— Вообще-то, я хотел поговорить не о Маделин, а об Элис Диксон.
Флаэрти нахмурился и сурово посмотрел на него. Джонатан почти физически ощутил возросшее между ними напряжение, и ему сразу же расхотелось что-либо советовать по поводу диеты.
— Вы один из этих дерьмовых прощелыг-журналистов?
— Отнюдь. Я шеф.
— Шеф чего?
— Шеф-повар.
Коп окинул его скептическим взглядом, но вскоре смягчился:
— Раньше вас показывали по телевизору, не так ли?
— Да, это был я.
— Ну и каким ветром вас занесло в мой кабинет?
— У меня есть кое-какие сведения, которые могли бы вас заинтересовать.
Полицейский украдкой посмотрел на своего коллегу, затем быстро перевел взгляд на настенные часы, которые показывали час дня.
— Вы обедали? — спросил он.
— Нет еще. Я вылетел из Сан-Франциско и приземлился в Лондоне сегодня утром.
— Только ради того, чтобы со мной поговорить?
— Именно так.
— Тут недалеко есть одно местечко, куда часто захаживают копы. Не откажетесь от рыбы с жареным картофелем?
— Охотно пообедаю с вами, — откликнулся Джонатан, поднимаясь со стула.
— Но я вас сразу предупреждаю, это не «Фэт Дак»…
[35]
* * *
Тут он не соврал. В забегаловке было шумно, пахло пивом, потом и фритюром.
Едва они расположились за столиком, Флаэрти взял быка за рога:
— Вы мне нравитесь, но скажу вам прямо: дело Элис Диксон вот уже два года как закрыто, понятно вам? Так вот, если вы собираетесь мне вешать на уши всякую лапшу и кормить меня нелепыми догадками, я начищу вам морду вашей же тарелкой, ясно?
— Как день, — ответил Джонатан.
«Пожалуй, это не лучшее выражение, которое можно было бы подобрать в данной ситуации», — подумал он, глядя в окно, потемневшее от хлещущих в него косых струй дождя.
— В таком случае я вас слушаю, — проворчал Джим и разом заглотил чуть ли не половину жареной рыбы.
— Что стало с Эрин Диксон? — начал Джонатан.
— С матерью девчонки? Она умерла в прошлом году от передозировки. Все деньги, что ей заплатили телевизионщики, она спустила на наркоту. И не рассчитывайте, что я испытываю к ней хоть малейшую жалость…
— Почему дело было так быстро закрыто?
— Быстро? Мы получили сердце девочки два с половиной года назад, весной 2009 года, за десять дней до ареста Харальда Бишопа, Ливерпульского Мясника. У нас есть доказательства убийства Элис и убийца за решеткой. По-вашему, этого не достаточно?
— Я читал, что Бишопу присудили несколько убийств, которых он не совершал…
— Да, это обычное дело, когда речь идет об этих серийных убийцах. Мы до сих пор не в курсе всего, что натворил Бишоп. Говорит он много, но все больше не о том, что мы хотели бы от него услышать. Как и большинство маньяков, он совершенно чокнутый, но вместе с тем — чрезвычайно расчетлив. На допросах он просто издевается: сначала признается в чем-то, потом откажется от своих слов — и все по новой. Мы провели тщательный анализ всех останков, найденных у него в саду. Образцы не совпадают с ДНК Элис, но это вовсе не значит, что он ее не убивал.
Джонатан проглотил кусок жареной рыбы и вдруг почувствовал легкое недомогание. В кафе было слишком тесно, да и жарко, как в печи. Ему стало плохо. Он расстегнул воротничок своей рубашки и заказал бутылку «Перье».
— Вы все еще любите Маделин Грин? — спросил он, вскрывая бутылку.
Флаэрти ошарашенно уставился на него. В Джонатане вдруг заклокотала слепая ярость.
— Ну же, Джим, признайтесь! Она красивая, умная, предприимчивая женщина… и этот ее маленький шрам, который только делает ее привлекательнее!.. Ее трудно не любить, разве нет?
Флаэрти грохнул кулаком по столу.
— Откуда у вас эти…
— Достаточно просто посмотреть на фотографии в вашем кабинете. С тех пор как Маделин ушла, на сколько кило вы поправились? На пятнадцать? Двадцать? Вы совсем перестали за собой следить, Джим. Я думаю, что ее отставка опустошила вас, что вы…
— Кончайте чушь пороть! — прошипел коп, хватая его за воротник.
Но Джонатан продолжил:
— Я также думаю, что вы вовсе не убеждены в том, что это Бишоп убил Элис. Вы оставили у себя в кабинете листовку о ее пропаже, то есть вы не хотите мириться с тем, что дело закрыто. Я уверен, вы думаете об Элис каждый божий день. А еще я полагаю, что вы начали собственное расследование и, быть может, даже нашли что-нибудь новенькое. Разумеется, это не доказательства, которые позволили бы вновь открыть дело, — нет; это маленькие детали, незначительные для следствия, но крайне важные для вас. Достаточно важные, чтобы вы не спали по ночам…
Взгляд Флаэрти затуманился. Совершенно сбитый с толку, он даже отпустил воротник Джонатана. Тот встал, натянул свою куртку и положил на стол купюру в десять фунтов, после чего вышел на улицу. Он прошел несколько метров под дождем, перешел через дорогу и решил переждать ливень под козырьком какой-то школы.
— Подождите! — к нему спешил Флаэрти. — Вы сказали, что у вас для меня есть какие-то сведения.
Оба сели на деревянную скамью под навесом. В разгар рождественских каникул на школьном дворе было тихо и безлюдно. Ливень превратился в настоящую бурю и теперь обрушивал на квартал нескончаемые потоки воды.
— Я не Санта-Клаус, — предупредил Джонатан. — Прежде чем поделиться с вами моими соображениями, я хотел бы знать, как обстоят дела с расследованием.
Джим вздохнул и начал свой рассказ.
— Вы правы: несмотря на то что дело закрыто, я продолжал в свободное время проверять зацепки, которые в свое время нашла Маделин. В частности, речь шла о личном дневнике Элис. Он нас сразу заинтересовал.
— Почему?
— Потому что в нем описывались вполне будничные вещи. «Личного» же не было ничего…
— Вы отдали его на анализ?
— Да, сначала графологу, который подтвердил его подлинность, затем — химикам. Выявить дату появления современных печатных документов довольно сложно, но вот страницы, написанные от руки, — совсем другое дело. Например, вам известно, что некоторые производители добавляют в чернила своих ручек так называемые химические маркеры, по которым в дальнейшем можно определить год их выпуска?
Джонатан покачал головой. Джим продолжил:
— Чернила начинают стареть только после соприкосновения с бумагой. Их составляющие разлагаются на множество элементов, которые можно обработать и изучить при помощи инфракрасного света. Не буду вдаваться в подробности… Короче говоря, анализ показал, что страницы были действительно написаны рукой Элис, однако записи в дневнике, охватывающие временной период более чем в год, были выполнены одной ручкой!
