Пока что дальше, чем у леди Оркотт, она не зашла.
Самосохранение — разумная цель.
Женские пальчики коснулись его рукава. Поняв, кто это, он повернулся и взял свою мать под руку.
Минерва улыбнулась:
— Пойдем, сын мой, пройдемся немного.
Он слегка удивился, но отказать матери не смог. Но прежде он окинул взглядом зал, выяснил, где Эмили, Энн и Фиона. Хотя его внимание было устремлено в основном на Амелию, о своих обязанностях он не забывал.
— Нет-нет, с ними все в порядке. Они благополучно раз влекаются. Я хотела поговорить с тобой о тебе и о леди, на которую ты смотришь.
— Вот как?
— Ко мне подошли три пожилые матроны, а также энное количество сплетниц рангом пониже. Появилось мнение, что отношения, которые раньше существовали между тобой и Амелией, теперь дружескими никак не назовешь.
Он поморщился — все так и было.
— На каких фактах основывают эти милые дамы свои выводы?
— Они заметили, что вы проводите чересчур много времени вместе, что ты — особенно — из кожи лезешь вон, чтобы устроить это, и конечно, все заметили, что вы имеете склонность исчезать куда-то, возвращаться спустя некоторое время, и на эти частые отлучки общество смотрит с подозрением.
— Так и должно быть. — Люк покосился на Минерву. — И что ты им ответила?
Мать сделала невинные глаза.
— Ну, что вы знаете друг друга много лет и всегда были очень дружны.
Он кивнул:
— Возможно, что и ты скоро удивишься…
— Какую дату вы назначили? — спросила Минерва.
В ее голосе прозвучало нечто такое, отчего он замешкался с ответом.
— Ну, не именно я…
— Люк. — Минерва устремила на него немигающий взгляд. — Когда?
Он знал, когда следует капитулировать, — за последнее время он успел напрактиковаться в этом.
— Примерно в конце месяца.
— А брачная церемония?
Он стиснул зубы:
— В конце месяца.
Она сначала удивленно распахнула глаза, потом задумалась.
— Вот как. Понятно. Это кое-что объясняет. — Она похлопала его по руке. — Прекрасно. По крайней мере теперь я знаю, чего мне ждать и как быть со сплетнями. Предоставь это мне.
— Благодарю тебя, мама.
Она заглянула ему в глаза, улыбнулась и покачала головой:
— Я знаю, ты пойдешь своим путем, но будь осторожен, сын мой. Для тебя брак окажется не таким легким делом, как ты думаешь!
И она ушла, чему-то улыбаясь. Люк хмуро смотрел ей вслед, а в голове вертелся назойливый вопрос: почему?
Женщины. Необходимое зло. Он прекрасно знал все, что касается необходимости, что же до всего остального — нужно просто научиться иметь с ними дело, а иначе они сведут тебя с ума.
На следующий день решено было устроить пикник в Мертоне. О, он знал, что это такое. Буколические восторги — вроде каменистой или болотистой почвы, или деревья с морщинистой корой, или любопытные утки — со всем этим он был знаком со времен своей зеленой юности.
Он давно перерос эти дни — перерос пикники.
— Я предпочитаю удобное кресло в зимнем саду.
— Что такое?
Он посмотрел на Амелию, сидевшую рядом с ним в экипаже.
— Ничего. Просто думаю вслух.
Она усмехнулась:
— Я сто лет не была у кузины Джорджианы.
Она с нетерпением ждала возможности побыть подольше с Люком. Ей хотелось — и это было ясно — завести их отношения дальше, узнать побольше о магии, которой он владеет, погрузиться в ощущения, которые он умеет в ней пробуждать. Короче говоря, пройти по их дороге вперед и посе тить новый храм.
После темного коридора у леди Оркотт они продвинулись совсем немного, в основном из-за отсутствия времени. Ей постоянно казалось, что минуты летят слишком быстро, когда она ощущает на своих губах губы Люка.
Не говоря уже о его руках на ее теле, одетом или нет.
Тем не менее она кое-что узнала. Например, что, несмотря на то, что физически он желает ее, его железная воля упрямо вмешивается в их отношения и твердо держит под контролем не только ее эмоции, но и его тоже. Даже когда она превращается в его руках в нечто задыхающееся, лишенное разума и воли, он все равно действует так, будто отправляется на обычную верховую прогулку. Воистину эта аналогия вполне уместна — он любит верховую езду, но никогда не теряет контроля над лошадью.
Подорвать этот контроль, увидеть его в путах страсти таким же распаленным и безрассудным, какой становилась она в его руках, — перспектива весьма соблазнительная.
Она бросила на него взгляд, полюбовалась четкими очертаниями его подбородка и улыбнулась.
Следующий поворот вел к вилле Джорджианы. Люк на правил экипаж в ворота, и вскоре, проехав по подъездной аллее, они оказались перед домом.
Джорджиана уже ждала их.
— Дорогие мои. — Она заключила Амелию в свою душистые объятия и поцеловала в щеку. Потом улыбнулась и протянула руку Люку. — Когда вы были здесь в последний раз, вы упали со сливового дерева. К счастью, не переломав себе костей.
Люк вежливо поклонился.
— А ветки я сломал?
— Нет, но вы съели очень много слив.
Амелия взяла Джорджиану за руку.
— Остальные едут за нами в экипажах. Мы можем вам чем-нибудь помочь?
Услышав в ответ «нет», они уселись на террасе, чтобы насладиться охлажденными напитками, пока не подоспе ли другие. Должны были приехать сестры Люка, Фиона, Минерва и Луиза, молодой лорд Киркпатрик и двое его друзей, а также Реджи и брат Амелии Саймон. И три их кузины — Хизер, Элиза, Анджелика — вместе со своими друзьями.
Экипажи подкатили к крыльцу, гости присоединились к ним на затененной террасе — количество явившихся на пикник достигло внушительных размеров, и все смеялись, болтали и веселились.
Люк смотрел на них со смешанным чувством. Он был рад, что две его самые младшие сестры, Порция и Пенелопа, остались дома в Ратлендшире. Они не приехали в Лондон вместе с семьей потому, что это было семье не по карману; после своей недавней победы он стал подумывать о том, не послать ли за ними, но им было четырнадцать и тринадцать лет, и они не могли прервать занятий. Пенелопа уж точно сидит, уткнувшись носом в какую-нибудь толстую книгу, зато Порция в такой погожий день, как сегодня, наверняка гуляет с его призовой сворой гончих. Будь они здесь, на этом пикнике, ему пришлось бы не сводить глаз с обеих и терпеть их непрестанное и зачастую язвительное поддразнивание. И очень хорошо, что эти две остроглазые надоеды благополучно остались дома.
