Его опутали сетью, связали лапы, вставили меж челюстей деревянный черенок. Потом, вшестером, потащили к лестнице. Со стороны они казались рыбаками, отхватившими невиданный улов.
– Осторожней! Осторожне-ей! – кричал командир, когда опутанного и связанного фараончика спускали вниз по лестнице. – Не поломайте о ступени. Он нужен живым.
Спящего зверя заволокли в кузов микроавтобуса. Во время погрузки остальные бойцы окружили автомобиль, никого к нему не подпуская. Их командир, заметив вспышку, вывел из толпы корреспондента светской хроники и отобрал у него карту памяти из фотоаппарата.
Абрамов, попавший за пределы оцепления, увидел в опущенном окне внедорожника сухопарое лицо Вельяминова, с отрешенностью наблюдающего за происходящим. Абрамов направился к бывшему компаньону, но путь преградили спецназовцы.
– Герман Алексеевич! – позвал Абрамов в отчаянии.
Вельяминов повел глазами, увидел его среди лиц и поднял тонированное стекло. Вместо этого к хозяину отеля подошел командир группы. Под задранным щитком бронешлема Абрамов узнал лицо одного из телохранителей чиновника.
– Вы ничего не видели и ничего не знаете о том, что произошло в отеле, – сказал он. – И еще, Сергей Викторович. Возможно, вам будет лучше уехать из страны.
И сделав знак своим людям, он сел в кабину микроавтобуса, куда погрузили фараончика, а бойцы отряда заполнили остальной транспорт. Спустя полминуты у подножия декоративной скалы остались только окровавленные люди в разорванной одежде.
К ошеломленному Абрамову тихо подошел Горюнов.
– Похоже, убийца пойман, – сказал он. – Насчет премии, Сергей Викторович. Вам лучше оставить ее себе. Подозреваю, деньги вам теперь потребуются.
Эпилог
Митя и Натали задержались под козырьком больничного крыльца. Шел дождь, колотя жирными каплями по металлочерепице и листве тополей. Пока Митя возился с зонтом, Натали вдыхала свежий воздух – впервые за два месяца после масок и ингаляций. Она выглядела худой и изможденной, особенно в плаще – бледная тень той Натали двухмесячной давности. И все-таки с ее лица не сходила улыбка.
Под зонтом они добрались до машины, где теща развлекала Марусю игрой в «ладушки».
– Мама идеть! – закричала обрадованная Маруся, когда Натали открыла дверцу и забралась в салон. – Мама! Мамочка моя!
Натали крепко обняла ее, поцеловала в светлую макушку. Потом обняла свою маму. Та заплакала.
– Ну что ты, мама, – сказала жена Мити. – Как тебе не совестно? Я ведь живая.
Потом они вчетвером просто сидели в салоне, слушая, как дождь барабанит по крыше. Маруся, словно котенок, устроилась на руках у матери, восполняя тепло, которого была лишена за долгие два месяца разлуки.
– Какая ты худая, Натали! – нарушила молчание теща. – И круги под глазами. Тебе обязательно нужно съездить на курорт. Поправить здоровье. На Мертвое море. Соленый воздух помогает от легочных болезней.
– Не знаю, – сказала Натали, поглаживая Марусю по головке, – это как Митя решит, как у него будет с деньгами.
– На лечение деньги найдутся, – произнес Митя.
– Вообще, давайте сейчас не будем про лечение, – сказала Натали. – Я просто хочу вернуться домой. Я устала от больниц.
Митя завел двигатель и начал выруливать со стоянки.
– Кстати, я хотела с тобой посоветоваться, – затараторила теща. – У нас с твоим мужем вышел спор. Он собирается отдать Марусю осенью в детский сад. Якобы ребенку надо адаптироваться к коллективу. Я считаю, что ни в какой детский сад ее отдавать не стоит – оторванный от домашней заботы ребенок только заработает психологическую травму. Я могу с ней посидеть. Если надо, найму няньку с образованием. Ребенку всего два с половиной года – она совсем кроха!
– Если Митя считает нужным, так и будет.
– А своего мнения у тебя нет?
– Он муж. Он главный.
Она плохо помнила, что с ней произошло. Какие-то обрывки. Психиатр говорил, что память стерла негативные воспоминания, чтобы сохранить психику. Лишь иногда Натали просыпалась посреди ночи, хватаясь за горло от мнимого удушья, вслушиваясь в темноту, откуда мог раздаться строгий рык или неразборчивые слова. Но приступы ночных кошмаров случались все реже.
На животе у нее остались рубцы, из-за которых ей до конца жизни придется ходить только в закрытых купальниках. Но Натали эта неприятность заботила куда меньше возвращения к обычной жизни.
– И еще, – произнесла она. – Я больше не хочу, чтобы меня звали Натали. Называйте меня Наташей.
Абрамов уехал из страны раньше, чем его объявили в розыск. Где он поселился – никто не знал, в том числе его жена. Иногда она получала от него сообщения по электронной почте. Сергей Викторович писал, что сердце продолжает его беспокоить, а толковых врачей в этой дыре не найти. Спрашивал, как дела у дочери, слезно просил у нее прощения. Сокрушался, что за один вечер лишился репутации и процветающего бизнеса. Никаких намеков на то, где он поселился. Все держал в строгой тайне. На то были причины.
Кровавая вечеринка на декоративной скале в Istra Park на несколько недель стала главной новостью на федеральных каналах, в газетах и Интернете. Восемнадцать погибших и около сорока раненых, причем все как на подбор: бизнесмены, чиновники, краевые руководители. Очень известные имена. Президент назвал трагедию «вопиющей безалаберностью организаторов». Премьер выразил убеждение, что виновные должны понести суровое наказание.
Прокуратура обвиняла Абрамова в пренебрежении мерами безопасности при проведении культурно-массовых мероприятий. В ходе расследования инцидента вскрылись незаконные схемы приобретения природоохранных земель, и на бывшего чиновника завели второе уголовное дело. До кучи два банка разыскивали его за невыполнение условий кредитного договора. Говорили, что он взял взаймы чуть ли не сто миллионов долларов, и владельцы сумм были в ярости. Так что у Абрамова имелось много причин скрывать место жительства.
История получила громкий резонанс, поскольку оставалось загадкой, кто все-таки устроил бойню на закрытой вечеринке. Вопрос будоражил и интриговал еще больше, когда выяснилось, что записи с камер видеонаблюдения, которые могли бы пролить свет на причины трагедии, таинственным образом исчезли.
Следственный комитет давал очень скупые комментарии по ходу расследования, а свидетели и очевидцы словно воды в рот набрали. Из-за этого радио и Интернет пестрели всевозможными фантастическими и конспирологическими версиями. Затем в информационном пространстве всплыл служащий отеля, утверждавший, будто Абрамов тайно привез на представление бурого медведя. Якобы развлечь гостей. Из-за вспышек пиротехники зверь взбесился, сорвался с цепи и устроил гостям свое представление. Прокуратура не подтверждала эту версию, но и не опровергала. Потом кто-то из журналистов выяснил, что «служащий» не работал в отеле ни дня, а сказку про медведя кинули публике, как собаке кость, чтобы утолить информационный голод.
