Жорж стянул со своей гостьи пальто и тронул стеклянный выключатель, после чего в квартире внезапно заиграла музыка.
— Нравится? Это прогрессивный транс, замиксованный одним датчанином. Его зовут Карл Карл, и он считается королем берлинских клубов. Для меня он как новый Моцарт.
«А ты туп как пробка!» — внутренне воскликнула Маделин, одаривая его самой очаровательной из своих улыбок.
Теперь, когда они остались одни, она чувствовала себя неуютно. Сердце в ее груди бешено колотилось. Она немного боялась того, что могло произойти. Какая-то ее часть хотела сейчас оказаться дома у Рафаэля. Но другая была охвачена лихорадочным возбуждением — так обычно случается перед лицом опасности.
— Хочешь, я сделаю тебе «Розовую киску»? — предложила она, подойдя к комнатному бару.
При слове «киска» Жорж даже крякнул от удовольствия. Он зашел к ней за спину и принялся ласкать сначала ее бедра, затем грудь.
— Погоди, милый, я же сейчас все пролью! — воскликнула Маделин, мягко отстраняясь. Она поспешно взяла два бокала и наполнила их кубиками льда.
— У меня для тебя подарок! — сказал он, извлекая из кармана две маленькие розовые таблетки со звездочкой.
Экстази…
Она взяла одну таблетку и игриво подмигнула.
— Приглуши свет, — предложила она, делая вид, что глотает амфетамин.
«Этот идиот мне все испортит». Она быстро разлила по стаканам водку, грейпфрутовый сок и гренадин и, пока Жорж отсутствовал, щедро сдобрила его напиток рогипнолом — мощным снотворным, которое часто применяют насильники.
— До дна! — сказала она, протягивая ему «Розовую киску».
Слава богу, он не попросил ее отпить. Как только бокал опустел, Жорж опрокинул ее на черную скамью, усеянную маленькими полосатыми подушками.
Обеими руками он схватил Маделин за голову и притянул ее губы к своим, явно полагая, что подобный поцелуй должен выглядеть необычайно чувственным. Он засунул язык ей в рот, задрал ей платье до самых трусиков и начал расстегивать свою рубашку, лаская ее груди и покусывая соски.
Маделин почувствовала, как его грудная клетка прерывисто сокращается. Ему не хватало воздуха. Тело Жоржа было огромным и тяжелым, он навалился на нее, почти раздавив, так что она чувствовала исходящие от него жар и неприятный запах. Ее почти тошнило от его горячей соленой слюны. В полнейшем возбуждении Жорж терзал ее шею, воображая себя львом, набросившимся на газель. Она задыхалась, но в то же время даже не пыталась противиться его напору. Никто не заставлял ее приходить сюда. Никто не заставлял ее остаться. Она могла покончить с этим одним только словом или окриком, но она этого не сделала.
Чтобы отвлечься от неприятных ощущений, она попыталась сконцентрироваться на том, что ее окружало: на глухом стуке упавшей туфли или на потолке, освещенном фарами проезжавших по улице машин.
Их лица слились в единое целое. Он наконец оставил в покое ее грудь, но лишь затем, чтобы впиться в мочку уха.
— Тебе нравится так? — прошептал он.
Она ограничилась неопределенным стоном, чувствуя бедром его эрегированный член. Повелительным жестом Жорж притянул ее ладонь к своему члену. Маделин закрыла глаза и ощутила во рту металлический привкус.
Найти. Разузнать. Понять. Расследовать.
Это было ее настоящим пристрастием с тех пор, как она пошла работать в полицию. Как она была копом, так она им и осталась. В этом заключалась истинная суть ее природы. Нечто внутри ее, что отравляло и подчиняло, словно болезнь.
Пальца Жоржа медленно опускались вниз к животу, ощупывали бедра, исследовали лобок.
Маделин повернула голову и увидела свое отражение в зеркале. Бледное лицо и блестящие глаза отчетливо выделялись в темноте. Привкус тошноты, двойственность насилия, необходимость переступить черту: ощущения, которые она не испытывала вот уже два года, вдруг разом вернулись к ней, точно бумеранг. Воспоминания, старые чувства — все вдруг стало четким и ярким. К постоянной опасности привыкаешь, и порой профессия полицейского может стать своего рода наркотиком. С тех пор как Маделин получила свое первое «мокрое» дело, по количеству получаемого адреналина мало что могло сравниться с ее работой — ни отпуск, ни отдых с друзьями, ни даже секс. Расследования сделались ее единственной страстью, загадки увлекали ее с головой. Раньше, когда ей доставалось важное дело, она могла денно и нощно работать в комиссариате, спать в машине или в тюремной камере. Но этим вечером все было иначе. Во всяком случае, на первый взгляд. Разумеется, никакого убийства не было, но ее чутье подсказывало ей, что надо оставаться начеку. Франческа не выходила у нее из головы: что заставило эту женщину добровольно разрушить брак и взорвать их собственный с мужем дом? Подобному поведению должна быть какая-то веская причина…
Какое-то мгновение пальцы Жоржа еще пытались скользнуть ей между ног, минуя ткань трусиков, но вскоре они заметно обмякли и потеряли свою былую сноровку. Почувствовав, как ее «любовник» начинает попросту на нее падать, Маделин резко отстранилась и соскочила с дивана, точно пловчиха, стремительно всплывающая на поверхность. Оглушенный снотворным, ЛяТюлип распластался на диване. Маделин убедилась, что он еще дышит. Оставалось только надеяться, что рогипнол в сочетании с экстази не дадут нежелательных побочных эффектов.
* * *
23.00
Не терять ни минуты. Делать свое дело. Немедленно.
Маделин методично принялась за работу. Эта квартира скрывала в себе какую-то тайну, она была уверена в этом. Прежде всего она выключила отвратительную, чудовищно громкую музыку, затем включила свет и начала поиски.
Дуплекс был огромен, но мебели в нем находилось немного. Точнее сказать, все стояло на своих местах. Жорж по натуре своей был весьма педантичным и наверняка пользовался услугами домработницы. У него была гигантская гардеробная, которая могла бы стать предметом мечтаний для многих представительниц прекрасного пола. Полки в библиотеке, стенные шкафы, спортивный инвентарь, современное музыкальное оборудование, DVD-диски (исчислявшиеся сотнями), несколько книг в дорогих обложках — все было тщательно прибрано… Маделин перелопатила все вещи, открыла все, что можно было открыть, заглянула в каждый угол. Этого навыка она не растеряла. Она не могла сказать точно, что конкретно она искала, но чутье подсказывало ей: что-то обязательно должно было найтись. Быть может, в куче документов, которые ЛяТюлип хранил в папках и скоросшивателях?
Она убедилась в том, что Жорж еще без сознания, достала свой «глок» на случай, если тот неожиданно проснется, и, расположившись за его письменным столом, принялась извлекать бумаги из папок: выписки из банковских счетов, налоговые уведомления, счета за электричество и ценные бумаги. Этот осмотр занял у нее чуть больше часа, однако не сообщил ей ровным счетом ничего нового. У ЛяТюлипа был существенный доход не только с ресторана, но также с должности главы Фонда ДеЛилло.
