Тоня во все глаза смотрела на странного гостя, а Виктор и
братья уже знакомились, представлялись, усаживали его около костра. Выяснилось,
что Аркадий Леонидович сначала снял в Калинове дом на весь июнь, а потом,
«соблазненный дивным, дивным пейзажем», взял да и купил его.
– И что вы думаете? – громогласно вопрошал Аркадий
Леонидович, тряся черными кудрями. – Так местная природа на меня
подействовала, что я даже оперировать стал лучше!
– О, так вы хирург? – поднял брови Виктор.
– Милый вы мой, я не просто хирург, я пластический
хирург! Предлагаю, так сказать, новую жизнь с новым лицом. Ну, или не
обязательно с лицом.
– В каком смысле? – не понял Сашка.
– В том смысле, милый вы мой, что не всем нужно менять
лицо, некоторые заинтересованы в смене совершенно других частей тела. Среди
присутствующих таких нет, я полагаю? – Он цепким взглядом обежал лица
собравшихся.
– Так вы что, вроде как мужчин в женщин… и наоборот,
что ли? – догадался Николай.
– Что ли, что ли, – довольно подтвердил Аркадий
Леонидович. – Вот именно этим наша клиника и занимается. Ну, не только,
конечно, но в том числе. Так что если понадоб??тся квалифицированная медицинская
помощь, обращайтесь. «Неомедсен» наша клиника называется. Да я вам визиточку
свою оставлю.
Жестом фокусника Аркадий Леонидович выхватил непонятно
откуда несколько черных прямоугольников и раздал их. На них значилось: «Аркадий
Леонидович Мысин. Хирург. Клиника „Неомедсен“. И телефоны.
Виктор оценил и плотную рифленую бумагу, и золотую вязь на
черном фоне. Аркадий Леонидович Мысин произвел на него впечатление чего-то
среднего между авторитетом от медицины и шарлатаном от нее же.
– А как же вы в клинику отсюда ездите каждое
утро? – осведомился он. – Не далеко?
– Ну, во-первых, вы же тоже на работу отсюда
добираетесь, как я понимаю, – возразил хирург. – Во-вторых, операции
не каждый день. И в-третьих, при плотном графике я остаюсь в городской
квартире, она у меня удачно расположена, в пяти минутах пешим ходом от клиники.
И Аркадий Леонидович рассмеялся негромким, довольным смехом.
– А вы один здесь живете? – спросила Тоня.
– Нет, милая моя, не один, а с дражайшей своей
супругой, Лидией Семеновной. Она в деревне немного скучает, так вы заходите,
познакомьтесь, милости прошу, всегда и без церемоний!
Виктор спросил о количестве операций, Сашка еще какой-то
вопрос прибавил, и разговор завертелся вокруг практики Аркадия Леонидовича.
Николай тоже время от времени вступал в беседу, а Тоня сидела молча, с
удовольствием прислушиваясь к мужским голосам и веселому смеху, сопровождавшему
очередную шутку Аркадия Леонидовича (причем громче всех смеялся он сам). Первый
раз за все время, что она жила здесь, ей показалось, что в Калинове и в самом
деле так хорошо, как обещал Виктор. Они будут собираться с друзьями вечерами
под яблонями, готовить шашлыки – купят кресла в сад, у Вити где-то был мангал…
А она наварит много золотистого варенья с прозрачными дольками, плавающими в
нем, сладкого и ароматного. И с работой как-нибудь устроится. А еще лучше
родить ребенка, хорошо бы мальчишку, чтобы рос здесь здоровым. Вопрос с садиком
для него потом решить можно. Наверное, Виктор по утрам будет отвозить его в
райцентр… или она, если машину купят еще одну….
Виктор бросил взгляд на спящую Тоню и покачал головой. Все,
жену сморило. Ненадолго же ее хватило – всего день завалы старые разбирали, и
она под такой шум уснула. Домой, что ли, ее отнести? Нет, еще проснется… Ладно,
пускай тут спит. Он поправил на Тониных плечах съехавшую шаль и повернулся к
костру.
