– Нашел время кормить попугая! – пробормотала
Лола, ни к кому не обращаясь. – Ну да, конечно, ведь некоторым совершенно
нечего делать! – Она отбросила тыльной стороной руки упавшую на глаза
прядь и принялась вдумчиво надраивать кастрюлю с видом рабыни Изауры,
замученной непосильной работой.
Леня не удостоил ее ответом. Он отправился обратно в свою
комнату, сжимая в руке заветную банку.
Войдя в комнату и убедившись, что Перришон сидит на прежнем
месте, Маркиз призывно потряс банкой и проговорил самым завлекательным голосом:
– Орехи! Перри хочет орехов?
Перришон радостно всплеснул крыльями и спикировал со шкафа
на ручку кресла. Он наклонил голову набок, приоткрыл клюв, громко щелкнул им и
мечтательно проворковал:
– Ор-решков Пер-риньке!
– Не все так просто! – Маркиз спрятал банку за
спину. – Принесешь конверт – получишь орехов!
– Тор-рг неуместен! – гордо выкрикнул попугай,
отвернулся от хозяина и спрятал голову под крыло.
Однако когда Маркиз снова потряс заветной банкой, попугай не
выдержал и повернулся к нему:
– Мир-р?! Пер-ремирие?
– Конверт! – напомнил ему Леня главное условие
перемирия.
Попугай прошелся по ручке кресла с видом Наполеона,
обдумывающего план сражения при Аустерлице.
Маркиз не стал дожидаться его решения: он ловко накинул на
лапы попугая заранее приготовленную веревочную петлю, привязал ее к ручке
кресла и устремился к шкафу.
Перришон опомнился, возмущенно захлопал крыльями и истошно
завопил:
– Пр-редательство! Вер-роломство! Тер-рор! Тр-ребую
спр-раведливости!
– Обойдешься, – отмахнулся Маркиз, взбираясь на
стул и дотягиваясь до конверта.
Дверь комнаты приоткрылась, в нее заглянула Лола и
раздраженно проговорила:
– Прекрати мучить птицу! Ты все-таки не один живешь в
квартире, и нужно вести себя прилично!
– Эта птица сама кого хочешь замучает! – пропыхтел
Леня, соскакивая со стула с конвертом в руке.
– Ага, нашел свой конверт! – воскликнула Лола в
праведном негодовании. – А сваливал все на меня!
Леня не ответил: он внимательно разглядывал свою находку.
Конверт, несомненно, был тот самый, который он принес из
супермаркета. Тот самый, в котором находилась первая инструкция. Но в остальном
ничего хорошего Маркиза не ждало: на конверте не было никаких надписей или
надпечаток, никаких штампов или пометок, никаких логотипов… в общем, ничего,
что могло бы навести на след подозрительного заказчика.
Лола, видя, что компаньон не обращает на нее внимания,
удалилась, снова громко хлопнув дверью. Перришон щелкнул клювом и хрипло
выкрикнул:
– Тр-ребую свободы! Свободы и спр-раведливости!
– Ну ладно, – смилостивился Маркиз, – так и
быть, амнистия…
Он развязал лапы попугая и в виде компенсации насыпал ему
немножко орехов. Перришон оживился и занялся любимым делом. Он быстро уничтожил
орехи, оставив только немного мелких крошек. Часть этих крошек просыпалась на
злополучный конверт. Леня машинально еще раз взглянул на этот конверт…
Конверт был освещен сбоку светом настольной лампы, и
ореховые крошки неожиданно составили несколько букв.
– Как интересно! – Леня наклонился над конвертом,
разглядывая его в боковом свете.
На белой поверхности едва заметно просматривались следы
надписи. Видимо, кто-то написал записку на листе бумаги, под которым лежал этот
самый конверт, и буквы оттиснулись на нем.
Леня вспомнил широко известный способ: он достал мягкий
графитовый карандаш и заштриховал белую поверхность.
Теперь на фоне штриховки достаточно отчетливо проступила
надпись.
Передайте берейтору, чтобы подготовил Ясного к среде, я
приеду поездом шесть тридцать.
– Пер-риньке ор-решков! – напомнил о себе попугай.
– Хватит тебе, – отозвался Маркиз, разглядывая
записку. – Тебе нельзя есть так много орехов…
– Ор-рехов! Ор-рехов! – повторил попугай и
потянулся клювом к конверту. – Телегр-рамма!
– Все, хватит! – Леня окончательно
рассердился. – Тебе и так уже достаточно перепало! Хорошенького
понемножку! За твое хулиганское поведение нужно было не орехов дать, а на
пятнадцать суток в клетку посадить! На хлеб и воду!
– Кошмар-р! Тер-рор! – проговорил попугай и от
греха улетел на шкаф.
А Леня задумался: что же дает ему обнаруженная записка?
Во-первых, он был уверен, что написал ее не кто иной, как
его подозрительный заказчик. Это его стиль, кроме того, у него явно имеется
привычка общаться со всеми при помощи записок.
Итак, примем за аксиому, что автор записки – заказчик.
Что же о нем известно?
Во-первых, что он, судя по тексту, занимается верховой
ездой. Об этом говорит слово «берейтор». Леня знал, что берейтор – это
специалист по обучению верховой езде, человек, объезжающий лошадей и обучающий
самому искусству выездки. Больше того – скорее всего у заказчика имеется
собственная лошадь, точнее, конь по кличке Ясный. И этого коня он держит в
одной из загородных конюшен.
Но этих конюшен сейчас очень много! Наверное, не один
десяток. Так что придется обследовать их одну за другой, чтобы выяснить, где
есть конь по кличке Ясный.
Работа большая, но все же это вполне отчетливый след…
Но тут до Маркиза дошло, что в записке есть еще кое-какая
информация, сужающая круг поиска: автор записки сообщает, что прибудет поездом
шесть тридцать.
Значит, прежде чем перебирать все существующие конюшни,
нужно проанализировать расписание пригородных электричек и выяснить, к какой
конюшне можно приехать на таком поезде. И кстати, какая из конюшен расположена
так близко к железнодорожной платформе, что до нее удобнее добираться не на
машине, а поездом.
Для начала Леня разложил на столе карту ближайших пригородов
Петербурга, на которой были обозначены железнодорожные ветки. Затем он достал с
полки городской телефонный справочник, раскрыл его на разделе «Конюшни и школы
верховой езды» и принялся отмечать каждое такое заведение на своей карте.
Оказалось, что он сильно недооценил количество конюшен.
Должно быть, верховая езда вошла в моду не только среди богатых людей, но и
среди представителей среднего класса. Во всяком случае, через сорок минут на
карте стояло уже больше сорока пометок.
– Хорошо, что у меня есть дополнительная
информация… – пробормотал Леня, склоняясь над картой с линейкой и
определяя расстояние от каждой конюшни до ближайшей железнодорожной платформы.
К сожалению, это не слишком сильно сократило его список: по
крайней мере половина всех конюшен и школ находилась рядом с железной дорогой.
Наверное, такое расположение удобнее с точки зрения перевозки лошадей и
доставки в конюшню всего необходимого.
