— Похоже, клиент наш очнулся, — услышал я голос сверху, — пора бы и тряхнуть его малька. А то даже странно, что он с таким счастьем и на свободе бегает, в кабаке наши бабки просаживает…
Меня отцепили от трубы и подняли на ноги. Двое совершенно незнакомых мне людей, внешне более чем заурядных — встретишь на улице и моментально забудешь — усадили меня на стул. Почти одинаковые невыразительные лица делали их похожими на близнецов. Еще больше делала их взаимно похожими подмеченная мной позже деталь: как у того, так и у другого недоставало мизинца левой руки. А отличались они тем, что один был чуть побольше и брюнетистый, а у другого на голове было нечто неопределенного цвета (я бы охарактеризовал его как светло-пегий шатен), причем волосы украшали меньшую часть черепа. Осмотревшись, я понял, что нахожусь в какой-то полуразваленной халупе, в которой, однако, еще было электричество. Единственным источником света была лампочка под потолком, не обремененная какими-либо абажурами или плафонами. Окно же, единственное в комнате, занавесили плотной тканью, так что о времени суток можно было только догадываться. «Ролекс» с моей руки вместе с содержимым карманов и массивной цепочкой с Могендоидом, которая еще недавно украшала мою шею, куда-то исчез, и посмотреть, сколько сейчас времени, не было никакой возможности.
— Который час? — спросил я у неприятных граждан, которые явно не замышляли в отношении меня ничего хорошего.
И услышал в ответ: «Усохни, гнида!», из чего понял, что вопрос времени в данный конкретный момент меня волновать не должен. Тем более что я почему-то был уверен в том, что сейчас примерно 7.40. Но стилистика и тон ответа указывали мне на две вещи: первое — повторять вопрос не имеет смысла и второе — я нахожусь в руках представителей организованной преступности, по-латыни именуемых бандитус натуралис. Хорошего настроения мне эти факты не добавили, но какую-то ясность внесли.
— Слушай, ты, жидовская морда, — начал брюнет, — быстро рассказываешь нам, где деньги, которые ты в казино ломанул, мы их принимаем, и тогда ты еще поживешь. Если не будешь колоться, то тоже поживешь какое-то время, но не так комфортно. Без пальца, например, потом без двух. Мы даже дадим тебе возможность выбрать тот пальчик, который тебе меньше всего нужен… Давненько я что-то по свежему мясу не работал…
Заявление мастера ножа и топора было достаточно решительным и многое объясняло. Казино с помощью бандитов решило возвратить деньги, которые я относительно честно у него выиграл. Дело обычное и случалось не один раз. Со мной, однако, это произошло впервые. Казино отнюдь не всегда выгодно отнимать выигрыши у людей известных — так и всю клиентуру можно растерять. Но сейчас, накануне скорого закрытия игорного бизнеса в столице этот вопрос, похоже, никого уже не волновал. Поэтому я понял, что с деньгами мне, скорее всего, придется расстаться. И тут мне пришла в голову замечательная, на мой взгляд, мысль: а не подставить ли мне в качестве терпилы, выражаясь криминальным языком, своего спонсора — Романа Аркадьевича Абрамовича? Пусть заберут пацаны с его кредитки свои восемьсот тысяч, а меня отпустят! Правда, смутные сомнения в том, что меня отпустят вообще, стали закрадываться мне в душу, более того, терзать ее с самого начала разговора. Поэтому я напряг свои мыслительные способности и, не желая лишаться какой-либо части своего драгоценного тела, равно как его целиком, стал думать о возможных вариантах спасения. После того как брюнет достал здоровенный нож и стал задумчиво оттачивать его с помощью оселка, время от времени пробуя остроту лезвия собственным ногтем, моя мысль заработала быстрее, но ощутимого результата это не приносило.
— Ну так что, будем признаваться или будем запираться? — С этими словами лысоватый с силой прижал мои ладони в наручниках к столу, а его коллега по преступному бизнесу стал тыкать кончиком ножа в мои пальцы, вежливо интересуясь, какой из них отрезать первым.
