Одеяло полетело на пол. Эмпат поднялся во весь рост. Он обитал в самом центре города — историческом Замоскворечье, на Малой Ордынке. Несмотря на центр, район не шумный. Для его работы это благо. К тому же улица наистариннейшая, с большой энергетикой. Говорят, здесь даже призраки водятся. Но эмпат не встречался с ними. А вот старинная призрачная энергетика давала ему большую подпитку.
Эмпат подошёл к окну, отдёрнул цветную занавеску, потянул за створку. Снежные жала сотнями устремились в комнату на беззащитное тело. Человек тряхнул шапкой чёрных волос, поднятых порывом ветра, но его мозг уже ни на что внимания не обращал, хотя он ещё не понимал, что хотел уловить. Вся сила разума дала команду силе эмпата. И внутренний ловец кинулся в ночную тьму. Теперь и он, как тот чёрный зверь, принюхивался, вбирая в себя ночные запахи и вкусы города. Он должен найти! Он такой же, как тёмный незваный гость, вторгшийся на улицы и площади. Он со-чувствующий. Он должен почувствовать. И поскольку он — такой же, зверь не сможет ему помешать. Они едины и стоят сейчас вместе на…
Окно глухо стукнуло, закрывшись под напором ветра. Цветная занавеска, взмыв вверх и опустившись, тихо колебалась от порыва. Человек застонал. Как глупо! Неужели и ветер на стороне этого чудовища?! Ведь вот только что он стоял с ним рядом, ещё миг — и смог бы увидеть его глазами, где находится, понять, что за место. Если вычислить, где этот зверь рыщет, можно помешать ему. И вот из-за дурацкого сквозняка всё сорвалось. Теперь придётся начинать сначала.
Но ноги уже почти не держали. Человек отпрянул от окна и рухнул в постель. Завтра! Он продолжит завтра. Он не отступится. Он должен. Он не хочет кровавой дороги этого чудовища. Хоть одно он смог сделать сегодня — закрыть свой город. Помешать зверю найти добычу. Всё остальное — завтра.
Человек глухо вздохнул и провалился в сон.
Ринка проснулась от собственного крика. Села на кровати, обхватив себя руками. Опять этот жуткий сон! Невероятное ноющее ожидание чего-то. И страх… Липкий, завораживающий страх. Наверное, объятые именно таким страхом бедные кролики шли прямо в пасть удава…
Ринка же во сне шла домой. Пыталась дойти — добраться, доползти. Дом — старенькая квартира в девятиэтажке. Дома хорошо. Дома не страшно. Дом — норка, дом — убежище. Но во сне Ринка никак не могла добраться до своего дома. Она ехала на поезде, летела на самолёте или просто шла по ночным улицам. Но дойти не могла!
В последнее время мучил уж и вовсе несуразный сон: Ринка должна была добраться до дома на метро, но не могла войти в вестибюль, а если входила, не могла спуститься на станцию. То её останавливали турникеты, то не хватало денег, то она путалась в переходах. Но сегодня и переходы она прошла, и очередь к кассе выстояла, и денег у неё хватило. Она даже получила от кассира магнитный билет, но он не сработал!..
Ринка прикладывала его и так и эдак. Суетилась, мучилась. Все вокруг проходили, одна Ринка никак не могла преодолеть преграду турникета и спуститься к поездам. Добраться до дома. Туда, где хорошо…
Ринка плакала, просила пассажиров, но никто — ни один! — не откликнулся, не помог. Они шли мимо, будто не видели её. А значит, она опять не попадет ДОМОЙ — туда, где не страшно, безопасно, тепло. И Ринка заорала в голос. Уже в который раз. В точно таком же сне, снившемся и ночь назад, и две ночи, и три. И в ужасе проснулась от собственного крика. Как и в прошлую ночь, как и две, и три назад…
Синий свет ночника мягко струился в темноте. Уже месяц Ринка не могла засыпать без света. Да она вообще теперь засыпать боялась! Оттягивала этот момент как могла. Находила дела, бралась за книгу, даже стала включать ночные программы телевизора. Но не могла же она вообще не спать?!
Часам к четырём сон всё-таки смаривал её. Она где-то читала, что это самый жуткий час — час Быка. Именно в это время у людей случаются инфаркты и инсульты, именно в это время останавливается сердце во сне. Вот и Ринка отмучивалась к четырём. Падала на постель и засыпала, часто даже не раздеваясь. И уже в последнем осознанном мгновении молила все Высшие силы — пусть не будет сна! Проклятого, непонятного сна, в котором она никак не может добраться до ДОМА…
Но сон приходил. И Ринка снова кричала в голос. И опять просыпалась в ужасе. Но сейчас это был даже не ужас — паника!..
Как будто её кто-то выслеживал. Кто-то невидимый — то медленно кружил рядом, то крался по пятам, то пускался за ней бегом. Она уворачивалась, пряталась, бежала. Но ясно понимала — далеко не убежать…
Ринка вскочила. Тапка с глухим стуком упала на пол. Оказывается, она спала в тапочках… Дошла, докатилась! Эдак и до психушки недалеко.
Времени было всего только 2:30 — никакого трагического часа Быка. Хотя со временем в последние дни тоже творилось что-то неприятное. Часы во всех комнатах то убегали вперед, то отставали. А то вообще показывали разницу в несколько часов. Ну как понять — ночь или день, утро или вечер? Тем более что зимой солнечный день вообще короткий. Когда ни глянешь на улицу — там постоянно горят тусклые фонари. Будто время и само теряется, не понимает, не осознаёт — день ещё или уже вечер. И оттого тревога всё возрастает…
Хотя все это — придурь, как говаривала бабушка. «Если родные и близкие здоровы, то все страхи таятся только у нас вот тут!» И бабушка стучала по своему лбу. Ещё она учила внучку: «Ни ты, ни я не должны ничего бояться. Мы заговорённые в этом мире. С нами ничего плохого не случится!» Хорошо бабуле было так говорить. Она-то и не почувствовала никакого страха, когда месяц назад умерла. Просто заснула и не проснулась. Тоже, наверное, в этот самый час Быка. А вот Рина натерпелась дикого страха, когда утром попыталась её разбудить…
Но тогда страх продержался недолго. Уже на следующую ночь, когда измотанная скорбными хлопотами Рина забылась во сне, страх ушёл. Потому что пришла бабушка. Да-да, пришла как ни в чём не бывало. В жёлтом махровом халате и тёплых вязаных носках. И хотя Ринка понимала, что всё это происходит во сне, но бабушка ничем не отличалась от той, которой была в жизни. Да и чего бы ей отличаться, она ведь была живой только вчера…
«Риночка, — сказала тогда бабуля, — ты не переживай. Мне не больно, а вполне даже комфортно. Я дома, только не в Москве. И со мной ничего плохого не случилось. И с тобой никогда не случится. И даже с твоей мамой, моей непутёвой доченькой, всё будет хорошо. Ты же знаешь, у нас есть мощный оберег». И бабушка показала на Аленький цветочек.
Конечно, это маленькое деревце не было никаким волшебным цветочком — это был карликовый гранат. Полгода назад старинный друг и обожатель бабушки Тотий Львович (бывают же такие имена!) перебрался к сыну в Лондон и посоветовал бабуле произвести «квартирную манипуляцию» — переехать из их однокомнатной в его двухкомнатную квартиру. Поначалу Рина удивилась — в наше время пустить жить за так, без оплаты? Но бабушка тогда объяснила, что всё равно Тотию квартира не нужна.
— Но на сколько мы можем переехать? Вдруг хозяин вернётся? Или приедут его наследники, — не поняла тогда Рина.