– Так я не понял, Аркадий Леонидович, что вы ему
вставили?
На противоположной стороне улицы около богатого большого
дома с черепичной крышей стоял его хозяин Савелий Орлов и хмуро смотрел в
сторону почтальонова сада. Он видел отблески костра в темноте августовского вечера
и слышал хохот, доносившийся оттуда. Да, правильно Лизка с Данилой говорили,
все правильно. Купили дом. Савелий прищурился.
Черт возьми! Он ведь узнавал, не продается ли дом, и ему
ясно сказали, что хозяева против продажи. И деньги он предлагал не просто
неплохие, а очень неплохие: шутка ли, две цены! Нет, все равно отказали. Может,
конечно, сами хозяева вернулись, но что-то не очень похоже. У забора стояла
«Ауди», а хозяева-то, как он слышал, в лучшем случае могли велосипед
отечественный себе позволить.
Из ворот высунула голову младшая, Лизка, хотела что-то
сказать, но, увидев лицо отца, быстро юркнула обратно. В семье знали, кто в
доме главный и кого нельзя беспокоить, если он рассержен. А сейчас Савелий был
не просто рассержен – он был взбешен. Он купил этот дом полгода назад, за два
месяца конфетку из него сделал и, если бы не теперешний хохот на другой стороне
улицы, был бы всем доволен. А что мать ходит смурная, так ничего, ради внуков
перебьется. Дом для нее отгрохал, слава богу! Баню поставил с бассейном
небольшим, кухню такую заказал, что сама все готовит, так что нечего рыло
воротить. Но какая же сволочь тот-то дом купила, а? Кто ж ему, Савелию Орлову,
ухитрился дорогу перейти?
Конкуренты и партнеры Савелия Орлова знали, что дорогу ему
лучше не переходить. Лучше вообще идти параллельным курсом и демонстрировать
максимальное дружелюбие. В его собственной фирме его панически боялись все
сотрудники и, если бы не получаемые ими весьма приличные деньги, давно
разбежались бы, как тараканы. Семнадцатилетний Данила, старший сын Савелия,
парень хоть и избалованный, но умный, от одного взгляда отца терял всю свою
самоуверенность и чувствовал себя полным ничтожеством. Впрочем, такое ощущение
рано или поздно возникало почти у всех, кто общался с предпринимателем Савелием
Орловым, поэтому друзей у него не водилось. Врагов, впрочем, теперь тоже.
Похожий на бультерьера, облагороженного последними достижениями стилистов,
Савелий пер как танк в любой области, начиная от своего бизнеса и заканчивая
вопросами воспитания собственных детей. И вот первый раз за последние три года
он видел: то, чего он добивался, не получилось. Мало того – получилось у
кого-то другого! С твердой решимостью узнать, кто обосновался в выбранном им
для себя доме, Савелий повернулся и, тяжело ступая, вернулся во двор.
Через полчаса после его возвращения из дома вышла Ольга
Сергеевна и встала около палисадника. Ей было совершенно очевидно, почему сын
вернулся злобный. Кутаясь в платок, она смотрела в ту же сторону – в сторону
почтальонова дома. Все разошлись, смех утих. Отсюда не было видно окон, и Ольга
Сергеевна подумала: соседи уже спят. Губы ее медленно раздвинулись в улыбке, и
если бы эту улыбку увидела Тоня, собиравшаяся знакомиться со всеми соседями,
она бы десять раз подумала, прежде чем идти в гости к Ольге Сергеевне Орловой и
ее сыну.
Двадцать лет назад
Мишка, Сенька и Женька, поднимая босыми ногами тучи пыли,
шли к чернявскому дому. Со стороны они были похожи на трех мальчишек, потому
что коротко стриженная черноволосая Женька напялила на себя короткие шорты,
кепку и Сенькину застиранную футболку, в которой ее невысокая коренастая фигура
совершенно терялась.
