— Всему свое время, Перкс, всему свое время, не надо спешить, — Джекрам вскинул руку. — И, пожалуйста, не забудь их выстирать.
— Но почему, сержант? — спросила Холтер. — Почему вы нас не выдали? Вы могли это сделать в любую минуту!
Джекрам покатал кусок табака за щекой. Некоторое время он сидел и жевал, глядя в никуда.
— Вы не первые, — сказал он. — Я таких уже видел. Почти всегда они приходили в одиночку. И всегда — перепуганные. Их, как правило, быстро распознавали. Но некоторые и впрямь стали неплохими солдатами, очень неплохими. Я посмотрел на вас и подумал: черт возьми! Вот что я подумал: интересно, что будет, когда каждая из них поймет, что она не одинока? Знаете, есть такие животные — львы? — Они кивнули. — Так вот, львы — трусы. Если кто ищет неприятностей, пусть подразнит львицу. Львицы — убийцы. Они охотятся сообща. И так везде. Кому нужны большие неприятности — затроньте женщину. Даже у насекомых то же самое. Есть такие жукашки, у которых самка откусывает голову самцу, пока он, так сказать, исполняет супружеский долг. Ничего себе, да? Правда, говорят, самец и без головы продолжает как ни в чем не бывало, так что, может, я привел не самый удачный пример…
Джекрам обвел взглядом пустые лица.
— Не дошло? — спросил он. — Ну, я и подумал: целый отряд девушек… как странно. Может быть, это не просто так. — Он украдкой взглянул на Уолти. — В любом случае я не собирался вас позорить перед лицом этого мелкого хорька Страппи. Ну а потом случилась заварушка в Плотце, и понеслось, и уже некогда было разбираться. Вы отлично справились, ребята. Просто здорово. Природа вас наградила.
— Я пойду в крепость, — сказала Полли.
— Да не волнуйся ты за руперта, — ответил Джекрам. — Скорее всего сейчас он лопает вкусную баланду. Он учился в школе для юных джентльменов, так что темница напомнит ему старые добрые времена.
— Мы пойдем в крепость, сержант. Извините, — сказала Полли.
— Только не извиняйся, Перкс. До сих пор ты держался молодцом, — с горечью заметил Джекрам.
Маникль встала.
— Я тоже пойду, — сказала она. — У меня там… жених.
— И я пойду, — сказала Уолти. — Герцогиня направляет меня.
— И я, — добавила Игорина. — Вдруг я понадоблюсь.
— Ета, я вряд ли сойду за прачку, — сказала Яшма. — Поэтому я побуду тут и пригляжу за Мэлом. Если он, ета, все еще жаждет крови, то обломает зубы!
Они молча переглянулись — смущенные, но непокорные. И тут послышались размеренные аплодисменты.
— Отлично, — сказал Джекрам. — Прямо как братья. Точнее, сестры. О боги, боги. Послушайте. Блуз был дураком. Наверное, это все книжки виноваты. Он начитался всякой ерунды про то, как это благородно — умереть за свою страну. Сам я не большой любитель книжек, но одно знаю хорошо: главное — сделать так, чтоб за свою страну умер не ты, а какой-нибудь другой бедолага.
Он снова покатал во рту табачную жвачку.
— Я хотел, чтоб вы спаслись, ребятки. Я решил, что среди своих вы уцелеете, и неважно, сколько солдат князь послал за вами в погоню. Я смотрю на вас, парни, и думаю: бедные вы, бедные, ничего-то вы не знаете о войне. Что вы собираетесь делать? Холтер, ты отлично стреляешь, но кто прикроет тебя после первого выстрела, пока ты будешь перезаряжать? Перкс, ты знаешь пару-тройку уловок, но те, кто сидит в крепости, боюсь, знают пару десятков. Ты отличный повар, Маникль, но там, к сожалению, будет слишком жарко. Что, Уолти, Герцогиня заслонит вас от стрел?
— Да.
— Надеюсь, ты прав, парень, — сказал Джекрам, окидывая Уолти долгим взглядом. — Но лично я считаю, что в бою от веры не больше проку, чем от шоколадного шлема. Ей-богу, если князь Генрих вас сцапает, молитвой не обойдешься.
— И все-таки мы попробуем, сержант, — сказала Полли. — В окопах нам нечего делать.
— Вы пойдете с нами? — спросила Маникль.
— Нет, парень. Сомневаюсь, что сойду за прачку. Во-первых, у меня нет юбки. Э… кстати, ребята. А как вы собираетесь войти в крепость?
— Утром, вместе с остальными женщинами, — сказала Полли.
— Вы уже все спланировали, генерал? Так вы переоденетесь женщинами?
— Мы и есть женщины, сержант, — заметила Полли.
— Да, дружок. Теоретически. Но, если не ошибаюсь, свое барахлишко вы отдали руперту. И что вам теперь делать? Скажете стражникам, что впотьмах ошиблись полкой в шкафу?
Снова воцарилось смущенное молчание.
Джекрам вздохнул.
— Так не воюют, — заметил он. — Но, черт возьми, я ведь сказал, что присмотрю за вами. Вы мои ребятки… — Его глаза сверкнули. — И присмотрю, хотя мир и перевернулся вверх ногами. Я надеюсь, мисс Перкс, вы успели кое-чему научиться от старого сержанта, хотя, конечно, вы и сами не промах. И я вас приведу в порядок…
— Может, мы прокрадемся в деревню, где живут эти женщины, и что-нибудь украдем? — предложила Холтер.
— У бедных крестьянок? — уточнила Полли, и сердце у нее сжалось. — И потом, там везде солдаты.
— На поле боя мы тем более не найдем платье, — сказала Тьют.
Джекрам рассмеялся, встал, сунул пальцы за пояс и ухмыльнулся.
— Я же сказал, парни. Вы ни черта не знаете о войне.
…в том числе, что у нее есть граница.
Полли сама не знала, что ожидала увидеть. Наверное, людей и лошадей. А она-то думала, что идет бой не на жизнь, а на смерть. Но ведь нельзя драться круглые сутки — значит, должны быть палатки. Они тянулись, докуда хватало глаз. Полли даже и не представляла, что армия на марше — это огромный кочевой город. Работодатель в нем был лишь один, и на местных фабриках производили только трупы, но, как и все города, он привлекал… горожан. Откуда-то слышался детский плач, сбивавший Полли с толку. Вот уж чего она не ожидала. Как не ожидала грязи. И густых толп. Повсюду горели костры и пахло едой. В конце концов, армия сидела в осаде, люди обустраивались как могли.
Спуститься на равнину в потемках было нетрудно. С сержантом пошли только Полли и Маникль. Джекрам сказал, что большая компания будет слишком заметна. Вокруг, конечно, ходили патрули, но внимание у них изрядно притупилось из-за однообразия. И потом, союзники не ожидали, что кто-нибудь попытается проникнуть в долину — по крайней мере, маленькими группами. Вдобавок мужчины в потемках производят гораздо больше шума, чем женщины. Отряд обнаружил одного борогравского часового в темноте по звуку, который он издавал, пытаясь языком извлечь крошку из зубов. Зато другой обнаружил их самих, когда они подобрались к палаткам на вержение камня. Солдат был молод, а потому еще не утратил бдительности.
— Стой, кто идет? Друг или враг?
На арбалете сверкнул отблеск огня из походной кухни.
— Видите? — шепнул Джекрам. — Сейчас мундир твой — друг твой. Небось рады, что сохранили его?
