Огата впился в лицо русского ротмистра — в его глазах плескалась безумная жажда борьбы и презрение к смерти.
Капитан содрогнулся — это был не Арчегов, а безумное божество войны, которое влезло в тело русского офицера. Японец непроизвольно сглотнул, ему до безумия захотелось пойти в бой рядом с этим русским и добиться громкой посмертной славы. Но прошла минута — и пришли мысли.
Что делать, он же все знает о том, что произойдет дальше?! Откуда он выведал планы командования императорской армии? О Аматерасу!!! Так вот зачем им форма — он оденет в нее своих азиатов и русских, которые имеют смешанную кровь, а таких у него в отряде достаточно. Это японец поймет обман, но не европеец — для этих варваров будет достаточно надетой формы Японской императорской армии. Прибытие в Иркутск «японцев» укрепит дух белых, а если части Политцентра нападут…
Капитан Огата почувствовал, как по его лицу ползут холодные капельки пота — у полковника Фукуды в Иркутске две роты, и он без колебаний выступит на защиту незнакомых «соотечественников». А если вмешаются чехи, то начнется война, большая война… О Аматерасу! Покровительница страны Ямато, благодарю тебя!
— Новое сибирское правительство будет лояльно настроено в пользу прямого союзничества с великой Японской империей, — раздумья Огаты были несколько бесцеремонно нарушены русским ротмистром, но японец уловил иное — «новое сибирское правительство».
И Огата отбросил сомнения в сторону — ничего страшного не произойдет, если русские вцепятся в глотку чехам. И даже взорвут свои Кругобайкальские туннели… Ничего страшного не случится для японских интересов. Наоборот…
— Я прошу вашего разрешения воспользоваться нужным для нашего отряда телеграфом, — Огата прикрыл веками хитро блеснувшие глаза.
Он просто сообщит командованию все, что видел и знает. Все, но не свои домыслы и озарения. Ведь если этот непростой ротмистр выполняет планы командования Японской императорской армии, а исходя из того, что он сейчас узнал, то является как минимум резидентом японской разведки, его соображения будут вредными.
Если же Арчегов не работает на японскую разведку, то, может, сама разведка играет с ним в какие-то свои игры, в которых Огате места нет. В любом случае, он должен доложить командованию ставшие известными ему сведения. А посему связаться нужно немедленно…
— Хорошо, Огата-сан, — ротмистр наклонил голову, — только шифруйте надежно. Наши «союзники» проявляют самый живейший интерес к вашим и нашим планам…
Глазково
— Я не принял картель от генерала Каппеля и тем более не приму его от «генерала» Семенова, — Сыровы проговорил слова медленно, его единственный глаз гневно сверкал.
— Генерал Жанен мне категорически запретил принимать вызовы на дуэль от этих обезумевших русских. И если я еще начну объяснять им причины своего отказа, доктор Гирс, то намозолю себе язык.
— Я согласен с паном генералом полностью. Полностью проигнорировать эти наглейшие эскапады, они ниже нашего достоинства и чести нашей страны, — Богдан Павлу не скрывал своего презрения к вызовам, которые минуту назад назвал грязными бумажонками, ничего не стоящими даже для отхожего места в ночлежном доме для нищих.
— Господа! Вы мне позволите? — невысокий, но с живым лицом, доктор Крейчий даже чуть приподнялся с места. — Я внимательно перечитал текст атамана Семенова, написанный по-французски и обращенный к нашим легионерам. Он пересыпан выражениями удивления героизму наших легий и братской славянской любви. Тем чувствительнее шипы, скрывающиеся под этими риторическими розами.
Многословная тирада Крейчия привела собравшихся в уныние, хотя они старались не показать вида, и лишь генерал чуть поморщился. Но доктор не обратил на это внимания и тихим, проникновенным голосом продолжил:
— Атаман Семенов осуждает наше поведение против отступающих с Западного фронта, в особенности — задержание поезда Верховного Правителя Колчака. Он призывает нас…
— Доктор, мы все читали это обращение, — Богдан Павлу бесцеремонно перебил выступавшего, — все эти угрожающие намеки такими и останутся. Так поступил Каппель, так же и поступит Семенов — сотрясение воздуха гневными тирадами и никаких действий.
— Это угроза, с которой следует считаться. Воинские силы атамана против наших ничего не стоят, но в его руках байкальские туннели, и мы принуждены, во всяком случае, проехать его территорией в Забайкалье. А это действительно оружие против нас…
— Доктор, русские не идиоты! — чуть потягивая слова, вмешался Гирс. — Они не начнут еще одну войну, у них просто нет на это сил. Разве вы не знаете, что не произошло не единой попытки напасть на нас, даже конвой адмирала предпочел отступить…
— Но Семенов…
— Что Семенов? — едко перебил Гирс. — В Забайкалье идут эшелоны нашей первой дивизии, и нет ни одного инцидента. У атамана просто нет сил, он увяз в войне с партизанами. Где он возьмет не менее двух тысяч дополнительных штыков для навязывания нам своего мнения?
— Но три бронепоезда и триста русских солдат уже на Байкале, — Крейчий не унимался, видно, угроза со стороны Семенова его сильно беспокоила.
— Угольный вагон, забитый шпалами, никак нельзя назвать бронепоездом, — уже не выдержал Сыровы, — и русские не триста спартанцев, а байкальские туннели не Фермопилы. Тем более известно, что больше сотни лучших солдат ротмистр Арчегов переправляет в Лиственничное, а оттуда грузовиками их отвезут завтра в Иркутск.
— Это надежная информация? — Павлу впился настороженным взглядом в генерала. Тот только усмехнулся.
— Мы читаем всю их переписку. Наши шифровальщики хлеб даром не едят, единственное, что нам не удалось, это перехватить телеграммы из Лиственничного. Но тут ничего не сделаешь, линия идет по другому берегу. Дешифровка не представляет трудностей. Бронепоезда русских смогут выйти тридцатого, к этому времени ситуация в Иркутске изменится. К тому же их можно просто не пропустить к Иркутску — в Михалево отправлен «Орлик», и там на путях эшелон с нашими солдатами.
— Это хорошо, пан генерал. Но с Арчеговым стоят японские эшелоны. И они могут пойти на Иркутск вместе…
— Ну и что. Из Слюдянки еще вчера телеграфировали, что в двух эшелонах не больше сотни солдат. Даже если подойдут еще два эшелона, то численность наших японских «союзников» только удвоится. Одна полная рота представляет для нас угрозу?
Генерал уже открыто иронизировал, глаз сыпал веселые искры.
— Рота японцев никакой угрозы не представляет, — Крейчий неожиданно успокоился, — а если, например, по чьему-либо недомыслию, когда семеновцы подойдут к станции вместе с японцами…
Тут чех остановился и посмотрел на собеседников. Все моментально стали внимательными — разговор неожиданно перешел на очень серьезную тему.
— …И кто-то из наших случайно выстрелит в японцев. Что произойдет? — Крейчий обвел взглядом собравшихся. Лица собеседников стали угрюмыми — пусть угрозы русских не более, чем блеф. Но с японцами необходимо держать ухо востро — в Забайкалье стоит 5-я дивизия генерала Судзуки, которую в любой момент могут усилить из метрополии.
