— Все заметили: у вас с Толькой что-то не так. А Макс
мне прозрачно намекнул, что у тебя роман.
— У меня роман? — вытаращила я глаза.
— Ну… так и сказал: «Наша тихоня всех здорово удивила».
— С чего ты взяла, что речь идет о романе?
— А о чем же еще? Чем ты могла удивить? Получила
Нобелевскую премию в области прикладной математики?
— С чего вообще возник этот разговор?
— Утром сели за стол, вас нет, вот и заговорили… вполне
естественно, между прочим. Маринка Логинова сказала, что ты завела любовника и
даже хотела с ним сбежать, но Анатолий был начеку… И ни в какой больнице ты не
лежала, все это твой муж выдумал, чтобы скрыть сей прискорбный факт. Что
скажешь?
— Скажу, что моя личная жизнь куда как менее интересна,
чем ее представляют другие.
— Так был любовник или нет?
— Не болтай глупостей.
— Когда я разводилась с Пашкой, ты была в курсе всех
моих дел.
— Я не развожусь.
— Ладно, извини. Если честно, я думала, ты придешь,
чтобы пооткровенничать.
— Я нашла в Юлиной комнате фотографию, — сказала я
и достала фото из сумки. — Это тот парень?
Майя взглянула, отложила фотографию в сторону и кивнула:
— Он. Красавец, правда?
— Ты точно видела именно его?
— А в чем дело? — нахмурилась Майя. — Если
хочешь уточнить, как зовут парня и все прочее, спроси Макса.
— Вот что, — подумав, сказала я, — не говори
ничего Максу.
— Что не говорить?
— Об этом парне, о том, что видела его с ним, и о нашем
разговоре тоже. Хорошо?
— Как скажешь.
— Обещай мне.
— Ладно, буду молчать как рыба.
Мы вместе пообедали, и часа в три я с Сашкой возвращалась
домой. На светофоре обратила внимание на темно-синий «Опель». Правда, номера
того, что я видела во дворе, я не запомнил а, зато уж этот не забуду. Я нервно
отбивала пальцем дробь, ожидая сигнала светофора. «Опель» свернул на первом
повороте. Зазвонил телефон, я вздрогнула и с досадой покачала головой: «Если
так пойдет дальше, я окажусь в психушке».
— Слушаю, — вздохнула я.
— Геля, это Виктор Сергеев.
— Здравствуй, Витя.
— Как отдохнули?
— Отлично.
— Если ты ничем особо не занята, может, встретимся?
— Конечно, — согласилась я.
— Тогда через час жду тебя в кофейне на Чехова. Идет?
— Идет.
Я выключила телефон и задумалась. Ольгин муж, к которому я
обратилась после гибели Юльки, решил поговорить со мной. Надо полагать, не
просто так решил. Спокойно, не жди, что Виктор разом раскроет все секреты.
Однако волнение не оставляло меня.
В кафе я прибыла за полчаса до назначенного срока. Купила
Сашке мороженое и, уговаривая себя быть терпеливой, то и дело поглядывала на
дверь. «Он занятой человек и может опоздать, — твердила я. Мой взгляд от
двери переместился к окну — в переулок сворачивал темно-синий „Опель“. —
Вряд ли это галлюцинация», — подумала я и вновь огляделась, на этот раз
тревожно. В кафе народу немного, и если сюда вдруг ворвутся…
Кто за мной может следить? Первое, что приходит в
голову, — охрана мужа. Но в этом случае ему не худо бы предупредить меня,
чтобы избавить от инфаркта. А если это не Анатолий, тогда кто? Люди, похитившие
моего ребенка? Они получили деньги, если верить мужу… Что это, черт возьми,
приходит мне в голову: «если верить…»? Кому же еще верить, как не самому
близкому человеку? Что, если этих денег им показалось мало и они вновь решили
похитить ребенка? Напрасно Анатолий не обратился в милицию, ведь я просила его,
но он упрямо отвечал, что в целях нашей безопасности ничего выяснять, тем более
заявлять, нельзя.
— Мама, мы еще долго будем сидеть здесь? —
спросила Сашка. Я не сразу нашла, что ответить, поглощенная невеселыми мыслями.
Тут дверь кафе открылась, и появился Виктор, улыбнулся,
заметив нас, и подошел к столу.
— Привет, — кивнул он Сашке. — Это что у тебя
за зверь?
— Медведь.
— Серьезно? А что такой толстый? И нос больше похож на
свиной пятачок.
Сашка радостно фыркнула:
— И вовсе нет. Это же не настоящий медведь, а
игрушечный. Настоящие медведи кусаются. Правда, мама?
— Наверное.
— Кусаются, я точно знаю.
— Ладно, будем считать, что это в самом деле медведь.
Не возражаешь, если я немного поговорю с твоей мамой? — Сашка важно
кивнула, а Виктор сразу стал серьезным. — Все свидетели в один голос
утверждают: он сделал это нарочно. — Желание Виктора обойтись без имен
было мне понятно, раз здесь Сашка, и вызвало у меня чувство благодарности к
нему.
— Значит, это убийство?
— Не исключаю такой возможности. С тем парнем тоже
темная история. Он год как освободился, точнее, одиннадцать месяцев провел в
СИЗО. Доказать его вину так и не смогли, кто-то здорово поработал со
свидетелями. И еще пара интересных моментов. Ограбление, в котором его и еще
нескольких парней обвинили, скорее всего не более чем маскировка. Есть мнение:
две ведущие городские группировки по торговле наркотиками выясняли отношения.
Именно поэтому доказать ничего не могли, ни та, ни другая сторона не
заинтересована в том, чтобы истина выплыла наружу.
— Торговля наркотиками? — пробормотала я, силясь
понять, какое это может иметь к нам отношение.
— Изначально в нашем городе этим промышляли цыгане.
Однако в последнее время наметились перемены. Кто-то их теснит, рынок
неустойчивый, что там происходит, понять сложно, ясно одно: появились новые
хозяева, и с этим приходится считаться. — Из всего услышанного в голове у
меня вертелось одно: цыгане. Сашка находилась в доме цыган, об этом сказал Алексей,
да и детишки имели колоритную внешность. — Парень оказался не у дел.
Правда, непонятно, чем тогда помешала девушка? Впрочем, несчастного случая я
тоже не исключаю.
— Машину нашли?
— Нашли, но толку от этого на грош, она уже месяц
числится в угоне.
— Выходит, убийство готовили заранее?
