Моррис отпил пепси из банки и снова нахмурился.
— У меня такое чувство, что я тебя подвел. Похоже, ты ожидала от меня других выводов. Давай я еще раз просмотрю все снимки и записи.
— Нет, ты меня не подвел. Твои выводы дополняют мои собственные.
— Правда? — Моррис отвернулся от экрана и сделал еще один глоток, глядя на Еву. — И ты сможешь объяснить мне, каким образом эта двадцатидевятилетняя женщина умудрилась упасть на ровный гладкий пол и получить травмы, соответствующие падению на неровную поверхность с, я бы сказал, минимум двадцатифутовой высоты?
— Обязательно. Как только кто-нибудь объяснит все это мне самой.
— Ну что ж, я люблю загадки. Как бы то ни было, надеюсь, она выживет и сможет сама нам обо всем рассказать. Не припомню случая, когда приходилось бы консультировать тебя по поводу кого-то, у кого еще есть пульс. Расскажи мне о ней поподробнее.
— Она один из деловых партнеров моего последнего убитого.
— А, парень без головы. Голографическая. — Моррис махнул в сторону экрана. — И это, надо полагать, тоже голографическая комната?
— Да. У нее в квартире, также запертой изнутри. Судя по уликам, она играла в ту же игру, что и он, хотя сюжет, похоже, был другим.
— Последовательность зачастую дает преимущество. Ожоги? У нее есть внутренние ожоги в местах ранений?
— Еще не знаю.
— Дай-ка я еще раз взгляну на снимки под увеличением. Если удастся получить достаточно четкое изображение, может быть, я их разгляжу. В первый раз я их просто не искал.
— Пожалуйста. Помнится, ты когда-то на компьютере все вручную делал? Клавиатурой, без голосовых команд и сенсорных экранов.
— В мои студенческие годы мы все делали с клавиатуры, а сканирование тогда только-только начинало входить в обиход и использовалось для диагностики. Голографические технологии считались слишком дорогостоящими и ненадежными как для обучения, так и для медицины. Помню, когда я был еще мальчишкой, мы… Ты это видишь?
Ева подошла к экрану.
— Что я здесь должна увидеть?
— Видишь, тени на ноге вдоль перелома? Буквально точечные следы. Очень мелкие, едва заметные, но они есть.
— Ожоги.
— Ставлю пять к десяти, это они. Вот гляди — да, точно, гляди, они тут везде. В каждой точке соприкосновения, вокруг каждой раны — разглядеть сложно, потому что она вся изранена. Да, вот еще здесь, и здесь, и вокруг раны на плече четче видно.
— Здесь он ее порезал.
— Согласен, это, вполне возможно, нанесено холодным оружием. Ножом или, как с предыдущей жертвой, мечом. Хотелось бы увидеть все это во плоти, так сказать. Измерить, взять анализы… Но даже по картинке видно: острый клинок. И эти отметины — микроскопические внутренние ожоги. Поразительно.
— Она тоже была вооружена. Просто не знала этого.
— Прошу прощения? Как это не знала?
Ева пожала плечами, не отрывая глаз от изображения.
— Да так, работаю тут над одной бредовой гипотезой…
Дверь в комнату открылась.
— Даллас! О, Моррис, привет! Ты малость поторопился, — приветствовала его Пибоди. — Ее успешно прооперировали. Скоро выйдет доктор, расскажет, как обстоят дела.
— Сейчас выключу тут все и приду.
— Мне любопытно, что там у тебя за версия, пусть даже она и бредовая, — признался Моррис, когда дверь за Пибоди закрылась. — Расскажи, когда будешь готова.
— Нужно обсудить идею еще с одним экспертом. Но после разговора с тобой она мне кажется уже менее бредовой.
— Всегда рад помочь. — Моррис бросил последний взгляд на экран, прежде чем Ева его отключила. — Надеюсь, она не доставит мне удовольствия встретиться с ней при обычных для меня обстоятельствах.
— Человеческое тело ведь не сильно меняется, не правда ли? Технологии, наука идут вперед, а тело… Но она — девушка сильная, в этом ее преимущество. Теперь дело за технологиями и наукой.
— Дело не только в теле, но и в духе. Технологии и наука в подметки не годятся человеческому духу. Если ее дух достаточно силен, она еще может выжить.
20
Бенни с Варом беспокойно ходили взад-вперед по комнате, так они того и гляди протопчут в полу колеи. Суди Ева по их виду, она бы решила, что они оба крайне измождены и держатся из последних сил, цепляясь за надежду.
— Вам лучше присесть, — объявила Ева.
Ей нужно было, чтобы они сели рядом, тогда она смогла бы следить за выражениями их лиц, движениями рук и тел.
— Сядьте, — властно повторила Ева, и это прозвучало как приказ. — Скоро к нам выйдет врач, а пока что вам следует знать, что мы продвинулись в нашем расследовании. Немного, — уточнила она, — и на данном этапе я не могу раскрыть вам никаких подробностей. Но это хорошие новости, я ждала возможности их вам сообщить.
— Мне наплевать на расследование, сейчас не до него, — отозвался Бенни, не сводя глаз с двери. — Не могу сейчас об этом думать. Только о Силл.
— Мы сейчас не хотим отвлекаться на что-либо, кроме нее. Мы — знаю, это звучит странно, — пожал плечами Вар, — но мы как бы передаем ей свою энергию. Думаем, это сейчас главное, что мы можем для нее сделать.
— Я с вами согласна, — понимающе улыбнулась Пибоди. — Я в такое верю.
— Хиппушница, — пробормотала Ева с намеренным легким пренебрежением. Она отступила на шаг, впустив в комнату женщину в хирургической робе.
Ростом вошедшая была невелика, но широка в плечах. У нее были жгуче-черные волосы, ультракороткая стрижка «Цезарь». Миндалевидные глаза пробежались по присутствующим в комнате и остановились на Еве.
— Вы ведете расследование?
— Лейтенант Даллас, — представилась Ева.
— Я — доктор Прюитт.
— Пожалуйста, — потянулся к ней Вар, — скажите, как она? Как Силл?
Ева кивнула доктору, и та села напротив двух мужчин.
— Операция закончена. Вы — члены ее семьи?
— Да, — опередил Вара Бенни. — Мы — ее семья.
— У нее очень тяжелые травмы.
— Но вы ее спасли? — не отставал Бенни.
— Мы собрали команду врачей и провели несколько операций. У нее обширная травма головы, потребовавшая значительного оперативного вмешательства.
Ева слушала, как доктор Прюитт объясняет, какая именно травма, в чем состоит вмешательство, каков прогноз, и наблюдала за лицами Бенни и Вара. Но то, что она искала, она уже увидела — всего один краткий проблеск.
— Я не понимаю, о чем вы говорите, — пожаловался Бенни и взглянул на Вара: — А ты? Что это все значит?
— Силла сейчас в коме, — терпеливо объяснила доктор Прюитт. — Это ожидаемо, и это может помочь ее телу восстановиться.
