– Куда забрали?
– Куда-куда… В прокуратуру райцентровскую. Она, можно
сказать, первый подозреваемый после Тюркиных.
– Каких Тюркиных? – не поняла Тоня.
– Соседей ваших. Вот беда с вами, Антонина Сергеевна: с
лета тут живете, а соседей по фамилиям и не знаете.
– Так их что, допрашивают? – никак не могла она
понять.
– А как же, милая вы моя! – удивился
Капица. – Не вареньем же их угощать. Повествование супруга вашего вы
слышали, выводы делайте сами. Кто еще мог убивать, если из почтальоновых один
помер, а другой сидит, а? Только Тюркины и Антонина.
– Да вы что?! – не сдержалась Тоня. – Саша с
Колей не могли такое сделать!
– А я, значит, мог? – заинтересовался
участковый. – А Антонина могла?
– Да зачем ей… что вы такое говорите! И почему вы мне
раньше не сказали, что ее здесь нет?
– Так вы же, моя милая, сами кричали, что хотите деньги
непременно сегодня доставить. Вот и доставили.
– А если их кто-нибудь возьмет, пока она там?
– Не возьмет, – успокоил ее Капица. – Всю
жизнь деньги так оставляли, и никто не брал – себе дороже.
– Значит, вы тоже приносили, раз знаете? –
прищурилась Тоня.
Участковый помолчал, потом усмехнулся и сказал:
– Кто приносил да зачем – дело прошлое. А вот вы,
голубушка Антонина Сергеевна, обещались мне рассказать о настоящем. Пока до
дома обратно идем, вы мне все и поведаете.
Закрыв за собой калитку, они побрели по заснеженному полю,
спотыкаясь в темноте. Пару раз Тоня чуть не упала, но Капица ловко подхватывал
ее. В конце концов он взял Тоню под локоть, так они и вышли на дорогу.
Уставшая и окончательно выбитая из колеи сообщением
участкового, Тоня послушно рассказала о том, как ходила к колдунье. На сей раз
она не стала скрывать ни о своем видении, ни о просьбе Антонины, ни о том,
зачем ей понадобился отвар.
«Вот почему ты тогда так обрадовалась, милая! – понял
Капица, вспомнив реакцию девушки на сообщение о первом убийстве. – Ты-то
думала, что сама виновата. Немудрено, пожалуй».
– Понятно все с вами, Антонина Сергеевна, – сказал
он, дослушав ее до конца. Они уже стояли около их дома, и Тоня с радостью
обнаружила, что Виктор еще не вернулся. – То, что надо, я следователю
расскажу, но это все, я так полагаю, не по его части. А вот от себя могу
кое-что добавить.
Он помолчал, глядя в темно-серые ожидающие глаза.
– Вы бы что-нибудь другое придумали, – наконец
произнес он. – Я к тому, что надо бы вам не к Антонине ходить за ее
травками, а к врачу хорошему. Боюсь, деньгами вы, голубушка, не отделаетесь, и
что еще ведьма наша учудит, никто не знает.
– Почему вы думаете, что денег не хватит?
– Да я не сказал – не хватит, я сказал – не
отделаетесь. Вы уж мне поверьте, я в Калинове всю жизнь прожил и много чего
видал. Жалко мне вас, голуба вы моя, – откровенно признался Капица. –
Мало того, что вы в такие страхи попали, а еще и угораздила вас нелегкая с
Антониной связаться. Бросьте вы это дело, мой вам совет. Бросьте.
– И что же мне делать?
– А ничего не делайте. Допьете настои, ежели желание
есть, и больше к ведьме ни ногой.
– Спасибо, – искренне сказала Тоня. – Я
подумаю. До свиданья.
Она повернулась, чтобы зайти в сад, но участковый остановил
ее:
– Э, нет, милая вы моя, так не пойдет. Вот я вас до
дверей провожу, а там и «до свиданья» скажете.
Когда Тоня повернула ключ в тугой скважине, у ворот раздался
шум мотора подъезжающей машины.
– А вот и супруг ваш драгоценный, – пригляделся
участковый. – Вовремя.
Тоня хотела спросить, почему вовремя, но Капица уже шел по
тропинке.
Вечером, строча на машинке накидки на кресла, Тоня сказала,
не глядя на мужа:
– Вить, а почему ты следователю правду не сказал?
Тот оторвался от изучения каких-то документов и пристально
взглянул на жену:
– Ты о чем?
– О той истории, с поджогом.
– Ну, Тонь, ты даешь! – восхитился Виктор. –
Узнала ее вчера, а сегодня уже сообщаешь мне, что знаешь всю правду.
– Я не говорила, что знаю, – негромко ответила
она, остановив машинку. – Просто поняла, что ты о чем-то умолчал. И я
думаю, Вить, что следователь тоже понял.
– Да с чего ты взяла?
– С того. Ты сказал, что настроил своих друзей против
наркомана. А то, что они решили сарай поджечь, тебя совершенно не касалось, и
ты об их решении не знал. Правильно?
– Ну и что?
– Нет, Вить, никак не получается, – с сожалением
сказала Тоня, глядя на него. – Я могу допустить, что человек свихнулся по
какой-то причине. Однако по серьезной причине, понимаешь! Я знаю, что плохо
объясняю, – заторопилась она, увидев насмешливое лицо мужа, – но это
же чувствуется! Я понимаю, если бы кто-то решил тебе мстить много лет спустя за
то, например, что ты тоже принимал участие в поджоге, а потом как-то сумел… в
общем, ушел от наказания. И не могу понять, за что можно тебе мстить, если ты
просто рассказал о том, как опасны наркотики или сами наркоманы… Да, не
понимаю!
Виктор молча смотрел на жену.
– Не забывай еще кое-что, – добавила она,
отвернувшись. – Я ведь все-таки твоя жена и иногда вижу, когда ты говоришь
неправду. Ты меня извини, но вчера был именно такой случай. Вить… – Она
подошла и опустилась на колени около его кресла. – Пожалуйста, скажи, как
все было на самом деле! Ты был на поджоге, да? Почему же ты об этом не сказал?
Ведь столько лет прошло!
Виктор задумался, поглаживая Тоню по голове. «Черт, ведь
сколько раз говорил: сделай нормальную прическу!» – мелькнула у него мысль и
сразу сменилась другой: «Жена умнеет на глазах. Точнее сказать, становится
проницательней. С другой стороны, ничего удивительного: нормальной версии
толком не придумал, а к той, что рассказал, в самом деле грех не придраться».
– Нет, я ничего не поджигал, – медленно ответил
он.
Тоня подняла голову, и Виктор увидел недоверие в ее глазах.
– Говорю тебе, не поджигал! – повторил он сердито. –
Но идею с поджогом я придумал.
– Ты?! – ахнула она. – Господи, как тебе
такое в голову пришло?!
– Ну, Тонь, во-первых, мы все были подростками.
Во-вторых, я действительно был абсолютно уверен, что того парня нужно прогнать
из деревни, пока он что-нибудь не сделал. Я просто боялся за себя и за других!
И не придумал ничего лучше, как предложить поджог, а парни уже окончательно
довели идею до ума. Результат ты знаешь.
