Интересно, что же напугало Ла?
Как только мы добираемся до низа, запах становится насыщенным, почти невыносимым: вонь тысяч немытых тел и нечищеных голодных ртов, моча, старые костры и табак. Джулиан кашляет и бормочет «О господи!» Я закрываю рот рукавом и пытаюсь дышать через него.
Окраины лагеря отмечены большими металлическими бочками и старыми, изъеденными ржавчиной мусорными баками. Люди толпятся вокруг костров, готовят еду или греют руки. Когда мы проходим мимо, они смотрят на нас с подозрением. Я мгновенно понимаю, что нас тут не считают желанными гостями.
Даже Рэйвен чувствует себя неуверенно. Непонятно, куда нам идти, с кем поговорить, существует ли в этом лагере хоть какое-то подобие организации. Когда солнце, в конце концов, скрывается за горизонтом, толпа превращается в скопище теней; освещенные лица в пляшущем свете выглядят гротескными, искаженными. Укрытия возведены наспех из гофрированной жести и металлического лома. Некоторые соорудили подобия палаток из грязных простыней. Но есть и те, кто лежит, съежившись, на земле, и прижимается друг к дружке для тепла.
— Ну? — громко произносит Дэни. В ее голосе звучит вызов. — Что теперь?
Рэйвен собирается ответить, но внезапно в нее врезается чье-то тело и чуть не сбивает ее с ног. Тэк подхватывает ее и рявкает:
— Эй!
Парень, влетевший в Рэйвен, — костлявый, с выступающей челюстью бульдога — даже не глядит на нее. Он уже пробирается к грязной красной палатке, у которой собралась небольшая толпа. Какой-то мужчина — постарше, с голой грудью, но в длинном колышущимся пальто, стоит, сжав кулаки, с перекошенным от ярости лицом.
— Ты грязная свинья! - выплевывает он. — Я тебя убью, Бульдог!
— Ты что, чокнулся? — У Бульдога оказывается на удивление пронзительный голос. — Какого черта ты...
— Ты украл мои чертовы консервы! Признавайся! Ты украл мои консервы! — В уголках рта мужчины постарше скапливается слюна. Глаза у него расширенные и безумные. Он поворачивается вокруг своей оси, взывая к толпе. Потом повышает голос: — У меня была полная банка тунца, неоткрытая. Лежала в моих вещах. Он украл ее!
— Да я к ней не прикасался! Ты вообще рехнулся! — Бульдог начинает разворачиваться. Мужчина в потрепанном пальто яростно взвывает. — Брехло!
Он прыгает. На мгновение кажется, будто он зависает в воздухе, пальто развевается за его плечами, как огромные кожистые крылья летучей мыши. Потом он приземляется парню на спину, придавливая того к земле. Толпа тут же вскипает, разражаясь криками, подается вперед, подбадривая обоих. Парень изворачивается, оседлывает противника, принимается его молотить. Мужчина постарше сбрасывает его и впечатывает лицом в грязь. Парень кричит, но слова невозможно разобрать. Потом он берет верх и скидывает противника, так что тот улетает в бок металлической бочки. Мужчина кричит. Огонь в ней явно развели уже давно. Металл наверняка горячий.
Кто-то толкает меня сзади, и я чуть не падаю. Джулиан едва успевает подхватить меня под руку и удержать на месте. Толпа бурлит. Голоса и тела сливаются в единое целое — словно многорукое и многоголовое чудище возится в темной воде.
Это не свобода. Это не тот новый мир, который мы себе представляли. Этого не может быть. Это какой-то кошмар.
Я проталкиваюсь через толпу следом за Джулианом — он так и не выпускает мою руку. Это похоже на движение против сильного течения, распадающегося на несколько потоков. Я боюсь, что мы потеряем своих, но потом я вижу Тэка, Рэйвен, Корал и Алекса: они стоят чуть в стороне и высматривают в толпе остальных. Дэни, Брэм, Хантер и Ла пробиваются к нам.
Мы сбиваемся в кучку и ждем остальных. Я ищу в толпе Гордо, его длинную, по грудь, бороду — но все размазано и расплывчато, лица сливаются воедино и снова распадаются за клубами жирного дыма. Корал начинает кашлять.
Остальные не появляются. Через некоторое время приходится признать, что мы друг друга потеряли. Рэйвен не очень искренне говорит, что они, несомненно, нас отыщут. Нам нужно найти безопасное место для стоянки и кого-нибудь, кто согласился бы поделиться с нами едой и питьем.
Мы расспрашиваем четырех человек, прежде чем находим того, кто нам помогает. Девочка — похоже, ей не больше двенадцати-тринадцати, а одежда у нее настолько грязна, что вся сделалась однообразной, тусклоо-серой, — посылает нас поговорить с Пиппой и указывает в ту часть лагеря, что освещена поярче остальных. Когда мы отправляемся к указанному месту, я чувствую, что девочка глядит на нас. Я оборачиваюсь и смотрю на нее. Она накинула на голову одеяло, лицо смутно виднеется в тени, но глаза у нее огромные и сияющие. Я думаю о Грейс и ощущаю укол боли.
Похоже, лагерь действительно разделен на небольшие участки, и на каждый притязает отдельный человек или группа людей. Пока добираемся до цепочки небольших костров, отмечающих границы владений Пиппы, мы слышим шум десятков драк, вспыхивающих из-за границ и межей, имущества и пожитков.
Внезапно Рэйвен вскрикивает:
— Твигги! — и мчится вперед.
Она влетает в объятия какой-то женщины — впервые вижу, чтобы Рэйвен добровольно обнялась с кем- то, кроме Тэка, — и, когда она отстраняются, обе принимаются говорить и смеяться одновременно.
— Тэк, — произносит Рэйвен, — ты помнишь Твигги? Ты была с нами... что?.. уже три года назад?
— Четыре, — со смехом поправляет ее женщина.
Ей, пожалуй, лет тридцать, и прозвище у нее явно ироничное. Она сложена по-мужски: крепко сбитая, широкоплечая, с узкими бедрами. Волосы подстрижены очень коротко. И смех у нее тоже мужской, низкий и звучный. Она сразу же нравится мне.
— Знаешь, у меня тут другое имя, — сообщает женщина и подмигивает. — Здесь меня зовут Пиппой.
Участок земли, который Пиппа объявила своим, превосходит размерами и организованностью все виденное в лагере. Здесь есть настоящее укрытие. Пиппа построила — или присвоила — большую деревянную хижину с крышей и стенами с трех сторон. Внутри хижины имеется несколько грубо сколоченных скамей, полдюжины фонарей, работающих на батарейках, стопки одеял и два холодильника: один оранжевый, кухонный, другой маленький. Оба скреплены цепью и заперты на висячий замок. Пиппа сообщает нам, что здесь хранятся продукты и медикаменты, которые ей удалось добыть. Плюс к этому она набрала в лагере несколько человек, которые постоянно поддерживают огонь, кипятят воду и останавливают прочих от поползновения что-либо украсть.
— Вы не поверите, какое говно я тут повидала, — рассказывает Пиппа. — На прошлой неделе одного типа убили из-за треклятой сигареты. — Она качает головой. — Неудивительно, что зомби не дают себе труда бомбить нас. Зачем? Зряшная трата боеприпасов. Мы сами друг дружку поубиваем, если так будет продолжаться. — Пиппа жестом приглашает нас присаживаться наземь. — А можем и побыть здесь какое-то время. Я получу кое-какие продукты. Их немного. Я жду новую доставку. Нам помогает сопротивление. Но что-то непременно стрясется.
