– Согласен! Вам удалось что-нибудь узнать при встрече с
родственниками?
Леня почувствовал, как его собеседник напрягся, и даже
увидел, как сморщилось его лицо при воспоминании. Да уж, повезло человеку с
родней, ничего не скажешь!
Михаил рассказал ему про тетю Шуру и про альбом.
– Часы – фамильная вещь, принадлежали еще прадеду отца, он
был ювелиром, имел даже собственный магазин на Большой Морской.
– Ювелир Воронов? – засомневался Леня. – Ничего
про такого не слышал.
– Да не Воронов, а Остужев, – раздраженно ответил
Михаил. – Остужев Михаил Евграфович, и отца фамилия Остужев, и братьев. А
у меня фамилия матери.
– Значит, вы альбомчик пока приберите, чтобы не затерялся, –
деловито посоветовал Маркиз. – Копию завещания добудьте у адвоката и
вообще держите ухо востро, а я кое-что выяснить хочу насчет прадеда вашего. Как
узнаю, тотчас вам сообщу.
– Ну так я и знала! – вскричала Лола, подкравшись
неслышно. – Ну так я и думала, что ты не успокоишься на этом. Добыл часы –
так отдай заказчику, и пускай он делает с ними все, что хочет!
– Да он такой тюфяк, что тут же снова их упустит! –
рассердился Маркиз.
– А тебе-то что до этого? – удивилась Лола. – Ты
свое дело сделал, денежки получил и привет!
– Ты только о деньгах и думаешь, – буркнул Леня, –
а на человека тебе наплевать!
– Я? – возмутилась Лола. – Я думаю о деньгах? А
ты, значит, у нас альтруист и печешься исключительно о благе бедных людей?
– Ну нет, конечно, но все же… – Леня отвел глаза.
– Ленька, ты опять врешь! Тебе просто самому
интересно! – припечатала Лола.
– Ну и что? – тут же возмутился Маркиз, как всякий
мужчина легко поддавшись на Лолину провокацию. – Ну и что, что мне
интересно? Да, интересно, я не скрываю! И вообще, я люблю свою работу, и мне
хочется делать ее хорошо, чтобы…
– Чтобы не было потом мучительно больно за бесцельно
прожитые годы!.. – с пафосом процитировала Лола. – Еще на трибуну
встань!
– А ты-то что так переживаешь? – огрызнулся Маркиз,
задетый за живое. – Можно подумать, ты сильно надорвалась, помогая мне в
этой операции! Походила десять минут, изображая старуху в дурацкой вуали!
Жуткий вид!
– Да? – Лола сильно обиделась за вуаль, иначе ни за что
не сказала бы последующих слов. – А кто вытаскивал тебя из того вонючего
подвала? Если бы не я, тебя бы уже черви жрали!
– Так и знал, что ты это скажешь… – прошипел Маркиз, глядя
на Лолу с самой настоящей ненавистью, – так и ждал, когда напомнишь! Не
бойся, не забыл! – Он вышел из кухни, хлопнув дверью.
Оставшись одна, Лола тотчас усовестилась. В самом деле,
совершенно незачем было напоминать Лене о том, как его провели самые
обыкновенные уголовники, он и так тяжело переживает свое поражение. Теперь,
конечно, все позади, Маркиз с ними рассчитался и вышел победителем, однако все
равно это темное пятно на его профессиональной репутации. А Лола еще растравила
рану.
Конечно, неплохо иметь в рукаве такой козырной туз. То есть
когда Леньку одолеет мания величия и он расхвастается до невозможности, всегда
можно с самым невинным видом вроде бы к слову напомнить ему о нынешнем случае.
Что-нибудь типа: «А помнишь, дорогой, те серебряные часы?» Или еще тоньше: «Не
купить ли нам новый миксер, а то старый стал плохо работать?»
Это сразу же собьет с Леньки спесь. Но только делать это
надо тонко, деликатно, а не в лоб, как сейчас сделала Лола. Что это на нее
нашло?
Из прихожей послышался скрип дверцы шкафа – Маркиз надевал
куртку.
– Ленечка, ты надолго? – робко спросила Лола, высунув
голову из кухни.
Компаньон оскорбленно молчал.
– К обеду вернешься? – не отставала она.
– Может быть, – сухо ответил Маркиз, не глядя на Лолу.
– Шарфик возьми, на улице сегодня холодно, – лебезила
Лола, – еще простудишься…
– Спасибо, – буркнул боевой товарищ.
Лола сама накинула шарф ему на шею и заглянула в глаза,
жалостно моргая, как провинившаяся жена. И хоть Маркиз прекрасно знал, что все
это – игра и противная Лолка на самом деле ни капельки не раскаивается, он не
выдержал и подмигнул ей. Лола тотчас просияла.
– А ты вообще-то куда собрался? – опомнилась она.
– К Ивану Францевичу, – честно ответил Маркиз. –
Раз у Михаила прадед был ювелиром, то без Ивана Францевича никак не обойтись.
Старик знает абсолютно все про драгоценности и про известных ювелиров прошлого,
он никогда меня не подводил. Но к обеду я вернусь, имей это в виду!
– Все поняла, как восточная женщина, иду на кухню и там сижу
до твоего прихода! – Лола послала компаньону воздушный поцелуй.
Леня надавил на кнопку звонка. В глубине квартиры прозвучала
мелодичная трель, и почти сразу за дверью проскрипели тяжелые шаги, и хриплый
бас осведомился:
– Это кто тут надрывается?
– Это я, Парфеныч! – проговорил Маркиз с неожиданной
робостью.
Брякнула металлическая заслонка глазка, потом лязгнули
замки, тяжелая стальная дверь распахнулась, и на пороге появился огромный
человек – телохранитель ювелира Парфеныч. Парфеныч был уже старик, но двигался
так легко и пружинисто, что дал бы сто очков вперед любому молодому супермену,
а вся его фигура дышала силой и уверенностью. Рядом с ним стоял громадный пес –
кавказская овчарка по имени Шторм. При виде гостя Шторм слегка насторожился,
тихо, утробно зарычал.
– Свои, Шторм, – успокоил пса Парфеныч. – Проходи,
Леня, ждет!
Иван Францевич Мюллер сидел у себя в кабинете за массивным
столом красного дерева. Перед ним лежала открытая коробка со старинными
монетами.
Поздоровавшись с Маркизом, ювелир показал ему удобное
гостевое кресло и приготовился слушать.
Их познакомил в свое время друг и учитель Маркиза, старый
бильярдист Аскольд, тот самый, в чью честь Леня назвал своего кота.
Иван Францевич Мюллер происходил из настоящих петербургских
немцев, которые когда-то составляли в Северной столице едва ли не самую
многочисленную прослойку. Значительная часть их покинула Петербург во время
Первой мировой войны, оставшихся выслали накануне Второй мировой. Иван
Францевич, тогда еще ребенок, вместе со своей матерью Эльзой Карловной оказался
в соленых степях Каракалпакии. Там-то маленький Ваня и познакомился с другим ссыльным
– старым ювелиром Фридманом.
Эльза Карловна не выдержала тяжелого климата и умерла от
лихорадки, но старый ювелир взял на себя заботу о смышленом мальчике. Он не
только спас ему жизнь, но научил разбираться в драгоценных камнях и дал первые
уроки ювелирного мастерства. И эти семена попали в благодатную почву.
