– Что там у тебя, Паша? – спросил он друга, прикрывая за собой дверь.
– Я, кажется… убил его, – рассеянно ответил Павел.
– Что? – не расслышал князь руссов, который как раз подпирал дверь столом. Пусть не большая, но все же преграда на случай появления на сцене новых героев.
– Что? Кого ты там убил? Садись вот тут, – указал Вадим новгородцу место у жаровни, где еще совсем недавно сидел Павел.
Гостомысл покорился.
– Постой-ка…
Вадим подошел к новгородцу и снял пояс с мечом. Странно, но тот даже не помышлял воспользоваться оружием, хотя шанс был, пока Вадим возился с дверью.
– Кого ты там уби…
– Убил, – подтвердил Павел.
Вадим присел на корточки. Из груди волхва торчали клещи, а сам он уже не дышал. Но на всякий случай Вадим проверил пульс.
– Готов, – констатировал он, не нащупав биения сердца, – поторопился ты, друже.
– Так ты же сказал, если он пискнет, то…
– Ну правильно, – похлопав друга по плечу, ответил Вадим, – ты все правильно сделал. Он же пискнул?
– Пискнул!
– Ну вот… В общем забудь. Конечно, жаль… теперь он точно не скажет, кто соглядатай у меня под носом. Ну да ладно, пошли, вон, с князем новгородским поговорим. Любопытнейший субъект, между прочим…
Они говорили по-русски, то есть по-москальски, так что Гостомысл почти ничего не понял.
– Это, между прочим, наш пропуск отсюда, – подмигнул Вадим другу. – Ну что же, князь, жаль волхва?
– Звиягу? – новгородец вытянул шею, вглядываясь в трупы на полу.
– Звиягу-Звиягу, – утвердил Вадим, – нет больше твоего преданного волхва, или, быть может, дедули…
– Деду…
– Он же дед тебе – родня. Или не знал?
Борода Гостомысла задрожала.
– Брехня это… люди врут!
– А вот и не брехня! Старик… прости, дедуля твой, перед смертью нам признался, что это он отец твоего отца!
«Лихо завернул!» – похвалил сам себя Вадим.
– Не верю…
– А тут хочь верь, хочь не верь, но факты говорят сами за себя. Опять же чистосердечное признание и показания свидетелей…
– Вадя… – подал голос Павел, видя, что друга понесло.
– Ах да! – спохватился Вадим, видя, что мозг новгородца готов взорваться.
Гостомысл вспотел и нервно ерзал на табурете.
– Оставим эту специфическую терминологию, – добавил князь руссов по-москальски и затем перешел на более понятную речь: – Мне твои родовые тайны без надобности. Это твое дело… зря только Елену сгубили…
– Елену? – мотнул головой Гостомысл.
– Бабку твою, князь, позором травили… ну да ладно, дело прошлое, – махнул рукой князь руссов, – не до того сейчас… Слушай, что я тебе скажу, князь Гостомысл. Знаю, худое ты замыслил супротив меня и руссов. Так знай – я на тебя зла не держу. И в доказательство сохраню твою тайну, а то ведь тебя новгородцы враз со стола княжеского турнут, и будут правы! Не ты мне враг, а варяги! Их я намерен вышвырнуть с нашей земли… с моей земли и с твоей тоже. Или ты рад, что северяне в Альдегьюборге засели?
Гостомысл мотнул головой.
– Вижу, что не рад! Так почему ты, вражина, руссов травишь? Варягов на Белоозеро напустил?! Поодиночке они нас возьмут – раздавят. Нет сейчас Гутрума, так пришел другой князь с севера. И поверь мне, придут еще и еще… Не ты, ни я поодиночке не совладаем с ними. Что нам делить? Что промеж Новгорода и Белоозера – чудины? Медвежий род? Так вот перед тобой стоит Баар – глава этого медвежьего рода! Ты у него спроси – под кем он хочет быть? Под Новгородом или подо мной? Спроси! И у других родов спроси, князь! Не Новгород ли подставил руссов и заодно чудинов под мечи варяжские? Молчишь! То-то…
Глаза Гостомысла вновь округлились. Столько правды за один прием он явно переварить не мог.
– Чего ты хочешь? – наконец совладав с внутренним волнением, вопросил новгородский князь.
– Мира, – ответил Вадим, – мира промеж нас хочу!
– Но ты…
– Я князь руссов, хочешь ты этого или нет, но сие правда!
– Мне говорил Звияга…
– Забудь про него, – перебил Вадим, – нет его – и точка. А мы с тобой есть, нам и решать.
– Значит, мира хочешь? – переспросил Гостомысл.
– Да, хочу. Заключим мир, князь, хотя бы на время. Давай вместе изгоним варягов, а там уже решим и спор промеж нас, ежели к тому времени все само не образуется.
– Тогда мне придется признать тебя князем, – мотнул головой новгородец.
Ох, как ему не хотелось этого делать.
– Меня признали князем руссы, и этого достаточно. Я – князь. Так что решайся, Гостомысл, иначе нам так и придется друг другу глотки рвать, а кому сие на пользу? Только северянам!
Вадим излил свое красноречие и отошел в сторону. Узрев бочку, примостился сверху.
– Я должен подумать, – после некоторого молчания молвил новгородец.
– Что ж, не тороплю – думай, – Вадим соскочил с бочки, – только вот нам пора. Ты уж не серчай, князь, но дела ждут.
– Вы меня отпускаете? – не поверил Гостомысл своему счастью.
– Отпускаем – даю княжеское слово! Но и ты нас выпустишь из детинца. Уговор?!
Гостомысл нахмурил брови, что там творилось в его голове… Хотя Вадим вполне мог себе предположить.
– Добро! Уговор! – хлопнув себя по коленке, огласил Гостомысл. – я отпущу вас – даю княжеское слово.
Он произнес эту короткую речь твердым решительным голосом. Видимо, князь полностью совладал со своим первоначальным страхом и сейчас, уверенный, что его никто не собирается убивать, выпрямил спину, приняв достойную князя позу.
– Вот и ладно у нас все получилось, – Вадим подошел к новгородцу и протянул руку.
Гостомысл медлил. Возникла пауза, и Павел не замедлил ею воспользоваться.
– Княже, – уважительно начал он, обращаясь к новгородцу, – у меня есть личная просьба…
– Слушаю тебя.
Вадим убрал руку, протянутую для рукопожатия, сообразив, что сейчас последует что-то важное.
– Вместе со мной, – продолжил глава медвежьего рода, – был схвачен мой человек…
– Имя?
– Юски.
Гостомысл понимающе кивнул.
– Я распоряжусь, чтобы его отпустили.
– Вместе с нами?
– Да.
– Благодарю.
– Тогда по рукам, – Вадим вновь подал руку.
– По рукам, – новгородец все же пожал поданную руку, – вы можете уходить. Я сейчас же распоряжусь, чтобы вам дали коней.
