Понаблюдав за Федерикой и в полной мере оценив ее талант, Дастфейс решил использовать ее как курьера, чтобы ввозить кокаин в Соединенные Штаты. Разумеется, если бы Сэм узнал об этом, он бы вмешался и, может быть, даже применил бы силу, чтобы спасти подругу. Но к сожалению, в то время он работал в Атлантик-Сити. Не сказав ему ни слова, Федерика полетела в Каракас и привезла оттуда в желудке тридцать шариков кокаина. Это было самым страшным моментом в ее жизни. Весь полет она молилась, с ужасом думая о том, что будет, если пленка, в которую завернут кокаин, порвется.
Когда этот кошмар закончился, она поклялась себе, что никогда больше не сделает ничего подобного, но Дастфейс снова предложил ей работу. Задание на этот раз было не таким опасным, а деньги он предложил приличные. Теперь нужно было съездить в Мексику и перегнать оттуда машину. Камеры шин будут набиты кокаином. Федерика не смогла отказаться. Она полетела в Мехико. Там ей дали ключи от «Тойоты», нафаршированной белым порошком. Федерика без проблем пересекла границу в Тихуане и направилась в Нью-Йорк, выбирая не самые оживленные дороги и стараясь не превышать скорость. Все шло отлично, но ей все-таки стоило помнить, что фортуна переменчива.
Недалеко от Батон-Руж
[31]
она остановилась на заправочной станции и пошла в туалет. Когда она вернулась, машины на стоянке не оказалось. Что это было? Случайный угон или спланированное ограбление? Это было неважно, в любом случае последствия будут ужасными. Она никогда не сможет расплатиться за наркотики, а Дастфейс был способен на все: пытать ее, сделать своей рабыней, даже убить.
Федерика не могла вернуться в Бруклин. Она села на автобус до Атлантик-Сити и, рыдая, бросилась Сэму на грудь. Выслушав рассказ подруги, Сэм словно упал с небес на землю. Федерика в отчаянии сказала, что готова навсегда покинуть Нью-Йорк. Сэм пытался отговорить ее, ведь им пришлось бы бросить все. Но он не мог оставить ее. Он твердо верил, что их судьбы связаны навсегда и они спасутся или погибнут только вместе. Он упрекал себя за то, что не увидел надвигающейся катастрофы. Но все мы так часто отказываемся видеть то, чего не хотим.
Целую ночь Федерика просила у него прощения за то, что втянула в свои дела, но отступать было поздно. Наконец Сэм решил, что вернется в Нью-Йорк один. Он наивно полагал, что все как-нибудь утрясется. Автобус «Грейхаунд» привез его домой, когда начинались сумерки. Он зашел к себе, потом отправился на поиски Дастфейса. Но сначала выкопал железную коробку, в которой хранил все свои сбережения. Почти шесть тысяч долларов. Он хотел отдать их Дастфейсу в обмен на обещание оставить Федерику в покое.
Прежде чем идти к дилеру, он зашел к своему приятелю Шейку Пауэллу. Того не было дома, и Сэм подумал, что это и к лучшему. Он влез по стене до окна Шейка и вытащил из стены кирпич, за которым Шейк прятал оружие. Это был сувенир, который оставил его другу брат, отправляясь на отдых в Рикерс-Айленд.
[32]
Сэм проверил, заряжен ли пистолет, и сунул его во внутренний карман куртки. Он старался держаться подальше от оружия, но на этот раз был уверен, что без него вряд ли удастся обойтись. Так что, возможно, он был не так уж наивен…
* * *
— О, блудный сын! Все мечтаешь?
Звучный голос вернул Сэма к реальности. Он вздрогнул, словно его застали на месте преступления.
Он поднял глаза и увидел, что Шейк Пауэлл выходит из ризницы.
— Шейк!
— Здравствуй, Сэм!
Как ни странно, Шейк стал священником и сменил отца Хатуэя на его посту. Смерть брата, покончившего в тюрьме самоубийством, потрясла Шейка. Вера стала для него опорой, в которой он так нуждался.
Как в старые добрые времена, друзья обменялись тройным рэперским рукопожатием и обнялись. Высокий негр был по-прежнему огромным, как кэтчер.
[33]
На нем были потертые джинсы и куртка, обтягивавшая гору мышц. Коротко подстриженная обесцвеченная борода выделялась на черном лице. Шейк был воплощением силы. Сэм не мог сосчитать, сколько раз Шейк спасал его шкуру.
— Как дела?
— Лучше, чем в прошлый раз.
Они не виделись десять лет, хотя и не теряли друг друга из виду. Сэм последовал совету Шейка, который тот дал ему после той ужасной ночи: навсегда забыть о Бед-Стае, хотя это означало, что встречи с единственным близким другом станут теперь гораздо реже.
— Мы как будто виделись только вчера, — сказал Сэм, стараясь не давать воли чувствам.
— А мне показалось, что прошла целая вечность. Мы были тогда совсем мальчишками, а сегодня ты явился в костюме, работаешь в крупной больнице…
— Это все благодаря тебе.
— Не морочь мне голову!
Они помолчали. Потом Шейк сказал:
— Я слышал о Федерике. Я много раз тебе звонил…
— Знаю. Слышал твои сообщения на автоответчике. Я не мог тебе ответить, но был рад слышать твой голос.
Словно почувствовав что-то, Шейк спросил:
— Чувак, у тебя опять неприятности?
— Ну, у кого их нет…
— Пошли, расскажешь мне за чашкой кофе. Это, конечно, дом Господа, но здесь чертовски холодно.
Шейк жил в небольшой чистой и ухоженной квартире позади церкви. Он указал Сэму на табурет, который предназначался для гостей, а сам стал готовить кофе при помощи древней кофе-машины, которая много лет назад могла стоять в каком-нибудь итальянском баре. На полках были расставлены награды, которые Шейк получил, когда был боксером. Но это не выглядело гимном насилию, потому что рядом Шейк повесил рамку с пословицей: «Кровь смывают не кровью, а водой».
— Попробуй-ка и скажи, что это плохо, — произнес он, ставя перед Сэмом чашку.
— Колумбийский кофе?
— Ямайский, «Блю Маунтин». Отличный, да?
Сэм кивнул.
— Смотри. — Шейк указал на газетный лист, приколотый к стене. — Я вырезал из «Нью-Йорк таймс» статью о тебе.
— Это была статья о больнице, а не обо мне, — возразил Сэм.
— Я смотрю, ты все такой же скромник…
Сэм пожал плечами.
— Я получал твои пожертвования, — продолжал Шейк. — Каждое Рождество пять тысяч долларов на добрые дела.
— Я тебе доверяю. Уверен, что ты распорядился этими деньгами как надо.
— Да, конечно, но ты вовсе не обязан присылать так много.
— Я пытаюсь расплатиться с долгами, — ответил Сэм. — Когда мы с Федерикой уехали отсюда, отец Хатуэй одолжил нам денег.
— Знаю. Однажды он сказал, что это была его самая удачная инвестиция.
