– Вам на какой этаж?
– На четвертый, в кардиологию.
– Ой, и мне в кардиологию! А я там вас раньше не
видела. Вы к нам из другой больницы перевелись?
– Из другой, – машинально ответил Леня, – из
второй, на улице Второгодников…
– Из второй? – удивленно переспросила
сестричка. – Я во второй больнице работала сразу после училища, вторая
больница на проспекте Выздоравливающих…
– Это вторая городская больница, а я из второй
кардиологической… А как вас зовут? – Леня поспешил переключить внимание
девушки, пока она его не поймала еще на чем-нибудь.
– Света! – отозвалась та и улыбнулась, отчего на
ее щеках появились симпатичные ямочки.
– А меня – Ле… Леопольд Иванович, – представился
Маркиз. – Надеюсь, мы еще увидимся.
– Непременно! Ведь мы теперь работаем в одном
отделении…
Кабина лифта остановилась, Леня со спутницей вышли на
площадку. Перед ними была белая дверь с надписью «Кардиологическое отделение».
Кроме этой надписи, на двери был вполне современный электронный замок,
открывающийся карточкой-пропуском.
Леня замешкался, делая вид, что ищет в кармане свой пропуск.
Света уже достала карточку, приложила ее к замку и открыла дверь, с улыбкой
пропуская вперед Маркиза:
– Проходите, доктор!
Леня поблагодарил ее и вошел в широкий светлый коридор,
освещенный двумя рядами ярких люминесцентных светильников.
Справа от входа стоял стол дежурной сестры. За ним сидела
девушка с томным взглядом восточной красавицы. Она красила ногти, то и дело
отстраняясь, чтобы полюбоваться своей работой.
– Галия, это новый доктор, Леопольд Иванович! –
прощебетала Света, выглянув из-за плеча Маркиза.
Галия неторопливо убрала лак, взглянула на Леню оценивающим
взглядом.
– Женатый? – спросила Свету, как будто Лени здесь
не было.
– А я не знаю… – Света покраснела.
– Неженатый, – ответил сам Леня, – но пока не
собираюсь. Скажите мне, Галия, а где у нас лежит такой больной… Виктор
Сергеевич… – он сделал вид, что напрягает память, – не могу вспомнить
фамилию…
– Виктор Сергеевич? – переспросила сестра. –
Так это Серебров, он во второй коммерческой палате, слева по коридору… А что,
какие-нибудь изменения в лечении? Его ведь ведет лично Евгений Борисович…
– Нет, никаких изменений, меня просто просили
взглянуть… – И Маркиз зашагал по коридору, оставив двух сестер обсуждать
достоинства и недостатки нового доктора.
Дверь второй палаты была открыта, в ней толпились несколько
молодых мужчин и женщин в белых халатах. Возле постели больного стоял
представительный мужчина лет пятидесяти с густыми черными бровями и седыми
висками, выглядывающими из-под белоснежной шапочки. Он вещал хорошо
поставленным голосом:
– Современный рациональный путь лечения больных ИБС…
– Простите, профессор, каких больных? –
переспросила брюнетка в очках, которая записывала каждое слово бровастого
мужчины в пухлый блокнот.
– Больных ИБС, то есть ишемической болезнью
сердца! – повторил тот и продолжил: – Так вот, современный рациональный
путь лечения таких больных заключается в интеграции и взаимодействии
кардиохирургов, интервенционных кардиологов, более широком использовании
малоинвазионной хирургии и чрескожной внутрисосудистой коронарной ангиопластики…
Вы опоздали! Как вы будете сдавать зачет?
Последние слова явно относились к Маркизу, которого заметил
профессор.
– Простите, профессор, это больше никогда не
повторится! – отозвался Маркиз и, спрятавшись за спину высокого
широкоплечего парня, оглядел палату.
Палата была довольно просторная, хотя находился в ней только
один больной. Мужчина немного за сорок с редеющими рыжеватыми волосами и
белесыми ресницами лежал на удобной кровати, равнодушно глядя в потолок, и не
прислушивался к словам профессора.
Еще в палате была стойка с какими-то сложными медицинскими
приборами, а чуть в стороне, за пластиковой занавеской, стояла еще одна,
пустующая, кровать.
– Тенденция в превалировании удельного веса
интервенционной кардиологии над традиционными методами лечения уже несколько
лет отмечается во всех экономически развитых странах Европы и Америки… –
продолжал вещать профессор.
Леня пригнулся и за спинами слушателей перебежал в угол,
отделенный занавеской.
– Скажите, профессор, – снова подала голос
активная брюнетка, – а для этого больного тоже рекомендован
интервенционный метод лечения?
– Нет, здесь случай, с которым вполне можно справиться
консервативными методами. В конце концов, окончательное решение о применении
того или иного метода принимает сам больной… А теперь мы с вами перейдем в
другую палату, где я продемонстрирую вам наглядные результаты интервенционного
лечения! – И профессор направился к дверям.
Вся группа слушателей дружно последовала за ним, и вскоре
палата опустела.
Под шумок, когда группа толпилась в дверях, Леня пристроился
на пустующей койке и накрылся простыней, оставив небольшое отверстие, через
которое он мог видеть все происходящее в палате.
Хотя первое время здесь ровно ничего не происходило.
Больной ворочался, пил минеральную воду, читал книгу.
Леня не сомневался, что его визит в больницу очень полезен:
теперь он по крайней мере знает, как зовут его заказчика – Виктор Сергеевич
Серебров. Однако он рассчитывал на большее. В частности, нисколько не
сомневался, что сюда должен приехать тот человек, которого он видел в конюшне.
Прошло еще полчаса, и Леня уже задумался, не пора ли
покинуть свой наблюдательный пост, но в это время дверь палаты открылась.
В дверях появилась та самая сестричка Света, с которой
Маркиз успел познакомиться, и жизнерадостным голосом сообщила:
– А к вам гости!
– Какие еще гости? – недовольно осведомился
больной. – Я никого не жду!
– Это я, Витя! – Отодвинув в сторону сестричку, в
палату вошел тот самый человек в кашемировом пальто, чьего появления Леня
ожидал. – Картина называется – не ждали?
В правой руке посетитель держал букет хризантем, в левой –
сетку мандаринов.
– Здесь есть куда поставить цветы? – спросил он,
повернувшись к сестричке.
– Конечно! – Света достала из шкафчика вазу,
наполнила ее водой, поставила цветы на прикроватную тумбочку и деликатно
удалилась.
Гость опустился на стул возле самой кровати и повторил,
глядя в глаза больному:
– Ну, здравствуй, Виктор. Мне кажется, нам есть о чем
поговорить.
– Что это ты выдумал? – недовольно спросил
больной, не отвечая на приветствие. – Цветы, фрукты…
