— Не знаю, — подумав, честно ответила я. — Я
пробовала жить как раньше, не получается. Я постоянно боюсь чего-то. Не могу
этого объяснить.
— Я знаю, чего ты боишься, — усмехнулся он. —
Чего?
— Если я скажу, ты завопишь на весь парк, что меня
ненавидишь. Наверное, так и есть.
— Чего ты хочешь? — испугалась я.
— Не знаю. Не такой я умный парень, чтоб все знать. Но
сейчас не об этом. Что ты рассказала в агентстве?
— Почему я должна… — начала я, но он меня перебил:
— Потому что я единственный человек, способный тебе
помочь. И я хочу знать, какие глупости ты успела натворить.
Я пожала плечами и пересказала свой разговор с Опряткиным.
— Это все? — спросил Алексей.
— Все.
— Как, говоришь, фамилия этого типа? — Я
повторила. — И чем же тебе не понравился Макс?
Я сразу же насторожилась, как-то чересчур привычно он назвал
его по имени.
— Юля видела его с Олегом.
— Ничего особенного, ведь Олег когда-то работал на
него. Потом решил открыть свой бизнес, прогорел и занимался всякой ерундой.
Может, просто занял у него деньжат…
— Ты ведь знаешь… — кусая губы, начала я. — Ты
знаешь… если бы ты все рассказал мне…
Он присвистнул и скроил физиономию, которая должна была
означать изумление.
— Во-первых, не вижу в этом смысла, — заявил
он. — Во-вторых, ты мне не поверишь. И правильно сделаешь.
— Ты просто издеваешься надо мной, — покачала я
головой. Я хотела уйти, но что-то удерживало меня. Чувствуя, что пауза
затянулась, я заметила:
— Ты уехал тогда, мать сильно волновалась…
— Я послал ей телеграмму: «Со мной полный
порядок», — ответил он совершенно серьезно.
— Как мой муж узнал, что мы там?
— Я позвонил ему. Тебе уже ничего не мешало вернуться
домой.
— Где ты был все это время?
— Неподалеку. Зализывал раны.
— Успешно?
— Не жалуюсь. А ваш медовый месяц в Испании сыграл в
ящик? — вдруг спросил он.
— Что?
— Не придуривайся. Если б все прошло на уровне, ты бы
жарила мужу котлеты, а не бегала по частным агентствам. Впрочем, вряд ли ты
умеешь жарить котлеты.
— Ты совсем спятил, — ответила я, не вполне
отдавая отчет в том, что имею в виду.
— Возможно. Поедем ко мне, — сказал он, взяв меня
за локоть и глядя прямо в глаза.
— Убирайся, — с трудом ответила я и попятилась,
схватила Сашку за руку и бросилась по аллее. Я боялась, что он догонит меня, но
Алексей даже не сдвинулся с места. Он стоял и насмешливо ухмылялся.
Анатолий вновь приехал с работы раньше обычного. Я торопливо
начала рассказывать о том, как провела день, избегая его взгляда.
— Значит, вы ходили с мамой по магазинам? —
устраивая Сашку у себя на коленях, спросил Анатолий. — Что тебе мама
купила? Раскраску? Здорово. А где вы еще были?
«Он выспрашивает Сашку, — с беспокойством подумала
я. — Он мне не доверяет и хочет выяснить, где я была днем». Сердце у меня
болезненно сжалось. Я сама не знала, чего боюсь больше — что дочка расскажет о
неведомом дяде, в кабинете которого рисовала, или об Алексее? Но Сашка
увлеченно рассказывала о детях, с которыми познакомилась в парке.
— А после парка вы сразу поехали домой?
— Да, — кивнула Сашка. — Только заехали в
«Лакомку», и мама купила мне мороженое.
— Отлично.
Сашка убежала в свою комнату, а я хмуро заметила:
— Это было похоже на допрос.
— Я сам знаю, на что это похоже.
— Что происходит? — опешила я.
— Это я должен спросить: что происходит? С тех пор, как
мы вернулись из Испании, мы ни одной ночи не спали вместе. Ты считаешь это
нормальным?
— Подожди… не хочешь же ты сказать…
— Я пытаюсь выяснить, что происходит, — зло
повторил он. — Мою жену точно подменили. От веселой, милой, доброй
женщины, которой я мог доверять… Черт возьми, я был совершенно уверен в тебе. А
теперь я попросту не знаю, что и думать. Мы практически не разговариваем, а
когда я пытаюсь поговорить с тобой, это заканчивается скандалом.
Зазвонил телефон, мы одновременно посмотрели на трубку, и я
неожиданно испугалась, рванулась вперед, но Анатолий меня опередил. Глядя мне в
глаза, он снял трубку и не торопясь ответил:
— Да. — Подождал, усмехнулся и в бешенстве
запустил трубку в стену. Я вжала голову в плечи, потерянно глядя перед собой.
Он стремительно направился к двери, но вдруг замер у порога. — Ответь
честно, ты меня любишь?
— Да, — давясь слезами, сказала я. — Я очень
люблю тебя, и я не знаю… — Он обнял меня за плечи, и я заревела, уткнувшись ему
в грудь.
На следующий день я не выходила из дома и даже погулять с
Сашкой попросила парня из охраны. Я порывалась позвонить в агентство и
отказаться от их услуг, но и этого не сделала.
В течение дня дважды звонили по телефону, но разговаривать
со мной не пожелали, определитель номера показал: звонок из автомата. Может,
кто-то проверяет, дома ли я? Но кому это нужно?
Вчера я рассказала мужу об «Опеле», и, как и следовало
ожидать, он решил, что это мое разыгравшееся воображение, но заявил, что на
всякий случай мне стоит ездить с охраной. В шесть вечера он сообщил по
телефону, что отправляется в Москву и вернется завтра к обеду.
— Хочешь, поедем со мной? — предложил он.
— А Сашка?
— Можно и ее взять.
— У тебя деловая встреча, а что будем делать мы?
— Не знаю. В таком городе, как Москва, всегда можно
что-то придумать, но, если ты не хочешь, я не настаиваю.
— Просто я…
— Я не настаиваю, — повторил он, и мы простились
как-то чересчур поспешно и холодно. Правда, он перезвонил Сашке, и они минут
пять болтали.
— Папа велел сказать, что тебя любит, — закончив
разговор, сообщила она.
— Спасибо, дорогая, я его тоже очень люблю.
— А меня?
