А сейчас что-то изменилось. И ходить Яра стала как-то иначе, плавно… Не шла, а, вот верное слово — выступала, словно боялась расплескать невидимую миску с водой. И смотрела-то так, будто испытывала: что скажешь, молодец, что сделаешь? Достоин ли меня? Надо сказать, основания так задаваться у нее были. Всеволод и сам не заметил, как из тощей козы выросла такая вот березонька — заглядеться можно. Он и заглядывался, чего греха таить… Но, чтобы Яра не сильно задавалась, иногда подначивал.
— Почему это — потеряю? — вскинулась девушка.
— Так велико колечко-то. Не по пальчику.
— Скажешь тоже… — Она помолчала, но потом все же решила снизойти до объяснения. — Это нарочно так подбирали. Я-то еще расти буду, а колечко-то нет. Вот и подгадали, чтоб и когда вырасту впору было.
— Потеряешь, — продолжал подначивать Всеволод. И улыбнулся, чтобы девушка не вздумала обидеться.
Яра покачала головой. Но под светлым солнышком как-то не тянуло ссориться.
— Ты сказку-то начал… — неуверенно проговорила она. Всеволод с изумлением заметил в ее голосе просительные нотки. Давно он их не слышал.
— Какую сказку? — даже не сразу вспомнил он.
— Про старого волка. Доскажи, а? Страсть как интересно, что с ним дальше-то стало.
— Это не сказка, — склонил голову Всеволод, — это на самом деле было. Так что конец-то не очень счастливый…
— Все равно расскажи, — жалобно протянула Яра.
Парень закрыл глаза, словно вспоминая. Хотя вспоминать не было нужды, историю эту он знал наизусть.
— Старый волк решил убить охотника, — заговорил он медленно, словно сам прислушивался к своему голосу, — хоть бы пришлось ему весь остаток жизни того искать. Но боги милостивы — не пришлось. Потому что охотник пообещал своей невесте во что бы то ни стало добыть Старого волка и бросить его шкуру у очага. Так что прошло совсем немного времени, и они встретились — на мосту, переброшенном через речку. Волк прыгнул на него и мощным прыжком сбил с ног. Охотник едва успел выдернуть из-за голенища нож…
— Про то, как они сражались, можешь пропустить, — сказала Яра, — ты дальше сказывай.
— Эх ты! Про то, как дрались — это же самое интересное!
Яра не возразила, но смотрела так выразительно, что Всеволод с сожалением вздохнул и продолжил:
— Старый волк сжал зубы на горле охотника, а тот вонзил нож в его бок по самую рукоять… И так они, обнявшись, словно братья, поднялись к Порогу. А встретил их могучий Перун. Посмотрел он внимательно сощуренными глазами и повелел, что срок жизни их еще не исчислен, и должны они вернуться на землю.
— Оба?! — обрадованно воскликнула Яра.
— Оба. Да только бог положил им наказание. Чтобы впредь неповадно было нарушать волю Старших. Должны они были поменяться телами. Охотник обернулся в шкуру волка, а Старый волк стал охотником. Бог предупредил охотника, чтобы тот домой не возвращался, потому что люди не узнают его и даже могут убить. Но охотник был смелым человеком. Он ответил, что другие, может быть, и не узнают его, но уж невеста-то не ошибется.
Оба так увлеклись старой сказкой, что не заметили, как стихли голоса на поляне.
— Он вернулся?
— Они оба вернулись. Только вышло все, как и сказал Перун — невеста не признала охотника в волчьей шкуре. И обняла Старого волка.
— Да неужто сердце ей не подсказало? — ахнула Яра и взмахнула руками.
Сверкающий ободок соскользнул с тоненького пальчика и без всплеска ушел в воду.
— Ой! — Яра в испуге прижала пальцы ко рту.
— Вот тебе и «ой», — наставительно сказал Всеволод, — я ж тебе говорил — потеряешь. Влетит? — спросил он. Девушка только кивнула, не отводя взгляда от точки на воде, куда упало колечко.
— Да ладно, не горюй, — мальчик встал, расстегнул пояс и рывком стащил через голову рубаху, — сейчас я его достану.
— Ты что! Где ты его достанешь, течение-то какое! — Яра едва не плакала. — Оно, поди, уже у островов.
— Оно же золотое. Значит — тяжелое. Далеко не уплывет. Тут рядом лежит. Я его найду, — пообещал Всеволод и нырнул в теплую воду.
…Она была прозрачной, и лучистое кольцо Яры мальчик заметил почти сразу. Оно блистало в самых зарослях длинной колыхавшейся травы. Всеволод знал, как опасно забираться в такие места, но там наверху Яра ждала свое колечко. Он отвел руками зеленую бороду и сцапал желтый ободок с синей искоркой в нем. И, с немалой радостью предвкушая, как восхищенно ахнет девушка, рванул назад, к свету.
А и не тут-то было! Потревоженная «борода» крепко оплела его ногу, вцепилась, словно вражьи руки. Мальчик дернулся раз, другой… Трава держала крепко и не собиралась отпускать свою добычу. Мальчик привычно потянулся за ножом, но тут же вспомнил, что подарок отца остался там, у костра, где две семьи собрались проводить седмицу. Он забился, как рыба в донке, и едва не «схватил огурца», но вовремя опомнился. Сберегая остатки воздуха, он тихонько, скупым и осторожным движением опустился вниз и вгляделся в зеленую бороду. Да-а, намудрил водяной дед, накрутил, напутал. Но распутать можно. Побольше бы времени, Всеволод справился с закрытыми глазами. А тут легкие уже начинали гореть. А пуще этого подгоняла мысль, что там, наверху, Яра с тревогой вглядывается в воду и, заметив неладное, не преминет позвать на помощь. И прибегут батя с дядькой Мстиславом, да найдут его, уже отрока, спутанного, как лягушонок. Ой, стыдно-то будет! Да и влетит почище, чем Яре за колечко.
Подгоняемый этой мыслью больше, чем близкой опасностью, мальчик тянул и рвал зеленые пряди, но чем больше он их дергал, тем туже затягивался узел на лодыжке. Мелькнула предательская мысль что ему, пожалуй, и не спастись. А сразу следом за ней — другая: разве же Водяной дед враг ему, мальчишке из рода Волка? Да быть того не может! Всеволод даже улыбнулся и, внезапно успокоившись, мысленно попросил: «Ну, будет уже, дедушка. Понял я все. Пусти, а…»
И борода, словно ждала этого, немедленно развязалась, а большая и мягкая водяная лапа подтолкнула мальчишку назад, к воздуху и свету.
Сколько он был под водой? Две минуты? Три? Вряд ли больше, Всеволод никогда не умел задерживать дыхание надолго. А показалось — вечность. Хватаясь за мостки одной рукой, он шумно дышал, пытаясь прогнать предательское головокружение и остановить хоровод блестящих звездочек в глазах. И не сразу понял, что Яры нет.
— Ну, как есть, помчалась за помощью, — недовольно пробормотал он, отплевываясь и вылезая из воды. Надежда на то, что происшествие удастся скрыть и избежать наказания, испарилась.
Он вылез, отряхиваясь и отфыркиваясь, словно большой пес. И вдруг даже не заметил, а, как тот же пес, почуял неладное. Вдоль позвоночника скользнула холодная змея. И уже в следующую секунду он понял, что его насторожило: звук чужого мотора. Причем, спроси его, чем мальчишке не понравился звук — ведь не сказал бы. Мотор как мотор, мало ли на их речке катеров. Но вот поди ж ты — насторожил. Он машинально натянул рубаху на мокрое тело, застегнул ремень.
