Он надеялся, что Амелия и Порция безотлучно будут мелькать среди гостей на лужайке — то есть у него на глазах. Не мог же он бросить свое наблюдение за Еленой и сопроводить их к псарням! Но если рассуждать здраво, что может там с ними случиться? Он кивнул:
— Хорошо, но не задерживайся и сразу же возвращайся назад.
Она взглянула на него и поцеловала в щеку.
— Не волнуйся. Мы ненадолго.
Все снова взялись за руки, и Амелия со свитой направи лась к псарням.
Когда они ушли, Люк повернулся к Сагдену, наблюдавшему за компанией, вторгшейся в его владения, но без него.
— Дайте мне поводки — я возьму Пэтси и Морри. А вы ступайте присмотрите за ними. — И добавил, чтобы задобрить Сагдена: — Заодно проведаете собак.
Тот кивнул, протянул Люку поводки и побежал к псарне.
— Я хозяин, — заявил Люк своим любимцам, — и не могу торчать здесь как столб. Посему мы сейчас пройдемся и посмотрим на гостей. Постарайтесь вести себя прилично.
И, проговорив эти, по всей вероятности, напрасные слова, он возобновил свои блуждания по лужайке.
Сагден нагнал Амелию и детей как раз вовремя, чтобы открыть двери псарни.
— Теперь, — объявила она, поворачиваясь к детям, — мы должны вести себя смирно и не тревожить собак. Мы тихонько пройдем в конец псарни и увидим там щенков. Все поняли?
Дети кивнули.
— Мы еще никогда не видели их всех сразу, — прошептала маленькая говорунья. Она покрепче ухватилась за руку Амелии; Сагден жестом велел им войти, и дети, держась парами, чинно зашагали по центральному проходу.
Амелия услышала их ахи и охи; оглянувшись, она увидела, что старшие дети внимательно рассматривают собак. Самый старший мальчик, державшийся позади, что-то спросил у Сагдена. Тот покачал головой:
— Нет, этих гладить не стоит. Погладишь, а они решат, что сейчас их выпустят на прогулку, а если не выпустить, они рассердятся.
Они подошли к Галахаду, и с этой минуты все смотрели только на него. Щенок прыгал у их ног, обнюхивал им руки, лизнул одну, потом другую. Четверть часа пролетели как одно мгновение. Заметив, что Сагден забеспокоился, Амелия взяла Галахада на руки, почесала ему животик и вернула его матери. Потом она выстроила свою свиту, и все двинулись к выходу, в сгущающиеся сумерки, обмениваясь впечатлениями.
Дети шли по короткой тропе, ведущей на лужайку. Мило поблагодарив Амелию и присев в реверансах, две девочки простились с ними и побежали вперед.
Сагден запер двери.
— Я пройдусь вокруг, проверю, все ли у нас в порядке, ? сказал он.
— А мы возвращаемся обратно, — ответила Амелия. Тут она заметила, что Порция нахмурилась. Взяв девочку за руку, она повела ее по тропе следом за толпой детей. Она уже приготовилась сделать какое-нибудь небрежна замечание по поводу внезапной озабоченности Сагдена безопасностью, как вдруг Порция вздрогнула.
Подняв глаза, Амелия увидела какого-то мужчину, стоящего впереди них, сбоку от тропинки. Они были совсем рядом с ним, но она его не сразу заметила, хотя это был крупный человек; он стоял так неподвижно в тени высокого кус та, что почти слился с ней.
Порция испуганно замедлила шаг.
Амелия, напомнив себе о том, что она здесь хозяйка, изобразила приветливую улыбку и остановилась.
— Добрый вечер. Я — леди Калвертон. Могу я вам чем-нибудь помочь?
Незнакомец изящно поклонился, в улыбке сверкнули белые зубы.
— Нет-нет, мне просто послышалось, что здесь где-то лают собаки, вот я и подумал…
Лондонское произношение, присущее человеку, вообще-то образованному, но…
— У моего мужа большие псарни.
— Я вижу. — Опять сверкнули зубы. — Восхищен вашим приемом, леди Калвертон. Вы меня извините?
И, не дожидаясь ответа, он вернулся на лужайку и затерялся в толпе гостей. Амелия смотрела ему вслед.
— Кто это? Вы не знаете? — спросила Порция. Она покачала головой:
— Он не из наших мест.
И они медленно направились в ту же сторону.
Амелия не помнила, чтобы ее знакомили с этим человеком. Он был так же высок, как Люк, но гораздо массивнее; такую фигуру не скоро забудешь. Насколько ей удалось рассмотреть в сгущающихся сумерках и под густой листвой, он был хорошо одет — уж в этом-то она разбиралась.
Порция пожала плечами:
— Наверное, он приехал с Фаррелами или с Тибертсонами. У них каждое лето живут родственники со всей Англии.
— Наверняка так оно и есть.
Они смешались с толпой, где веселье не утихало. Амелия посмотрела на небо — для фейерверка было еще рано; в это время года ночь наступает поздно.
Они пошли туда, где несколько человек танцевали под звуки трех скрипок и барабана. Все окружили танцующих, хлопали в ладоши, смеялись и шутили. Хотя вечер был задуман ради совсем других целей, он, похоже, имеет большой успех в обществе — все прекрасно проводили время.
Вдруг холодные пальцы обхватили руку Амелии. Подняв глаза, она увидела рядом с собой Люка.
— Пойдем, — произнес он. — Потанцуем вместе с ними.
Она смутилась, но Порция, стоявшая рядом, отпустила ее руку и слегка ее подтолкнула:
— Идите. Вам полагается показывать пример.
Взглянув на нее, Амелия заметила сердитый взгляд, который Порция бросила на Люка. А тот лишь выгнул бровь, подхватил жену и увлек танцевать.
— В чем дело?
— Обычное упрямство Порции. Ты к нему привыкнешь.
Покорность, прозвучавшая в его голосе, ее позабавила.
Он кружил ее и кружил; она и раньше танцевала сельские танцы, но с ним еще ни разу.
Когда скрипачи наконец-то решили дать им передышку, Амелия уже задыхалась. И вызвано это было не только танцем. Люк, поддерживая ее, привлек к себе — пожалуй, слишком близко, но кто же это заметил? — пока она, как предполагалось, восстановит дыхание и голова перестанет кружиться. Истинную причину его жеста она прочла по его лицу, изображавшему высокомерную брюзгливость.
— Не очень-то разумно доводить хозяйку до головокружения, она может выйти из строя.
Он отпустил ее, но с большой неохотой. Затем посмотрел на гостей, потом на небо.
— Теперь уже скоро.
Она помнила об их плане. Как только опустилась ночь, они поднялись на террасу. Люк приказал дворецкому начинать фейерверк, Коттслоу подал сигнал садовникам.
Толпа в приказах не нуждалась; все с нетерпением ждали фейерверков. Амелия переглянулась с мужем, и они разошлись. Она отправилась искать Елену. Через пять минут, когда она подвела тетку к балюстраде, откуда та будет созерцать фейерверк, а толпа сможет ее как следует разглядеть, все уже было готово.
