— Чего ты боишься? — удивился он, пристально и
вроде бы даже с удивлением посмотрев на меня. — Мы едем за твоей дочерью.
— Но…
— Наслаждайся пейзажем и радуйся предстоящей встрече.
Я отвернулась к окну, за стеклом мелькали деревья, лес
сменили поля, потом вновь начался лес, мы проехали никак не меньше шестидесяти
километров, мелькнул указатель с названием района, в который мы въезжали, а
вскоре появился и сам районный центр, город, где обитало около сотни тысяч
жителей.
Алексей не свернул на объездную, а поехал прямо, указатель впереди
гласил «Центр». Выходит, мы прибыли в конечный пункт нашего путешествия.
Неужели Сашка здесь? Где они могут держать ребенка?
Пока я думала об этом, деревянные дома старой застройки
сменили пятиэтажки, показалась площадь, здание с колоннами — местный Дворец
культуры, памятник, показавшийся мне нелепым, человек держал в руках что-то
похожее на метлу, мы опять свернули на светофоре. Новая застройка, коттеджи,
больше похожие на дворцы, за высокими кирпичными стенами. Мы вновь свернули и
оказались в переулке, слева виднелся магазин «Продукты», справа здание почты,
дальше тоже коттеджи, только попроще. Алексей остановился неподалеку от
магазина.
— Это здесь? — не выдержала я.
— Здесь, — кивнул он, — восьмой дом.
Я нашла нужную табличку на фасаде. Дом был двухэтажным,
особенно богатым он не выглядел, но стена, его окружавшая, напоминала
крепостную.
— И Сашка там? — спросила я, чтобы нарушить
молчание. Я ужасно боялась, что он вдруг возьмет и уедет, решив, что выполнил
свою часть договора.
— Я ведь сказал.
— Как мы войдем., то есть я…
— Сиди в машине, я сейчас вернусь.
Он вышел, потянулся, с ленцой поглядывая по сторонам, и
направился не к дому, а к зданию почты по соседству, а потом и вовсе исчез из
поля моего зрения.
Когда я вновь увидела его, прошло по меньшей мере минут
двадцать. Он открыл дверь машины с моей стороны и сказал:
— Тебе придется прогуляться со мной.
Я с готовностью вышла, боясь задавать вопросы. Мы вместе
направились к почте, обошли ее и вдоль стены начали огибать восьмой дом.
В кирпичной стене виднелась калитка, Алексей толкнул ее, и
она открылась. Либо она вовсе не была заперта, либо Алексей позаботился об этом
раньше. Мы оказались в довольно захламленном дворе. Сюда выходили четыре окна с
задернутыми шторами, и я испуганно поежилась, боясь, что кто-то обратит
внимание на наше вторжение.
Алексей взял меня за руку и кивнул в сторону дома. Мы
пересекли двор и оказались возле двери. Наполовину застекленная, она тоже
подозрительно легко открылась. Я увидела длинный коридор и услышала детские
голоса. Я ускорила шаг, Алексей шел медленнее, заметно отстав. Я толкнула
дверь, из-за которой доносился шум, и увидела просторную комнату, застеленную
коврами. Ковры были везде: на полу, на стенах, даже в простенке между окнами
висел ковер, дорогая мебель, подушки на полу и ватага черноволосых ребятишек. В
стороне на подушке сидела Сашка. С тщательно расчесанными золотистыми волосами,
в шелковом голубом платье с белым бантом она очень походила на принцессу из
сказки.
Сашка повернулась и увидела, что я стою в дверях, не в силах
сделать еще один шаг и позвать ее. Я просто смотрела на свою девочку, а стены
комнаты начали медленно вращаться. И вдруг все встало на свое место, потому что
Сашка прошептала:
— Мама… — И заплакала, сморщив мордашку, а я бросилась
к ней. Дети, до этого момента кувыркавшиеся на полу, замерли как по команде,
наблюдая в молчании, как я подскочила к Сашке, схватила ее на руки и рванула к
двери. Я едва не столкнулась с Алексеем, он шел по коридору навстречу мне.
Совсем рядом кто-то колотил кулаком по двери, выкрикивая ругательства.
— Уходим, — поторопил он, я побежала к выходу и
через минуту оказалась во дворе, а потом на улице.
Алексей закрыл калитку. Сашка, вцепившись в меня ручонками,
до сих пор не произнесла ни слова, только уткнулась лицом в мои волосы и громко
сопела. Возле почты Алексей обогнал нас, завел машину и подъехал вплотную, так
что переходить дорогу мне не пришлось. Я устроилась с Сашкой на заднем сиденье,
а он рванул с места, оставляя позади и эту улицу, и этот город.
* * *
Сашка сидела на моих руках сияющая, слегка поправившаяся за
то время, что мы не виделись.
— Что это был за дом? — спросила я. Вопрос,
разумеется, адресовался Алексею, Сашка вряд ли была способна на него
ответить. — Что за люди там живут?
— Цыгане.
— Цыгане? — растерялась я. Цыгане ассоциировались
у меня исключительно с кибитками и кострами. Конечно, я знала, что мои
воззрения на этот счет никуда не годились, но понять, какое отношение к
произошедшему со мной могут иметь цыгане, я тем более не могла. — При чем
здесь цыгане? — пробормотала я.
— А мне откуда знать? Кто-то решил, что это надежное
место. Детей много, живут они изолированно, и лишний ребенок обратит на себя
внимание далеко не сразу. Правда, твою девочку с цыганятами не спутаешь, но
кому вообще надо их сравнивать. — Он засмеялся, а я тут же забыла о нем,
потому что заговорила Саша.
— Мама, а ты меня насовсем взяла? — спросила она
робко.
— Конечно.
— Значит, ты больше не болеешь?
— Нет, — ответила я, сообразив, что ребенку как-то
объяснили, почему он живет без родителей, и причину придумали не самую
оригинальную.
— А папа приехал?
— Папа ждет нас дома.
— Мамочка, я очень скучала, — прошептала она и
заплакала. Я тоже заревела, но на этот раз от счастья. Со мной был мой ребенок,
мы ехали домой, значит, самое страшное позади.
Мы миновали пост ГИБДД на въезде в город, и мне пришлось
отвлечься от болтовни с Сашкой, потому что машина неожиданно остановилась.
— Что случилось? — испугалась я.
— Ничего. Ты хочешь, чтобы я отвез тебя домой? —
спросил Алексей.
— Мы можем и сами добраться, — ответила я, решив,
что он из соображений собственной безопасности спешит избавиться от нас.
— Что собираешься делать? — задал он совершенно
нелепый с моей точки зрения вопрос. Что я собираюсь делать теперь, когда мой
ребенок сидит у меня на руках? Разумеется, я хочу побыстрее оказаться дома.
Однако ему вопрос нелепым явно не казался, и спрашивал он вполне серьезно.
