— Почему бы тебе не вернуться в комнату ожидания? Можете взяться за руки и спеть «Господь, пребудь со мной». Валяй! А тот, кто отправил ее на операционный стол, будет втайне давиться от смеха. Лично у меня есть дела поважнее.
Ева быстрым шагом пошла по коридору скрепя сердце и сдерживая боль внутри. «Живого места можно не оставить не только на теле, — думала она. — И не только кулаками и дубинками».
Она нашла пустой туалет, прислонилась лбом к стене и подождала, пока не прошла тошнота. Потом позвонила Финн, доложила Уитни и проконсультировалась с Мирой.
«Так все и происходит, — напомнила она себе. — Я так работаю. Сидя рядом, гладя по головке и похлопывая по плечу, дела не раскрывают. Это не поможет ни найти убийцу Барта, ни спасти Силлу».
И она скорее сдохнет, чем станет извиняться за то, что делает свою работу так, как считает нужным.
Успокоившись, Ева нашла еще одну медсестру, показала жетон и попросила организовать ей встречу с врачом наедине. Она стояла в смотровой, пила мерзкий больничный кофе и смотрела, как хирурги колдуют над израненным телом Силлы.
«Даже если она и выживет, — подумала Ева, — она уже никогда не будет такой, как прежде».
«Говоришь, она пока еще не фотография на моей доске? — вспомнила она. — Да пошло оно все! Силла стала фотографией с той самой секунды, как рухнула у себя дома на пол, истекая кровью».
Она обернулась на звук открывающейся двери, увидела, как в смотровую заходит Рорк, отвернулась и снова уставилась на экран.
— Ева, мне нет оправдания, — начал он. — Я не имел ни малейшего права говорить тебе все это. Я прошу у тебя прощения. Мне очень стыдно.
— Забудь.
— Не могу. Не забуду. — Он подошел к ней, встал рядом, но не прикоснулся к ней. — Но все же надеюсь, что ты меня простишь.
— Просто выдалась пара трудных деньков.
— Это не оправдание. Это даже не причина.
— Ладно. Придумай другую.
— Она вчера плакала у меня на плече. Я знал, что она у тебя в списке подозреваемых, и, утешая ее, я нет-нет да и думал: не причастна ли она к тому, что произошло с Бартом? Хуже того, судя по всему, пока мы вчера пили на крыше шампанское, она уже лежала у себя в квартире на полу одна, с переломанными костями, истекая кровью.
— Ты слишком близко к сердцу все это принимаешь.
— Да. Тут ты совершенно права, и я даже самому себе не могу до конца объяснить почему. Но я не могу устраниться. Таковы причины, Ева, но это все равно не оправдание тому, что я так на тебя набросился, причем сделал это, зная, что ты все стерпишь. Наверное.
— Мне было больно.
— О господи! Я понимаю. — Рорк осторожно обнял ее. — Ты же меня знаешь. Будь уверена, это меня страшно мучит, так что можешь утешаться этой мыслью.
— Но ты не вполне заблуждался.
— Вполне. Был всецело и абсолютно не прав.
— Нет. Что бы я лично обо всем об этом ни думала, — Ева кивком показала на экран, — несмотря на это, на все это, я должна думать как он. Для меня это не их чертова игра, но для него это именно она и есть. Чтобы остановить его, мне нужно уметь предугадывать его мысли.
— Я знаю, как ты работаешь, и знаю, что все это для тебя значит. Могу лишь еще раз попросить у тебя прощения.
Ева заглянула в его глаза и почувствовала, как напряжение начало отпускать ее.
— Я и раньше намеренно говорила разные вещи, чтобы сделать тебе больно. Ты же меня прощал.
— Да, прощал. И прощу снова, без вопросов.
— Ну и забудем об этом. Просто получаешь большой жирный плюсик в колонке «сволочь».
Рорк улыбнулся и поцеловал ее в лоб.
— И какой же у нас там счет?
— Идем ноздря в ноздрю.
— Лучше перепроверь. Мне думается, ты давно меня обскакала.
— Хочешь схлопотать еще один плюсик?
— Не хочу. — Рорк притянул ее к себе и вздохнул, почувствовав, что она расслабилась. — Вот так гораздо лучше.
Ева повернула голову, чтобы можно было вместе наблюдать за операционной.
— Почему он принялся за нее? — спросил Рорк.
— Потому что считает, что, кроме него самого, незаменимых людей нет. Он теперь будет всем заправлять, и никто не обойдет его, как в свое время обошел Барт. Ему наверняка было приятно получать сочувствие по поводу Барта, ему кажется увлекательным находиться под подозрением. Это часть игры. Он набирает очки и ждет нашего ответного хода.
Она посмотрела на Рорка.
— Это он так думает.
— Да, я понимаю. Ты права.
— Он — игрок, так что он выбирал из доступных ему ходов. Какие еще остались игроки, приемы, варианты? Силла? Она была вспыльчивой, она впала в депрессию, хуже остальных перенесла смерть Барта… по крайней мере, судя по внешней реакции. Значит, она стала самой уязвимой. Она, как мне кажется, теснее всех контактировала с коллективом и, будучи привлекательной женщиной, стала неизбежной кандидатурой на роль нового лица компании. Убийца хотел играть эту роль сам. Он почувствовал вкус власти. Такова уж человеческая природа. Ева слегка отстранилась от Рорка.
— У меня есть еще пара технических вопросов. Они тебе могут показаться совершенно фантастическими, но… — Она прервалась, заметив, что врачи на экране засуетились. — Что-то не так. Что-то случилось.
Рорк приказал увеличить изображение и добавить четкости.
— Кровяное давление падает. Взгляни на монитор. Почти на нуле. Они теряют ее.
— Черт, черт, черт! Она обязана держаться! Она вообще хочет жить или нет?
И они принялись молча наблюдать за тем, как трепещет на волоске жизнь Силлы.
19
Когда Ева вышла в комнату ожидания, Бенни с Варом мигом вскочили, но сразу же разочарованно сели.
— Мы ждем, что выйдет кто-нибудь из врачей, — объяснил Вар. Он посмотрел на часы. — Уже много времени прошло.
— Они сказали, что будут держать нас в курсе событий. Но уже час никто не выходит, — добавил Бенни.
— Я наблюдала за происходящим в операционной, — начала Ева, но замолчала, жестом останавливая снова вскочивших и заговоривших одновременно Бенни с Варом. — Спокойно. Они ею занимаются, стараются изо всех сил. Возникли проблемы… Спокойно! — снова приказала она, предваряя посыпавшиеся на нее вопросы. — Свой диплом хирурга я не прихватила, но могу сказать, что, на мой взгляд, они делают все, что от них требуется.
— На нее можно посмотреть? Где? — вскинулся Бенни.
— Пойдем посмотрим. Все лучше, чем просто сидеть тут.
— Вам нельзя. Только врачам, полицейским в рамках уголовного расследования и членам семьи.
