— Уже не твоя жена, а почти моя.
В это мгновение Натан понял: ему ничего не остается, как набить Тайлеру морду. Он сделает это, даже если в итоге еще больше отдалится от жены. И вдруг Натан осознал, что достаточно мелочи, чтобы знаменитый адвокат с Парк-авеню уступил место сыну итальянской прислуги, плохому парню, который в молодости не раздумывая ввязывался в драки на улицах Квинса. Прошлое догнало-таки его, хотя он всю жизнь из кожи вон лез, чтобы стать другим.
Входная дверь отворилась, и появилась Бонни.
— Buenos dias
[18]
, — радостно сказала она и вошла в комнату.
Ла-Джолла находится всего в двадцати километрах от мексиканской границы, и Бонни развлекалась тем, что повторяла испанские слова, услышанные на улице или в школе.
Когда вошла дочка, вся злоба и гнев внезапно растворились. Дочь здесь — все остальное не важно. Бонни бросилась в объятия Натана, он поднял ее к потолку и закружил. Яркая, цветастая одежда, перуанская шляпа, края которой свешивались на уши, и южный загар — девочка выглядела прелестно.
— Тебе только пончо не хватает, чтобы перегонять стада лам через Анды. — И Натан опустил дочку на пол.
— А можно мне это на Рождество? — тут же подхватила она.
— Пончо?
— Нет, ламу!
— Это шутка, дорогая, — раздался голос Мэллори.
Натан обернулся: Мэллори спускалась по ступеням лестницы, держа в руках дорожную сумку Бонни. Поздоровалась с Натаном; он представил ей Гаррета: известный хирург, возвращается с конгресса в Сан-Франциско; у них деловые отношения. Несколько удивленная, женщина вежливо приветствовала Гудрича.
— Мы опаздываем. — И выразительно посмотрела на часы.
«Именно так! Будто ты озабочена тем, чтобы вовремя попасть в ресторан!» Натан не стал возражать — это ни к чему не приведет, да и не стоит ссориться с Мэллори на глазах у Венса, — и ответил в тон:
— Нам тоже нужно спешить — самолет через час.
— Вы поедете через Лос-Анджелес? — тревожно спросила Мэллори.
Натан кивнул. Венс вышел первым, крутя на пальце ключи от машины; остальные последовали за ним. Небо начинало темнеть, чувствовалось приближение грозы. Мэллори закрыла за собой входную дверь и обняла дочь.
— Счастливого пути, и не забудь позвонить мне, когда приедешь в Нью-Йорк!
Она направилась к сверкающему «порше», припаркованному выше по улице.
— Hasta luego!
[19]
— крикнула Бонни, размахивая перуанской шляпой.
Мэллори обернулась и махнула рукой в ответ; она так ни разу и не взглянула на Натана.
— Приятного аппетита! — крикнул он ей, вложив в свои слова всю горечь и грусть, которые чувствовал.
Она не отозвалась. Натан взял за руку Бонни и пошел с ней по тротуару вслед за Гарретом — тот захватил их дорожную сумку.
«Порше» шумно тронулся с места и направился в их сторону; будто специально, Тайлер проехал совсем близко от Натана. Что ж, это из разряда глупостей — так иной раз играют мужчины, желая помериться силой… Мэллори на пассажирском сиденье наклонилась в тот момент над сумочкой и не заметила маневра Тайлера. А тот небрежно махнул Натану рукой. «Идиот», — подумал Натан, глядя вслед машине.
Международный аэропорт Сан-Диего
— Дамы и господа, начинается посадка на рейс… «Американских авиалиний» до Лос-Анджелеса, выход номер двадцать пять. При себе необходимо иметь посадочные талоны и удостоверения личности.
Услышав объявление, четыре десятка путешественников разом поднялись с металлических кресел и выстроились в очередь у стойки регистрации. Они первыми попадут в самолет. Среди них стояла Бонни, слушая плеер и сонно покачивая головой в такт скрипке Хилари Ханн. Гаррет грыз пятую плитку шоколада, а Натан рассеянно смотрел в окно — казалось, он заинтересовался балетом взлетающих самолетов.
Адвоката охватило тягостное предчувствие: неужели он больше никогда не увидит Мэллори?.. Их история не может так закончиться, он должен увидеть ее, хотя бы в последний раз! Да, встреча с Мэллори нужна ему больше всего на свете. Нет сомнения, уже слишком поздно начинать все сначала, но разве он не имеет права попрощаться с любимой женщиной в другой обстановке, без глупых саркастических замечаний Венса Тайлера за спиной?
Гаррет протянул посадочный талон стюардессе. Натан потянул его за рукав и произнес:
— Я не лечу.
— Вы хотите вернуться?
— Мне нужно увидеть ее в последний раз. Нужно, чтобы она знала…
Гудрич равнодушно его оборвал:
— Делайте то, что считаете необходимым.
— Бонни я забираю.
— Оставьте ее, со мной ей нечего бояться.
Им пришлось отойти, чтобы пропустить других пассажиров — те уже теряли терпение. Натан наклонился к дочери — Бонни сняла наушники и улыбнулась.
— Дочка, дорогая, я забыл кое-что сказать маме. Думаю, мы полетим следующим рейсом.
Малышка тут же подняла головку к Гудричу. Она, такая боязливая, сразу почувствовала доверие к этому великану. Чуть подумав, предложила:
— Может быть, пап, я полечу с доктором Гарретом?
Реакция дочери удивила Натана; он запустил руку ей в волосы.
— Ты уверена, что все будет хорошо, дорогая?
— Muy bien
[20]
, — она обняла отца.
Натан пристально посмотрел в глаза Гудричу: если и есть на земле люди, которым он мог бы доверить дочь, пусть и всего на несколько часов, то доктор, без сомнения, один из них. Да, с Гудричем Бонни в безопасности. Так или иначе, Вестник явился не за ней, а за ним.
— Конечно, вашей девочке ничего не угрожает со мной, — серьезно сказал Гудрич. — Не забывайте: я — само страхование жизни.
Натан не удержался от улыбки; достал из кармана билет Бонни и протянул ему.
— Забронирую место на следующий рейс! — бросил он, пробираясь через толпу.
— Заезжайте за ней в Центр! — прокричал Гаррет. — Не волнуйтесь — я обо всем позабочусь!
Натан быстро покинул посадочную зону, выбежал из здания аэропорта, поймал такси и поехал в Ла-Джолла.
20
Вне всякого сомнения, дружба и любовь имеют сходные черты.
Мы даже скажем о любви, что она есть безумство дружбы.
Сенека
Дождь лил как из ведра. Натан позвонил в дверь: нет, Мэллори еще не вернулась. Стал выслеживать редкие автомобили, движущиеся по узкой проселочной дороге.
