То, чего она опасалась, случилось ночью, спустя три месяца после удачного побега юного Карлоса. Стояла промозглая сырость. В большом, но пустом доме топили только две комнаты – ее и Беатрис. Ей не спалось. Она пыталась читать, но знакомые строки Евангелия казались ей зловещими. Неожиданно на улице послышался злобный лай собак. Почти сразу прозвучали два выстрела, и лай сорвался на жалобный скулеж. Вскоре все стихло. Она поспешно оделась, схватила свечу и бросилась будить свою наперсницу. В дверь заколотили чем-то тяжелым, но Коломба знала, что выломать ее трудно, и, по крайней мере, несколько минут у нее есть. А может и больше.
Беатрис безмятежно спала, не слыша светопреставления на улице, и Коломбе пришлось хорошенько встряхнуть ее, прежде чем девушка открыла заспанные глаза.
– Срочно одевайся и иди за мной, – приказала она, поспешно связывая в узел теплое платье и чулки Беатрис.
– Что случилось? – перепугалась девушка.
– На дом напали, – коротко отозвалась Коломба и, не вдаваясь в объяснения, вытолкала Беатрис в коридор.
В двери продолжали колотить.
Спустившись вниз, Коломба сунула узел в руки Беатрис.
– Подержи.
А сама быстро закатала край толстого ковра. Под ним обнаружился люк. В это мгновение на стене, над Коломбой, выросла громадная тень. Беатрис вскрикнула.
– Это всего лишь я, сеньорита, – быстро, успокаивающе, проговорил Человек с Отстреленным Ухом. Он был полностью одет и при шпаге. Из-за пояса торчала пара пистолетов. – Я все видел с чердака, – пояснил он.
– Сколько их? – спросила Коломба.
– Шестеро или семеро. В темноте трудно сказать точнее.
– Лошади есть?
– Оставлены на дороге. По-моему, там крытый экипаж.
Она кивнула, привлекла к себе испуганную и заплаканную Беатрис, поцеловала и перекрестила.
– Храни тебя Господь и Святая Дева Мария.
Потом обернулась к мужчине и не терпящим возражений тоном приказала.
– Спускайтесь. Возьмете в конюшне лошадь. Моя вороная кобыла вынесет вас обоих. Уходите через заднюю калитку и, если сумеете, поставьте в известность алькада.
– Без вас я никуда не пойду, – твердо отрезал он.
– Сейчас не время для бунта. Нужно спасти Беатрис. У нас только одна лошадь и времени совсем нет.
– В таком случае, уйдете вы и сеньорита. Я задержу их.
– Вы глупы, – резко отозвалась Коломба. – Они пришли за мной. Если они не обнаружат меня, то бросятся в погоню. Как долго вы сможете сдерживать семерых? Мы не успеем даже дойти до конюшни.
– Тогда пусть уходит сеньорита. Я остаюсь.
– Вы с ума сошли! – в голосе Коломбы прозвучал нарастающий гнев. – Отправить юную девушку одну, ночью, когда здесь, совсем рядом, бандиты! Это невозможно, и мы не станем даже говорить об этом. Идите же, время дорого.
Стихшие, было, удары в дубовую дверь возобновились с новой силой. Коломба взглянула туда. Потом на Человека с Отстреленным Ухом. Он решительно мотнул головой.
– Капитан найдет меня и на дне моря, чтобы вздернуть на рею, если узнает, что я оставил его дочь, – сказал он очень быстро на родном языке.
– Но здесь вы все равно погибнете, – произнесла Коломба, тоже переходя на французский.
– Тем хуже для меня, – пожал плечами тот.
– Значит, вы погибнете дважды. Здесь погибнет ваше тело, а когда я встречусь с отцом, погибнет ваша честь. Я скажу, что вы трусливо бежали, бросив меня одну.
Человек с Отстреленным Ухом потрясенно уставился на Коломбу.
– Вы не сделаете этого!
– Клянусь Богом, я это сделаю, – обещание прозвучало так хладнокровно, что не оставило места сомнению.
Взгляд карих глаз подтвердил ее решимость. Мгновение Человек с Отстреленным Ухом смотрел на Коломбу, как на Святую Деву – с благоговением. Потом решительно шагнул к Беатрис и подтолкнул ее к люку.
– Беги, девочка. Я остаюсь.
– Но я не могу вас бросить! – воскликнула окончательно растерявшаяся Беатрис.
– Глупый ребенок! Кто же поставит в известность алькада и позовет на помощь? Беги, беги милая. От быстроты твоих ног зависят наши жизни. Ну! – Коломба еще раз перекрестила ее и обернулась к двери, уже наполовину высаженной. За спиной хлопнул люк. Ковер лег на место, и Коломба перевела дух.
Тот день вспоминался потом неясно, урывками. Она плохо помнила, как высадили дверь и ворвались в дом. А когда пыталась вспомнить, перед глазами вставали лишь отдельные картинки: черные плащи нападавших, вытянутые из ножен шпаги. Два выстрела ее защитника, короткий вскрик, глухой удар упавшего тела, дрогнувшее на ветру пламя свечи, скрестившаяся сталь, стоны, тугие, пахнувшие кислым веревки, темный сад со зловещими провалами цветочных аллей, небо, все в серых, перистых облаках, как перепаханное поле. Рогатый месяц, осветивший на мгновение крытый экипаж у дороги, тяжесть теплого человеческого тела, которое небрежно пихнули в экипаж вслед за ней…
Примерно через четверть часа, когда экипаж, подпрыгивая, несся по ухабистой дороге, ей удалось распутать веревки на запястьях. Она нагнулась к неподвижному телу Человека с Отстреленным Ухом и уловила слабое дыхание. Разорвав на полосы свою нижнюю юбку, Коломба перевязала раны единственного защитника. Больше она ничего сделать не могла.
Это было страшное путешествие. Похитители двигались с убийственной скоростью, рискуя загнать коней и перевернуть экипаж. Ночная промозглая сырость захватила сначала затекшие ноги, а потом, казалось, добралась до сердца. Раненый в сознание не приходил.
Коломба молилась, привычно перебирая четки. Ближе к утру они остановились на окраине какого-то маленького городка, и ей, едва приоткрыв дверцу, сунули круглый хлеб, бутыль с теплым вином и шерстяной плед. Видимо, тот, кто ее похитил, знал, что женщина слаба здоровьем, и простуда может ее убить. И это подсказало Коломбе, что смерть ей не угрожает.
День она провела взаперти. Экипаж стоял в каком-то сарае. Сторожили ее четверо. Прислушиваясь к разговорам, она поняла, что это все, кто остался, а всего их было восемь. Человек с Отстреленным Ухом зашевелился, приоткрыл глаза и взглянул на Коломбу осмысленным взглядом. Коломба молилась, не забывая прислушиваться к тому, что делается вокруг. Но все было тихо. Вечером они снова двинулись в путь.
Это изнурительное путешествие закончилось на берегу моря, в маленькой бухте, где их ждала рыбацкая лодка с косым парусом. Ей приказали выходить. Ноги затекли и не слушались, и ей с трудом удалось вылезти. Море билось о прибрежную гальку, с шумом перекатывая мелкие камешки.
Лодка подошла к берегу. Ею правил высокий худой старик со шрамом, рассекавшим левую бровь, отчего один глаз казался кривым. За его спиной стояли двое здоровых молодцов. Не тратя слов, один из похитителей указал на них рукой. Коломба поняла, что ей приказывают забираться в лодку.
