И в ванной тоже царил беспорядок: дверца душевой кабины
распахнута, кремы и шампуни сброшены с полок, на полу валяется скомканное
махровое полотенце…
Движимый смутным подозрением, Леня двумя пальцами приподнял
это полотенце за край. И невольно вздрогнул: белая махровая ткань была
испачкана кровью.
На этот раз сомнений быть не могло, и ни на какой соус эти
пятна нельзя было списать – это были самые настоящие, подлинные, несомненные
кровавые пятна.
– Вот оно как! – Леня положил полотенце на прежнее
место, протер носовым платком ручку двери и все остальные поверхности, к
которым прикасался, и вышел в коридор.
На душе у него было скверно.
Мало того что он с симпатией относился к старому адвокату и
его искренне огорчило бы случившееся с ним несчастье.
Но, кроме этого простого человеческого чувства, Маркиз не
мог отделаться от убеждения, что разгром в квартире Левако и исчезновение
адвоката напрямую связано с его последним делом, с маркой «Розовый Реюньон».
Недаром ему показался подозрительным этот заказчик, помешанный на конспирации!
Как бы то ни было, Леня был не из тех людей, кто при всякой неприятности
скисает и опускает руки. Нужно было действовать, и действов??ть незамедлительно.
Он закончил осмотр квартиры, не обнаружив больше ничего
заслуживающего внимания, кроме новых следов спешного и неаккуратного обыска.
Затем, тщательно стерев повсюду свои отпечатки пальцев, Леня
выскользнул из квартиры исчезнувшего адвоката и бесшумно спустился по лестнице.
Лифтом пользоваться он не стал, чтобы не поднимать ненужного шума.
Оказавшись на первом этаже, Леня проскользнул мимо комнатки
консьержки.
Невысокая приземистая тетка в китайском тренировочном
костюме экологического зеленого цвета наслаждалась жизнью: перед ней на столе
стоял маленький телевизор, по которому показывали футбольный матч, в руке
консьержки была дымящаяся кружка с горячим чаем, рядом – блюдце с сушками.
Маркиза она, конечно, не заметила: в матче как раз назревал критический момент.
Проскользнув мимо консьержки, Леня нахмурился и затормозил.
Конечно, эта болельщица вряд ли заслуживает внимания как свидетель, но чем черт
не шутит! В конце концов, не все же время по телевизору показывают футбол…
– Го-ол! – завопила консьержка и брякнула чашку об
стол, расплескав ее содержимое.
– Мадам! – обратился к ней Леня, постучав ногтем
по стеклу.
– А? Что? – Тетка повернулась к нему и удивленно
вылупила глаза. – Кто? К кому? Как вошли в подъезд?
– У вас дверь не была закрыта, – начал Маркиз с
ответа на последний вопрос. – А я к адвокату Левако из двадцать восьмой
квартиры. С четвертого, значит, этажа. У меня для него экспресс-почта.
Курьерская служба «Гепард». – И Леня помахал перед носом консьержки
предусмотрительно захваченным желтым конвертом большого формата.
– Оставьте у меня, я передам! – ответила женщина,
нетерпеливо косясь на экран, где уже назревал следующий критический момент.
– Не имею права! – отрезал Маркиз. – Обязан
передать исключительно в личные руки.
– Сейчас я ему позвоню… – неохотно проговорила
консьержка и сняла телефонную трубку.
Через минуту она швырнула ее на рычаг и, неприязненно
взглянув на Леню, сообщила:
– Не отвечает.
– Вот и мне не отвечает! – вздохнул Леня. – С
утра звоню, а он все не отвечает!
– Ну а я-то при чем? – И консьержка повернулась к
экрану, дав понять, что аудиенция закончена.
– Эй, женщина! – Леня снова постучал в
стекло. – Что же мы будем делать?
Консьержка с сожалением оторвалась от матча и протянула:
– Мужчина, не мешайте работать! Я вам ясно сказала:
нету Левако, так что приезжайте завтра или в другой день!
– Нельзя в другой день! – простонал Маркиз. –
У нас же срочная доставка, если мы на несколько часов опоздаем – и то штраф, и
с меня же его вычтут! А у меня и так зарплата маленькая!..
– Зарплата маленькая… – вздохнула консьержка о
своем, о девичьем. – Но я-то чем могу помочь?
– Так, может, вы что-то видели? Что-то необычное,
что-то подозрительное? Может, кто-то приезжал к нему? Или, может, наоборот, он
сам уехал куда-то с чемоданами… или вообще… может, «скорая помощь» к нему
приезжала? Если он, к примеру, в больницу попал – тогда мы не виноваты и штраф
не возьмут… – И Леня жалостно вздохнул, надеясь вызвать у консьержки
сочувствие.
– Насчет «скорой» врать не буду, не видела, –
консьержка подперла подбородок кулаком, – а насчет необычного и
подозрительного… вот тюк сегодня ночью выносили… очень даже подозрительный!
– Тюк? – удивленно переспросил Маркиз. –
Какой тюк?
– Большой такой тюк, – женщина пригнулась к самому
окну и понизила голос, – длинный такой, толстый и очень тяжелый. Они
вдвоем его еле тащили.
– Они? Кто они?
– Говорю же – незнакомые какие-то. Двое этот тюк несли,
а третий впереди шел, двери открывал и все такое…
– А как они внутрь вошли? – поинтересовался Леня.
– Не знаю. – Глаза консьержки забегали. –
Откуда я знаю, как прошли? Исхитрились как-нибудь… народ сейчас такой – где
угодно проскользнет! Уж не мимо меня, мимо меня муха не пролетит…
– Да-да… – Маркиз выразительно покосился на
телевизор. – Муха, конечно, не пролетит, а вот другое какое-нибудь
животное…
– Это вы на какое животное намекаете? – окрысилась
тетка. – Никаких таких животных я в дом не пропущу! У меня так не
заведено! И нечего тут всякие намеки разводить! Если я с вами разговариваю, так
только от своей любезности!
– Не сомневаюсь. А почему вы решили, что этот тюк
как-то связан с господином Левако?…
– А потому решила, – консьержка снова понизила
голос, – потому решила, что лифт с его этажа ехал. Я случайно внимание
обратила… – И она глазами показала на двери лифта.
Эти двери были видны из окна ее каморки, и над ними имелось
табло, на котором в данный момент горела цифра семь – значит, лифт сейчас
находился на седьмом этаже.
– Вот, сейчас семерка горит, а тогда была четверка.
Перед тем как они с тем тюком приехали.
– Вы так точно запомнили? – усомнился
Маркиз. – У вас, наверное, удивительная память!
– Да уж точно! Я и вообще на память не жалуюсь, а тут
такое дело было… как раз матч закончился, «Метеор» с «Кометой» сыграли, и счет
был аккурат четыре – ноль. А над лифтом тоже четверка горела, вот я и
запомнила…
Леня вышел из подъезда в самом скверном настроении.
История с таинственным тюком очень ему не нравилась.
Особенно в совокупности с беспорядком в квартире Левако и со следами крови на
его полотенце.
