– Говори! – выдохнул он прямо ему в лицо. –
Да говори же!!!
– Я не знаю, кто она такая. Знаю, что проститутка из
райцентра, а больше ничего. Вот сдалась она тебе!
Женька ахнула. Андрей отшатнулся, сшиб шест и вышел из-под
навеса, волоча за собой зацепившуюся пленку. Витька бросился за ним следом,
споткнулся о чьи-то ноги, упал, и пока в суматохе разбирался, в какую сторону
ползти, весь навес обрушился сверху. Бормоча и матерясь, парни вылезли наконец
из-под пленки под проливной дождь. Андрей уже был на краю леса, быстро, почти
бегом двигаясь в сторону деревни.
– Его догнать надо, – очень серьезно сказал
Витька.
Словно услышав его слова, Андрей бросился бежать. Они стояли
и растерянно смотрели ему вслед.
– Не догонишь… – ошеломленно прошептал Сенька.
Витька прошипел сквозь зубы что-то невнятное и кинулся за
Андреем. Остальные так и остались стоять под проливным дождем.
Когда он вернулся спустя десять минут, промокший насквозь,
навес уже был восстановлен. Ребята молча сидели под ним в мокрых майках.
– Не догнал, – помотал головой запыхавшийся
Витька. – Я его даже на повороте не увидел. Черт, это я во всем виноват!
Он закрыл лицо руками и со свистом втянул воздух.
– Какой же я идиот! Должен был догадаться, что ему
родители не сказали ни о чем!
– А откуда ты вообще узнал? – робко спросил Сашка.
– Да я думал, все знают! Я даже не помню откуда!
По-моему, бабушка говорила, еще когда они только переехали. Ну точно, бабушка.
Она еще удивлялась, почему его мать к Андрюхе не приезжает, она ведь давно на
нормальную работу устроилась, где-то в Москве. Спрашивала меня, не ездит ли к
ней Андрюха. Вот я, дурак, и захотел узнать для бабушки. Кретин! Придурок!
Витька со всей силы ударил себя по лбу.
– Да перестань, Вить, не убивайся ты так, – тихо
сказала Юлька. – Даже если бы не ты сказал, он все равно бы узнал.
– От кого бы он узнал? Вон Колька тоже в курсе, но не
лез же с идиотскими вопросами!
Колька сидел весь красный.
Мишка посмотрел на него и неожиданно выругался матом
совершенно по-взрослому.
– Мишка! – дернула его Женька.
– Что – Мишка? Что – Мишка? – огрызнулся
тот. – Ну ладно, Витька сболтнул по глупости, а ты, Колян, не мог сказать,
что это все фигня?
– А при чем здесь Коля?! – выкрикнула Юлька.
– А при том!
Колька сидел по-прежнему молча, ни на кого не глядя. Потом
вскочил и вышел под дождь.
– Ну вот, еще один, – проговорила Женька. –
Коль, иди обратно! – крикнула она.
Колька стоял под дождем, отвернувшись к реке.
– Это я во всем виноват, – повторил Витька с
несчастным видом.
– Да перестань, Вить, – сказал наконец
Мишка. – Никто ни в чем не виноват, просто так получилось. Вы с Колькой же
не знали… Пойду приведу его.
Он вышел из-под навеса и направился к сутулой фигуре на
берегу реки.
Витьке пришлось прикрыть лицо рукой, чтобы скрыть
появившееся на нем выражение. Но жест в данной ситуации выглядел так
естественно, что никто не обратил на него внимания. «Никто ни в чем не
виноват». Как раз то, что ему нужно было услышать. «Никто ни в чем не виноват».
Глава 11
Капица быстро шагал к почтальонову дому. Не было десяти
утра, и хозяева, вероятно, еще спали, но сейчас был такой случай, что
требованиями этикета можно было и пренебречь. Четверть часа назад Капица
разговаривал с патологоанатомом, и то, что сказал ему Данилов, заставило его
собраться и, чертыхаясь про себя, пойти к Чернявским. Поговорить с ними нужно
было быстрее, желательно пока они оба еще тепленькие. Степан Иванович
усмехнулся собственному немудреному каламбуру и толкнул калитку.
Когда Тоня увидела в окно приземистую фигуру участкового в
его неизменной дурацкой кепке, она поняла, что с добрыми вестями он идти не
может: чего ради в воскресенье наносить визиты с утра пораньше?
– Витя! – позвала Тоня.
– Что? – высунулся он из-под одеяла.
Значит, уже не спал, только притворялся.
– Вить, к нам опять ненормальный участковый идет.
– Да ты что?!
Он сел и недоверчиво посмотрел на нее. Через секунду
раздался стук в дверь, подтверждающий Тонины слова.
– А это нас арестовывать идут, – хихикнув,
проворчал Виктор, натягивая джинсы.
– Ты что, с ума сошел? – обернулась Тоня с
порога. – За что?
Виктор поднял на нее заспанные глаза и вздохнул.
– Супруга ты моя драгоценная, ты бы хоть классику
читала, что ли… Не все ж Акуниным развлекаться. А то ведь и в неудобное
положение попасть недолго. Это, образованная ты моя, Михаил Афанасьевич,
который Булгаков. Слышала о таком?
Тоня повернулась и пошла по коридору к двери.
– Здравствуйте, Антонина Сергеевна, – протянул
Капица, стаскивая кепку. – Поговорить бы с вами и с супругом хотелось. Не
возражаете?
– Проходите, – Тоня шагнула в сторону, пропуская
участкового. – Что еще у нас случилось?
– Супруг ваш встал уже? – осведомился Степан
Иваныч, не отвечая на ее вопрос. – Или почивать изволит?
– С вами изволишь, – Виктор, одергивая футболку,
появился в дверях и хмуро кивнул участковому. – Доброе утро. В чем дело?
– Да вы проходите в зал, – негромко предложила
Тоня. – Не в коридоре же стоять.
Капица уселся за стол, бросил взгляд в окно и, повернувшись
к Виктору, сказал без предисловий:
– Глафиру Рыбкину, прежде чем повесить у вас в саду,
связали и придушили. На руках имеются следы от веревки. И на шее тоже след, от
той же удавки, на которой она висела. Только сначала ее где-то этой веревочкой…
того… а уж потом приволокли к вам. А теперь скажите-ка, мои милые, кому вы так
насолили, что к вам трупы притаскивают? Или вы их коллекционируете? А?
Он перевел взгляд с Виктора, смотревшего на него открыв рот,
на Антонину, и не поверил своим глазам. На ее лице было… облегчение?
– Ее удушили? – переспросила она, словно не
веря. – Ее просто кто-то убил?
– То есть в каком смысле просто?! – поразился
участковый. – Вообще-то, конечно, веревка – вещь несложная, можно было бы
что-нибудь эдакое, с заковыркой учинить: цианистый калий там подсыпать или
четвертовать…
– Перестаньте ерничать, – оборвал его Виктор.
Так же, как и Капица, он не понимал выражения Тониного лица,
и это ставило его в тупик. Черт возьми, да что с ней?! Но Тоня смотрела на
участкового так, словно он сообщил, будто весь вчерашний день ей просто
приснился, и это было необъяснимо. Да она слышала, что сказал местный
пинкертон? Глафиру убили!
