— Какой государь! — вздохнул он. — С каким смирением, с каким мужеством он идет на смерть! Он так же спокоен, как если бы только что прослушал мессу в своем дворце.
Несмотря на толщину стен, звуки улицы проникали в башню Тампля. По всему Парижу, как в ночь 10 августа, барабаны били всеобщий сбор. Потом во дворе Тампля забряцали оружием, послышался цокот копыт, заскрежетали колеса пушек, потому что Конвент счел «благоразумным» вооружиться ими, отправляя на эшафот единственного человека!
В девять часов раздался барабанный бой, затрубили трубы. Карета ждала осужденного. Зеленая, запряженная двумя лошадьми, она принадлежала министру Клавьеру. Король сел в нее вместе с исповедником, затем два представителя муниципалитета уселись на козлах. Дверцы закрыли, и печальный кортеж тронулся с места.
На своем посту де Бац даже не чувствовал холода. Не отрываясь от подзорной трубы, он рассматривал толпу, которая становилась все плотнее, выискивая знакомые лица. Он отлично видел Питу, который встал в оцепление, готовясь сыграть роль «оборвавшегося звена», чтобы пропустить короля и тех, кто будет его спасать. Барон увидел Дево и Лагиша. На своей стороне бульвара он заметил юного Лезардьера и его брата, но больше никого не было. Где же все остальные? Кортей и еще пять человек должны ждать в Малых конюшнях. Но где же те, кто ночью в заброшенной выработке поклялся победить или умереть? Тревога барона росла. При каждом движении толпы он надеялся увидеть появившуюся группу, но никого не было. Ни единого человека! А издалека уже слышался зловещий рокот барабанов.
— Куда же подевались? Чем заняты? — проговорил де Бац сквозь зубы. — Не могут же они все оказаться трусами!
Он все искал в подзорную трубу знакомые лица, условные знаки. Тщетно! Барон вглядывался в окна зданий, стоявших вдоль бульвара. В это утро там запретили открывать окна. У окон сгрудились люди, и одно лицо неожиданно привлекло внимание де Баца. Человек стоял у окна один, и де Бац его отлично разглядел. Это был его враг, граф д'Антрэг!
Но что он там делает? Что вынудило графа оказаться здесь? И тут де Баца осенило. Его предали. Один из агентов графа проник в ряды его сторонников. Только это могло произойти. Этот человек, во всеуслышание объявляя себя роялистом, всегда ненавидел короля и еще больше королеву. Д'Антрэг был роялистом, но на свой лад. Ему требовался король, который подчинялся бы аристократии, парламенту, король-марионетка!
Тревога на мгновение уступила место ненависти, но лишь на короткое мгновение. Де Бац по-прежнему видел лишь Питу, Дево, Лагиша и братьев Лезардьеров. А рокот барабанов приближался… Над смолкнувшей толпой раздались возгласы ужаса. Эти люди только сейчас осознали, что принимают участие в страшном преступлении — убийстве короля. Раньше виновного в оскорблении его величества привязывали за руки и за ноги к четверке лошадей и разрывали на части. И именно государя, отменившего такое варварство, отправляли на смерть. Это молчание… Может быть, хватит лишь одного возгласа, чтобы оно превратилось в неповиновение, в отказ совершить убийство?
— Господь справедливый! — воззвал де Бац, но ни одного звука не сорвалось с его губ. — Господь справедливый и милосердный, помоги мне спасти этого человека, которого ты благословил!
Дробь барабанов, снова дробь барабанов! Из тумана, который начал рассеиваться, уже показалось начало кортежа. Впереди ехали жандармы верхом, за ними шли гренадеры Национальной гвардии в треуголках с султаном из конского волоса и белыми кожаными ремнями крест-накрест на груди. За ними везли пушки, они катились с адским грохотом. Далее следовали барабанщики, а за ними зеленая карета, которую плотным кольцом окружали солдаты. Стекла были подняты и запотели, так что рассмотреть тех, кто находился внутри, не представлялось возможным. Но де Бац отлично знал, что внутри король, которого собираются казнить… За каретой гарцевал на лошади Сантер.
Громкий, звенящий голос барона прорезал секундную тишину.
— Вперед, друзья мои! Все, кто хочет спасти короля, за мной!
Де Бац выхватил шпагу и бросился в толпу, которая на мгновение расступилась. Но это было всего лишь мгновение. Страх сковал людей. Толпа шевельнулась, снова сомкнулась, и де Бац оказался отброшенным к стене здания на углу улицы Луны. Ему пришлось отбиваться от двух мрачных типов с саблями.
— Спасайтесь! — крикнул Жан Лауре, о существовании которой он попросту забыл в эти минуты.
Один из его противников упал, насаженный на шпагу, как на вертел. Второй замешкался, сообразив, что остался лицом к лицу с опасным противником. Не желая пропустить ни минуты из горестного спектакля, толпа не обращала на них внимания. Но тут де Бац заметил солдат, пробивающихся к нему. И тогда он побежал, петляя словно заяц по знакомым улицам и переулкам хорошо знакомого ему квартала. Очень скоро шум погони за его спиной стих, и Жан прислонился к стене, чтобы отдышаться, вложить шпагу в ножны. И только тогда он заметил, что его настигли Лаура и Шарль де Лезардьер, бежавшие следом. Они тоже пытались отдышаться после такого отчаянного бега. Первым заговорил молодой человек:
— Кто мог предать нас? — еле выговорил он. — Неужели среди нас оказался человек настолько бесчестный…
— Нам придется смириться с этой мыслью, мой мальчик. Но я обязательно узнаю, кто оказался предателем. И поверьте мне, он за это заплатит! Где ваш брат?
— Он отправился предупредить Кортея.
— Но был ли Кортей в Малых конюшнях?
— Да, вместе со своими друзьями. Мы проходили там утром на пути к бульвару Сен-Дени. Что мы теперь будем делать?
— Что будете делать вы, я не знаю. А я отправляюсь на площадь Революции. Дюмурье ведь пообещал вашему отцу, что помешает казни?
— Да, это так.
— Генерал должен понимать, что для этого ему понадобятся войска, а лучшего места, чем площадь Революции, для них не найти. Это моя последняя надежда. Кортеж движется очень медленно. Мы сейчас на улице Нотр-Дам-де-Виктуар. Если пройти через Пале-Руаяль, то я окажусь там намного раньше их.
— Мы окажемся там! — поправил его молодой человек. — Нам с братом поручено позаботиться об аббате де Фирмоне. Если… дело доведут до конца, мы должны отвезти его к господину де Малербу, который живет на Университетской улице. Людям из Тампля известен адрес аббата, и он не может вернуться к себе на улицу Бак… Возможно, мисс Адамс могла бы взять фиакр и вернуться в Шаронну? Если будет сражение или… другое зрелище, это все не для глаз дамы.
— К чему лишние слова, я все равно пойду с вами, — запротестовала Лаура. — Вы оба можете не обращать на меня внимания. Я просто буду следовать за вами.
Они отправились в путь, но очень скоро стало очевидно, что дойти до места им не удастся. Около Пале-Руаяль все улицы были перекрыты и охранялись. Живший там герцог Орлеанский, приложивший руку к убийству своего брата, вероятно, опасался за свою жизнь и за жизнь своих близких, а также за свое имущество. Сейчас народ безмолвствовал, но трудно было предсказать, как люди поведут себя потом. Тогда де Бац, Шарль де Лезардьер и Лаура дошли до улицы Кольбер, чтобы потом спуститься к улице Пти-Шан.
