– А почему ты с ними не был?
– А зачем? Мы договорились, что Сашка с Колькой будут
стоять на стреме, а Мишка и Сенька подожгут забор и сарай. Мне в голову прийти
не могло, что они не проверят, там ли тот наркоман проклятый или нет! Мы его
там днем видели, знать не знали, что Антонина его и ночевать оставляет. Но все
равно нужно было посмотреть! Мы об этом даже говорили, по-моему. Не помню. Суть
в том, что мне там делать было нечего, поэтому я и остался дома, с бабушкой. А
уж потом, когда обо всем узнали… я ничего поделать не мог, потому что меня
родители увезли с собой за границу, буквально на следующий день. И только
вернувшись, я узнал, чем все кончилось. Я себя потом сто раз проклинал за то,
что не был на суде! Потому что я бы рассказал, что все задумывалось просто как…
даже не знаю, как акция устрашения, что ли. А получилось, что Мишка сам на себя
наговорил черт знает чего, а Сашка с Колькой ничего толком объяснить и не
могли. Представляешь, как они перепугались! В общем, слишком серьезное
наказание Мишке с Сенькой пришлось нести за свою глупость.
– Почему глупость?
– Тонь, а как еще назвать, что семнадцатилетний парень
идет поджигать помещение и не проверяет, есть ли внутри люди или нет?
Глупостью, только и всего. Но мне от этого Мишку меньше жалко не становится. Да
и вообще, вся их семья как-то нелепо исчезла… Мишка в тюрьме, Сенька умер,
родители их тоже умерли… Одна Женька как-то устроилась. Говорят, ребенка родила
в Воронеже. Но я с ней никогда близко не дружил. Все-таки девчонка, понимаешь?
А потом, она такая… грубоватая была, что ли. В общем, ни привлекательности, ни
обаяния. Только масса комплексов и переживаний по поводу того, что ее братья ко
мне хорошо относятся.
Виктор задумался, замолчал. Тоня встала, погладила его по
голове и присела на подлокотник.
– Вить, а почему же ты следователю так все не
сказал? – шепотом спросила она.
– Тонь, ты смеяться будешь – стыдно стало. За то, что
не смог на суд приехать, за то, что не пошел с ними на тот поджог идиотский…
Уверен, если бы я там был, все было бы нормально. И ведь я хотел пойти, да они
меня отговорили! В общем, мне перед мужиками стыдно стало, ей-богу, поэтому и
не рассказал. Глупо, я понимаю. С другой стороны, какая разница, по большому
счету? Главное, что они осознали: убийца – либо Мишка, либо Сенька. Правда, я
пока не могу понять, как он все проделывает, но, думаю, прокуратура разберется.
– Разберется, – вздохнула Тоня. – А пока
Сашку с Колькой и Антонину арестовали.
Увидев лицо Виктора, она рассказала ему про то, как ходила с
участковым.
– Слушай, а я ведь о таком варианте не подумал, – изумленно
сказал Виктор. – Ай да молодцы менты! Слушай, а ведь точно: вполне мог и
кто-то из Тюркиных… ну…
– Витя, да ты что? Ты же их знаешь обоих!
– Тонь, ты пойми такую вещь: если убийца сумасшедший –
а он точно сумасшедший! – ты никогда не поймешь, что это действительно он.
Ты его даже не заподозришь! Вспомни, Чикатило своих жертв убивал много лет, а
его соседи и жена даже не подозревали ничего. Вот и здесь так же. Если
подумать, я бы сказал, что на подобное способен скорее Колька, чем Сашка.
Тоня вскочила с кресла и рассерженно воскликнула:
– Перестань, пожалуйста! Я не верю в то, что убийцей
может быть Саша или Коля. И в то, что Антонина, тоже не верю. Нельзя
подозревать каждого, так самим с ума сойти можно. Их завтра отпустят, я приду к
тете Шуре и узнаю, о чем с ними говорили.
