— Не забудь обратить внимание на причудливо расписанные ногти, — прервала она его размышления. — Но если попытаешься на глаз определить мой вес, тут я тебе не помощница. И можешь называть меня Мадам.
Она села на стул напротив него, сложила руки перед лицом — ладонь к ладони — и посмотрела на него поверх кончиков пальцев.
— На кого ты работаешь?
— Я офицер Городской Стражи, — ответил Ваймс. — Меня доставили сюда силой… мадам.
Женщина небрежно взмахнула рукой.
— Ты волен уйти, когда пожелаешь.
— Кресло уж больно удобное, — заметил Ваймс. Фигушки, просто так его не выставить. — А вы правда из Орлеи?
— А ты правда из Псевдополиса? — Мадам улыбнулась. — Лично я считаю, не стоит происходить из мест, которые расположены слишком близко. Далекая родина значительно упрощает жизнь. Но я провела в Орлее достаточно много времени, у меня там… деловые интересы. — Она снова улыбнулась. — А теперь ты, конечно, подумал обо мне как о «старой белошвейке».
— На самом деле я думал об индивидуальном пошиве, — возразил Ваймс, и она расхохоталась. — А еще о революции.
— Продолжай, сержант. — Мадам встала. — Не возражаешь, если я выпью шампанского? Я бы и тебе предложила, но ты, насколько я знаю, не пьешь.
Ваймс бросил взгляд на полный до краев стакан виски.
— Мы просто решили тебя проверить, — продолжала Мадам, доставая из промышленных масштабов ведерка со льдом огромную бутылку. — Рози была права, ты не сержант. Ты был офицером. Причем не простым офицером. Ты на диво хорошо владеешь собой, сержант Киль. Очнулся в женском будуаре огромного особняка, в обществе дамы нелегкого поведения… — Мадам опорожнила бутылку в сосуд, напоминающий большую синюю кружку с изображением плюшевого мишки. — И даже глазом не моргнул. Откуда ты такой взялся? Кстати, можешь курить.
— Издалека, — коротко ответил Ваймс.
— Из Убервальда?
— Нет.
— В Убервальде у меня тоже… деловые интересы, — сообщила Мадам. — Увы, ситуация там становится крайне нестабильной.
— Я все понимаю, — сказал Ваймс. — И вы решили на время переключить свои деловые интересы на Анк-Морпорк. И посмотреть, можно ли стабилизировать ситуацию здесь.
— В самое яблочко. Скажем так, я считаю, что у этого города прекрасное будущее, и хотела бы стать его частью. Ты чрезвычайно проницателен.
— Наоборот, — возразил Ваймс. — Я чрезвычайно прямолинеен. Просто знаю, как бывает. Смотрю, куда текут деньги. Ветрун — безумец, и это очень плохо для бизнеса. Его закадычные друзья — преступники, и это тоже плохо для бизнеса. Новому патрицию потребуются новые друзья, дальновидные люди, желающие стать частью прекрасного будущего. И это хорошо для бизнеса. Все как всегда. Встречи в залах. Немного дипломатии, незначительные взаимные уступки, взаимопонимание. Так и происходят настоящие революции. А вся эта возня на улицах не более чем пена… — Ваймс кивнул на двери. — Гости заглянули на поздний ужин? Я слышал голос доктора Фоллетта. Его считали… считают мудрым человеком. Он выберет правильную сторону. Если вас поддержат крупные Гильдии, Ветрун может считать себя покойником. Но от Капканса не стоит ждать ничего хорошего.
— Многие возлагают на него большие надежды.
— А вы что думаете?
— А я думаю, что он коварный своекорыстный идиот. Но в данный момент лучше никого нет. А как в происходящее вписываешься ты, сержант?
— Я? Никак. Мое дело — сторона. Вам нечего мне предложить.
— Разве тебе ничего не нужно?
— Мне нужно многое, моя госпожа. Но дать мне это не в ваших силах.
— Хочешь снова стать командором?
Вопрос обрушился на Ваймса, как удар кувалдой по голове. Это же история! Она не может знать! Откуда ей известно?!
— А-а, — улыбнулась Мадам, заметив, как изменилось выражение его лица. — Розмари рассказала, что грабители сняли с тебя очень дорогие доспехи. Достойные генерала, как я слышала.
Она открыла еще одну бутылку шампанского. Ваймс, еще не вполне опомнившийся от потрясения, все же заметил, что и это Мадам проделала весьма грамотно. Никаких пробок в потолок или фонтанов пены, присущих дилетантам.
— Ну разве не странно, если это окажется правдой? — задумчиво произнесла Мадам. — Чтобы кто-то дрался, как уличный грабитель, но при этом имел замашки командора и кирасу полководца…
Ваймс смотрел прямо перед собой.
— И кого интересует, откуда он здесь взялся? — продолжала Мадам, ни к кому в частности не обращаясь. — Достаточно того, что наконец-то появился человек, который действительно способен возглавить Городскую Стражу.
«Еще как способен, черт возьми! — Мысль ударила в голову Ваймса, словно шампанское. — Выгнать Загорло пинком под зад, повысить в должности нескольких приличных сержантов…»
Но за ней последовала и другая мысль: «В этом городе? Которым будет править Капканс? Сейчас? Мы станем всего лишь очередной бандой». А потом и третья: «Безумие. Этого не может быть. Никогда не было. Ты хочешь вернуться домой к Сибилле».
Мысли за номером один и два пристыженно убрались прочь, бормоча нечто вроде: «Да, конечно… Сибилла… Ясное дело… Все верно… Извиняйте…» — пока не стихли вдали.
— Я всегда умела находить многообещающих людей, — промолвила Мадам, пока он смотрел в пустоту.
Четвертая мысль вынырнула из темноты, словно какая-то мерзкая тварь из пучины.
«Ты вспомнил о Сибилле только на третьей мысли», — прошептала она.
Ваймс заморгал.
— Знаешь, город нуждается в… — начала было Мадам.
— Я хочу вернуться домой, — перебил ее Ваймс. — Сделать, что должен, и вернуться домой. Больше мне ничего не надо.
— Есть те, которые скажут, что если ты не с нами, то против нас, — предупредила Мадам.
— С вами? Чего ради? Ради того, чтобы просто быть на чьей-то стороне? Нет! Но я и не на стороне Ветруна. Я вообще ни за кого. И взяток я не возьму. Даже если Сандра будет угрожать мне своим «мухомором»!
— Это был «грибок», насколько я знаю. Ну и ну… — Мадам улыбнулась. — То есть ты неподкупен?
«Ну вот опять, — подумал Ваймс. — И почему я начал нравиться влиятельным дамам только после того, как женился? Где эти хищницы были в мои шестнадцать? Тогда я, может, и согласился бы».
Он попытался испепелить Мадам взглядом, но это ничуть не исправило ситуацию. Наоборот, все стало только хуже.
— Мне приходилось встречаться с несколькими неподкупными людьми, — обронила мадам Мизероль. — Почему-то все они умерли воистину жуткой смертью. В этом мире все уравновешено. Продажный человек в честном мире или честный в продажном — итог один. Мир плохо относится к тем, кто не принимает сторон.
— Лично я предпочитаю середину, — сказал Ваймс.