— Вот что, я вижу, что вы пацаны конкретные, поэтому и разговаривать с вами буду конкретно. Деньги в банке, снять можно, но я должен наверняка знать, что вы меня отпустите, иначе для меня смысла говорить вам что-либо нет никакого. Сказать-то я вам могу, но только когда гарантии будут, а иначе все равно убьете меня. А будете пальцы резать, так у меня сердце слабое, я даже на учете в кардиоцентре имени Бакулева состою (тут я соврал, конечно, но ложь во спасение лишь приветствуется), сдохну ведь у вас на глазах, что заказчикам говорить будете? Что типа недоглядели и бабок нет? Так что договариваться давайте. И говорить я не с вами буду, а с хозяевами. Вы-то гарантий дать не можете никаких, правда?
Перспектива так быстро потерять сладкого, как им казалось, клиента явно не входила в планы бандюков, так что руки мои были отпущены, а все пальцы еще на некоторое время остались при мне. Чтобы еще раз удостовериться в этом, я даже пошевелил ими. Правда, через пару минут мне пришлось занять первоначальную позицию, то есть прилечь на пол рядом с трубой отопления, к которой крепилась цепь. Один из моих оппонентов остался со мной, а другой куда-то ушел, судя по тому, что металлическая входная дверь громко хлопнула.
Хотя неудобная позиция и жесткий пол, когда-то гордо называвшийся паркетным, не располагали к полноценному отдыху, я, к своему удивлению, мгновенно заснул. Как правило, мои сны бывают яркими и цветными, что, по утверждению врачей-сомнологов, свидетельствует о моей творческой и впечатлительной натуре. Но в этот раз выразительные средства моего подсознания оказались гораздо скромнее. Черно-белый Алексеич, почему-то здорово смахивавший на Демиса Руссоса времен его максимальной популярности и максимальных объемов, одетый в ниспадающий складками балахон, спокойно вещал, обращаясь, похоже, ко мне: «И будут тебе ниспосланы испытания, которые, не ослабив твоего тела, да укрепят твой дух. И безмерным умом своим, и ясностью сознания своего сможешь ты не только обмануть супостатов своих, но и привлечь на свою сторону самого страшного из них, того, который словом, а не орудиями пыточными ломает волю людскую. И станет он верным соратником твоим на веки вечные, ловить будет не только звук голоса твоего, но и движение мысли твоей, и исполнять будет все поручения твои… — Алексеич хитро улыбнулся: — Ну ладно, потерпи чуток, главное — про рубль не забывай», после чего куда-то исчез. Я между тем почувствовал удар в бок.
— Ишь, козел, разоспался! Черноволосый бандюк еще раз не особо сильно, но чувствительно ударил меня ногой под ребра. — Вот тебе «представитель заказчика».
Последним оказался хорошо знакомый мне администратор казино «Мефисто», которое я так удачно выставил совсем недавно. Его имя Ангел, правда, не совсем соответствовало профессии, зато фамилия Сукин все ставила на свои места. Он сообщил мне, что мой выигрыш принадлежит казино — так решили учредители, — поэтому я и оказался здесь. С оплатой накладных расходов, также отнесенных на мой счет, я оказывался должен миллион долларов без какой-то мелочи. А что касается моего заявления относительно слабого сердца, то он лично считает, что столь больные люди не могут хлестать виски в таком количестве и вести подобный моему антиобщественный образ жизни. Поэтому большинством голосов было принято решение вывезти меня «в офис» и приступить к постепенному и не совсем приятному для меня уменьшению объемов моего тела. Для нормализации моего образа жизни, по общему мнению, больше подошла бы, конечно, строгая диета в течение пяти-семи дней и постепенное снижение веса путем отрезания различных частей тела, но времени на такие изыски сейчас нет. Поэтому работа будет идти по сокращенной программе. Для увеличения моей мотивации в смысле более тесного сотрудничества с «представителями фирмы» (если отрезание пальцев не поможет) решено пригласить специалиста, который хоть и теоретик пыточного дела, а не практик, но знает его очень профессионально. Поэтому лучше мне сразу сказать, каким образом можно без проблем забрать деньги, способствовать процессу их получения, а уж затем думать о собственной судьбе.