– И очень глупо поступишь! К тому же ты никого не
застанешь, потому что они наверняка будут в городе, а к матери приедут только
на выходные. И прошу тебя, держись от них подальше! Я не исключаю, что кто-то
из них в самом деле убийца.
– Не хочу даже слышать!
Тоня выбежала из комнаты, прошла в кухню и долго мыла
посуду, по три раза перемывая тарелки, стараясь успокоиться. Ведь Витя дружил с
ними в детстве, как же он может так говорить! Это… ужасно просто! Так нельзя!
Но объяснить, почему так нельзя, она толком не могла. И
продолжала ожесточенно мыть и вытирать посуду, раскладывая ее по местам. Виктор
сидел в зале под торшером, думая, что милиция взялась за дело очень оперативно,
если Сашку с Колькой уже задержали. Хорошо бы виновным оказался кто-то из них,
подумал Виктор, тогда весь кошмар можно было бы считать оконченным.
Он откинул голову на спинку кресла и задремал.
Глава 17
– Итак, братцы-кролики, тут у нас пустышка. –
Коломеев обвел взглядом отдел. – Тюркиных пришлось отпустить, у них алиби
подтверждается. Правда, только их семьей… – сделал он выразительную
паузу, – но зацепиться нам не за что. То же и с бабкой ненормальной, с
Михеевой. Кандидатура вроде бы подходящая, особенно если учесть, что именно ее
сарай тогда подожгли, но физической возможности у бабки не было никакой.
– А может, все-таки она, Иван Ефремович? –
усомнился самый младший из отдела, Сережа Прокофьев, работающий только третий
месяц. – Я материалы изучил, Михеева вроде и в самом деле знахарка. И
выглядит совсем не по годам крепкой. Может, отваров каких-то своих напилась и
смогла тело протащить по земле.
– И на осину вздернуть, – хмыкнул Артем.
– Не на осину, а на яблоню.
– Хрен ли разницы!
– Вряд ли, – возразил Коломеев. – Во-первых,
ее никто не видел в деревне. Может, она и знахарка, но не невидимка же!
Опера усмехнулись.
– Во-вторых, найденная у нее обувь не совпадает с той,
отпечатки которой были найдены первый раз, после убийства Рыбкиной. И фиг бы с
ней, в конце концов, обувь можно спрятать сто раз, но вот то, что ее никто не
видел…
– Может, просто внимания не обратили!
– Сереж, ты дело внимательно читал? Свидетели что
говорят? Что она пять лет назад в их магазин приперлась, и то все на ушах
стояли. Она же у них что-то типа ведьмы! Да ты ее сам видел… И если бы она шла
по деревне перед убийством, у нас были бы свидетели. А их нет.
– Может, она лесом прошла, – не сдавался
Прокофьев.
– К Рыбкиным лесом не подойдешь, там болото на задах, я
проверял, – отозвался Артем. – К их дому только с улицы. И к хирургу,
кстати, тоже.
– Да, о хирурге, – вспомнил Коломеев. – Жену
опросили? Михалыч, ты с ней встречался?
– Опросили, – подтвердил пожилой опер, которого
Коломеев назвал Михалычем. – Говорит, звонил он ей в день смерти, что-то
хотел сказать. Она толком не поняла, связь была плохая, но вроде хвастался, что
он умный, догадался о чем-то… А о чем догадался, не сказал.
Артем с Прокофьевым переглянулись.
– Понятно, – подытожил Коломеев. – Что-то
покойник узнал, а убийца это понял. Михалыч, обойдешь еще раз всех, с кем он
встречался в тот день. Приглядись к ним повнимательнее, поспрашивай. Может,
тоже что заметишь. Так, ну и что мы имеем на сегодняшний день? Ни хрена мы не
имеем. Вот спустят с меня шкуру, и что тогда будете делать? – неожиданно рассердился
он. – Вон, в газетенке нашей написали, что в Калинове вампир завелся!
Ищите давайте мерзавца этого!
