хозяйка.
Но разлука была неизбежна, и Умила в день отправки дружины пребывала в понуром состоянии. Но при этом почти целый день не отходила от мужа ни на шаг. Он в оружейку, она за ним, он в кузницу, она туда же, князь на конюшню, а княгиня уже там, он в сортир…
– Ну, родная, – покачал головой Вадим, – так же нельзя.
Естественно, провожать она пришла и на пристань, где на волнах озера покачивались шесть новеньких ладей.
– Возвращайся скорее, любый мой, – она встала на цыпочки и потянулась к нему.
Вадим поцеловал жену.
– Ну все-все, только не рюмить. Я скоро.
А Умила посмотрела на него так, словно он не на битву собрался, а налево. Вадима так и подмывало сказать: «Дорогая, я на войну, там женщин не будет». А она бы ему: «Обещаешь?!».
Князь улыбнулся своим мыслям и еще крепче прижал к груди жену.
– Ну все, родная. Пора.
Он запрыгнул на борт ладьи и помахал рукой.
Пристань была полна народу. Люди пришли проводить своих близких. Князь дал сигнал, взыграла дудка, и воины живо убрали концы. Весла оттолкнули корпуса судов от пристанища и…
Женские всхлипывания, рыдания и порхающие платочки провожали руссов в поход… «Да… – подумал Вадим, – в общем-то, все как обычно».
– Пум-пурум, пум-пурум, пум-пупу-рурум… – и князь забарабанил пальцами по борту, выбивая мотив прощание славянки.
* * *
Вадим с двумя сотнями руссов шел на ладьях, а пешая рать двигалась следом вдоль берега. Они поднялись до Онеги, свернули на Свирь, и по ней, как по проспекту, оказались в Нево-озере. Пройдя по озеру, встали на ночевку подле Копиярве, где к ним присоединился Павел с тремя десятками воинов.
Поутру ладьи двинулись дальше. Однако погода стала портиться. Издалека потянулись темные облака.
– Быть грозе… – заметил Павел.
– До Волхова бы успеть – мечтательно произнес Вадим, глядя на приближение ненастья.
Суда руссов уже подходили к Волхову, когда от берега отделились четыре драккара и на полных парусах устремились на них. Небо, уже частично затянутое мраком, не пропускало солнечный свет. Момент для атаки выбран был весьма удачно.
– И что еще за наглость, – удивленно изрек Вадим и приказал трубить в дудки.
Ладьи развернулись носом к противнику.
– Варяги, княже, – вглядываясь в полосатые паруса, уточнил Одинец.
– Сам вижу! Лучники!
Расстояние быстро сокращалось и вот уже враги смогли обменяться стрелами.
– Навались! – прокричал князь руссов.
Он был намерен решить дело абордажем, так или иначе, но численный перевес был на его стороне. Варяги, не замечая этого очевидного факта, упрямо перли вперед. Над озером прокатился первый раскат грома.
Неожиданно дракары разошлись в стороны, разделившись по два. Они обогнули передовые ладьи руссов и устремились к двум задним, которые заметно отстали. Там, гребцам, видимо, не хватало сноровки. Вадим видел, как к его ладьям прилепились драккары, плотно обступив с обеих сторон.
– Поворачивай! Поворачивай! – кричал князь, видя, что они проскочили слишком далеко.
Наконец, маневр был закончен, они развернулись и споро пошли на выручку товарищам.
– Один!!! – летело над озером.
– Русь!
– Навались! – князь надел шлем, поднял щит. – Навались!
Бух! Тяжелые борта ладей с разгону впечатались в черные корпуса варягов.
– Ты не лезь! – князь остановил жестом друга. – Помогай лучниками!
Павел состроил гримасу, но возражать не стал.
– Русь! – надорвал глотку Вадим и, выхватив меч, сиганул на вражеский борт.
За ним последовали остальные дружинники. Князь сходу, не глядя, приложил викинга щитом, а второго угостил по кожаному шлему.
– Русь!
Рядом мелькнула секира. Вадим присел, и лезвие пронеслось мимо. Позади раздался возглас… Князь щитом сбил варяга с ног и пяткой съездил по морде. Добивать не стал, за спиной свои – позаботятся. Вскочив на рум, Вадим оглядел драккар. Массированная атака его дружинников оттеснила противников к мачте, где те, сжавшись в кулак, сдерживали натиск руссов.
– Русь!
– Один!
– Бабах! – ответило небо очередным ударом богов.
Среди викингов Вадим заметил рослого бойца в шлеме с полумаской и в кольчуге. Воин что-то кричал, раздавая команды. Вадим определил в нем главного.
– Русь! – гаркнул князь и ринулся к мачте.
Высоко подняв щиты, руссы навалились на варягов и теснили. В тесноте было весьма затруднительно орудовать секирами и мечами, и в ход пошли ножи, кулаки, зубы…
