— Чтобы все закончилось, — договорил за нее Рорк и двумя точными движениями поставил машину на указанное место.
— Ага. Все, я себя обуздала. Больше не повторится. Иначе нужно было дома оставаться, — Ева вышла из машины, обернулась к Рорку. — Задача номер один: освободить Мелинду Джонс, живой и невредимой. Задача номер два: посадить Айзека Макквина и его напарницу за решетку. Все остальное — не стоит внимания.
— Ну так вперед, — сказал Рорк и, обойдя машину, взял Еву за руку и повел к выходу.
— Эй! — возмутилась она. — Гражданским нельзя расхаживать по участку за ручку с копами!
Рорк напоследок сжал ее ладонь и отпустил:
— Узнаю своего копа.
Дежурный записал их в журнал посетителей, выдал Еве разрешение на ношение табельного и запасного оружия и попросил подождать.
Выложенные белоснежной плиткой полы далласского Управления полиции чуть ли не искрились. Стены были покрашены в теплый коричневый цвет, чуть насыщеннее бежевого, и увешаны картинами — сплошь цветастые геометрические формы — в золотистых рамах. Напротив стояли отполированные до блеска скамейки, и даже торговые автоматы неподалеку сияли безупречной чистотой.
У Евы возникло неприятное чувство, лишь усилившееся после того, как двое прогуливавшихся мимо полицейских бодро пожелали им с Рорком доброго вечера.
— Да что это за участок такой? — проворчала Ева. — Картины в рамах. Копы раздаривают улыбки направо-налево, вместо того чтобы встречать незнакомцев строгим подозрительным взглядом…
— Добро пожаловать в Даллас, янки, — подмигнул ей Рорк.
— Что?!
— Не падай духом, дорогая. Уверен, хоть один человек в этом здании обязан посмотреть на кого-нибудь с подозрением.
— Дежурный мне улыбнулся и пожелал «доброго вечера, мэм», еще даже не взглянув на документы!
— Безумный мир, Ева, — произнес Рорк, борясь с искушением сочувственно взять ее за руку. — Больной, безумный мир.
— И не поспоришь. Но почему они улыбаются? Они же копы. Так нельзя.
Рорк больше не мог сдерживаться. Он приобнял Еву за плечи и прикоснулся губами к волосам.
— «А ну отставить», знаю, — рассмеялся он. — Но раз уж мы в мире улыбающихся копов, я решил, это дозволительно. А вот, кстати, и первый неулыбающийся…
Ева узнала Бри Джонс, едва та показалась в дверях — в белой футболке, потертых джинсах и коричневых ботинках. На какую-то долю секунды в сознании Евы прежний ее образ наложился на настоящий, и перед глазами у нее как живое встало то детское лицо — грязное, в синяках, искаженное ненавистью и страхом.
Но видение исчезло, и осталась красивая молодая женщина с короткими светлыми волосами, мягкими чертами лица и острым волевым подбородком. Бледная, изможденная, только блестят голубые глаза.
«Усталость ей скрыть не удалось, — подумала, глядя на нее, Ева, — а вот страх старается не показывать, только самая малость проглядывает».
Бри энергично зашагала прямиком к Еве.
— Лейтенант Даллас.
Голос Бри, когда та представилась в ответ, не дрогнул. В нем была врожденная техасская протяжность, так что для уха Евы речь ее звучала лениво и чересчур непринужденно. Но в крепком рукопожатии не было ни того ни другого.
— Детектив Джонс, это Рорк, он допущен к расследованию в качестве консультанта.
— Да, спасибо вам обоим. Спасибо, что прибыли так скоро. Я попросилась сама вас встретить, хотела лично поблагодарить.
— Не стоит благодарности.
— Тогда вы тоже так сказали. Но оно того стоит. И тогда тоже стоило. Пойдемте, я провожу вас к лейтенанту Риккио.
— Вы участвуете в расследовании?
— Лейтенант Риккио убежден, что я буду ценным участником.
— Вы его в этом убедили? — спросила Ева.
Бри торопливо взглянула в ее сторону, но тут же отвела глаза, пропуская в двери:
— Да. Это же моя сестра. Я и не подумала бы его убеждать, не будь я сама абсолютно уверена, что смогу и окажу ценную помощь.
Ева промолчала.
«Походка у нее как у копа, — подметила она. — И говорит, если не обращать внимания на эту протяжность, тоже как заправский коп. Но это их заведение…»
* * *
Все вокруг сияло чистотой. Затененные стекла на окнах рассеивали свет, кондиционеры поддерживали комфортную температуру, словно не было за окном накрывшей город жарким одеялом удушающей жары.
— Здание новое? — поинтересовалась Ева.
— Относительно. Лет пять назад построили.
«Пять лет?! — подумала Ева. — А будто вчера…»
Они свернули в просторный «загон» спецотдела по работе с жертвами насилия. Он был разгорожен перегородками на аккуратные рабочие отсеки. В них за столами сидели полицейские и помощники; некоторые в пиджаках, некоторые в рубашках с короткими рукавами. Каждый либо говорил по телефону, либо работал за компьютером. Нельзя было сказать, что, стоило им войти, все немедленно прекратили заниматься своими делами, но секундная пауза все же возникла.
За эту секунду на Еву уставилось достаточно подозрительных взглядов, чтобы полностью успокоить ее на этот счет.
Риккио занимал традиционный кабинет начальника в конце «загона» с выходящим на него окном без жалюзи. Он торопливо вышел к ним, протягивая Еве руку:
— Лейтенант Даллас, мистер Рорк, спасибо, что так быстро откликнулись. Пожалуйста, пройдемте в мой кабинет. Кофе?
Ева хотела было отказаться и предложить приступить сразу к делу, но вспомнила, что попала в мир постоянно улыбающихся и говорящих «пожалуйста» копов.
— Да, спасибо, черный без сахара.
— Мне то же самое, — сказал Рорк.
Риккио набрал кофе на автоповаре и, вручив им кружки, устроился с краю стола, жестом указав им на кресла для посетителей.
«Офигеть, — подумала Ева. — Кресла. С подушками».
Она перевела взгляд на лейтенанта Риккио. Шатен с пышными вьющимися волосами. Лицо загорелое, внушительная, придающая лицу выразительность челюсть. Одет в костюм с галстуком.
— Полагаю, вы ознакомились с рапортом и отчетом детектива Джонс, — проговорил он, посмотрев на Бри, а затем снова на Еву.
— Да. Но я хотела бы, если вы не возражаете, еще раз услышать все из ее уст.
— Бри?
— Да, сэр. Домой я сегодня вернулась только в пятом часу утра — у нас с детективом Уокер была долгая смена. Мы с сестрой живем вместе. Я подумала, что она уже дома, спит. Проверять не стала, сразу легла и, поскольку следующий день был свободным, проспала допоздна. Я… — Бри заколебалась.
— У меня так заведено, — объяснил Риккио, — если кто-то из моего отдела работал сверхурочно, закрыл дело и срочного ничего нет, получает отгул.
