– Валуй! – крикнул Вадим. – Квета!
Валуй все понял правильно. Неизвестно, сколько на улице притаилось татей и сколько их сейчас полезет в дверь. Бородач рубанул наугад и пинком ноги опрокинул лавку. Квета кубарем покатилась по полу.
– Под стол! – рявкнул ей Валуй, делая очередной замах.
Впотьмах Вадим наступил на труп поверженного разбойника, крутанулся, избегая встречного удара… он не видел занесенного клинка, он его слышал. Вражеское лезвие прошло совсем рядом, Вадим ощутил прикосновение руки и тут же рубанул. Его обдало горячей кровью, а перепонки едва не лопнули от чудовищного крика. Он оттолкнул от себя тело с отрубленной рукой и в дверном проеме приметил еще одного.
Сталь слабо блеснула, и два клинка, разрезая воздух, устремились вперед…
Бокул Шибайло, неуловимый предводитель бродников, понял, что убит, когда два острых клинка по косой разрубили его грудь… он так и застыл в дверном проеме, с рассеченной грудной клеткой, а еще живший мозг отказывался верить, что его план так стремительно рухнул в пропасть… рухнул вместе с ним. Еще секунду Бокул стоял, а когда жизнь покинула его грешное тело, он, тяжело осев, завалился поперек порога.
* * *
– Кажется, все, – неуверенно высказался Валуй, осторожно выглядывая за дверь.
– Да кто его знает? Может, во дворе еще кто притаился, – ответил Вадим, вставая рядом с товарищем.
Они в четыре глаза обшаривали взглядом видимую часть двора.
– Квета, – позвал Вадим через плечо, – жива?
– Да, – робко отозвалась девушка из-под стола.
– Бабка Ходора, ты как?
– Да тута я, миленькие, тута, – подала старушка голос из темноты, – ох, что же это за тати такие?
– Не знаю, бабка, не знаю, – честно признался Вадим, – ты же говорила, что в деревне чужих не было…
– Так и не было, откуда им взяться-то…
– Ну, значит, взялись. Валуй, останься в избе, а я пойду проверю…
– Я с тобой, – перебил его бородач.
– Я говорю – останься. И дверь пристрой на место, мало ли… Отопрешь только на мой голос.
Как Валую не хотелось отпускать десятника одного, но приказу пришлось повиноваться.
– И смотри тут в оба, – напутствовал подчиненного Вадим и, выставив перед собой меч, шагнул за порог.
Вадим не спеша прошелся по двору, наткнулся на убитого пса, но более никого не обнаружил. Для пущей осторожности вышел на улицу и обошел кругом – пусто.
– Ага, вот и следы, – он опустился на колено, внимательно осмотрел четкие отпечатки на снегу.
По ним он прошелся до соседнего дома, свернул за угол и тут обнаружил усердно вытоптанную площадку. Похоже, тут и сговаривались тати…
Вадим все тщательно проверил, не преминул за-глянуть и за забор. Плешивого он узнал сразу, хотя и не видел его без шапки.
Наконец удостоверившись, что в деревне тихо, вернулся к избе бабки Ходоры. Постучал в дверь.
– Кто?
– Валуй, я это, отворяй.
Дружинник отставил дверь в сторону.
– Все тихо, – ответил Вадим на вопрошающий взгляд товарища, – странно, даже собаки по дворам молчат…
Меж тем Вадим заметил, что лучины на столе горят ярко, видать, Валуй запалил все, что были припасены. В избе стало необычайно светло.
– Так… что тут у нас? – Вадим оглядел тесное пространство недавнего боя. – Так, пять трупов… славно.
– Четверо, – поправил его Валуй, – этот еще дышит. – Дружинник указал на угол.
Там, в углу, зажав культю, стонал молодой парень.
– Ну что, дотянул ручонки до чужого добра? – Вадим присел рядом на корточки. – Кто таков?
Но парень от шока, видать, не помнил самого себя.
– Квета, подай воды.
Приняв из дрожащих девичьих рук ковш с водой, Вадим немного отпил, а остатки выплеснул на раненого.
– Так кто таков?
Ответа не последовало. Парень дико озирался по сторонам, его глаза были пусты и прозрачны.
– Квета, – позвал Вадим, – давай еще воды.
Теперь десятник поднес ковш к губам раненого.
– Пей.
Парень инстинктивно ухватился зубами за край ковша и принялся цедить воду.
– Ну, полегчало? – спросил Вадим. – Говорить можешь?
– С-славк-ко я, – заикаясь, произнес парень и скосил глаза на обрубок руки.
– Так, Славко, жить хочешь?
– Д-да-а, д-да…
– Тогда отвечай быстро – кто? Зачем? Почему?
– Б-брод-дники-и мы…
– Вот тати, головники, мать их… – не выдержал Валуй.
– Не обращай внимания на моего друга. Дальше что?
– Бо-о-ок-кул п-прр… приказал дочь б-боо… боярина Ж-жир… Жирослава скрасть…
– Ага, вот оно что… так… ну дальше! Кто такой Бокул? – продолжил допрос Вадим.
– Бо-о… Бо-оккул Шибайло…
Старуха при упоминании имени главаря ойкнула и всплеснула руками.
– Ага, – обернулся Вадим, – судя по всему, имя известное.
Десятник еще раз поднес ковш ко рту раненого. Тот отпил совсем чуть-чуть и, задыхаясь, продолжил:
– Ему… ему С-с-с… Селян Ку-ку… ку-ку…
– Ну что ты как курица кудахчешь?
– Ку… ку… Кучма девку выдал…
– Вот ведь сука, – сорвалось у Валуя.
– Видел я этого Кучму, – не оборачиваясь, вставил Вадим, – задушенный под забором лежит.
– Ой, – тихо пискнула Квета, – а это кто?
– Да приходил тут один, пока ты спала, – ответил Вадим. – Видимо, он тебя признал… может, видел где тебя раньше…
Вадим встал, выпрямил спину.
– А где сейчас ваш Шибайло?
Парень скосил глаза на тело у порога.
– Ага, понятно, – проследив за взглядом, качнул головой Вадим, – туда ему и дорога. В банде есть еще люди?
Раненый бродник отрицательно мотнул головой.
– Ну и хорошо. Значит, все тут лежат.
Вадим отошел к столу, а Валуй, склонившись к нему, шепнул на ухо:
– Парень не жилец, много крови потерял.
Десятник понимающе кивнул, мол, и я так думаю, а вслух добавил:
– Видно, на сегодня мы уже выспались. Мы тебе тут сейчас, бабка Ходора, все приберем, а то нам поутру поспешать надобно. Трупы во дворе сложим, староста пусть наутро ими занимается. Дознается, если надо, кто да что?
Старуха спорить с гостями не стала, она с интересом разглядывала Квету.
– За тобой, девица, приходили… так ты дочь нашего боярина, – догадалась бабка и, вскочив с постели, низко поклонилась боярышне.
