Нича открыл глаза и притянул к себе Соню.
– Я люблю тебя, – сказал он. – Я буду всегда любить тебя.
– Я тоже люблю тебя, – прошептала Соня. – Я не смогу без тебя жить. Обязательно возвращайся ко мне.
– Я и так буду с тобой всегда. Ведь я же люблю…
– Все равно возвращайся. Обязательно. Я хочу целовать тебя…
И она забросила руки за Ничину шею и прижалась к его губам своими, вмиг заставив Ничу забыть о его красивой «фонтанной» теории. А может, это было лишь ее частным случаем, одним из миллиардов возможных.
* * *
Нича стоял, глядя вслед удаляющемуся автобусу, и боролся с огромным желанием кинуться следом, догнать, остановить эту бездушную оранжевую коробку, отнявшую его любимую, и… И что потом? А все равно что. Оставить Соню здесь, уехать вместе с ней, какая разница? Если она будет с ним рядом, то не все ли равно, что именно будет вокруг? Ничто не имеет смысла, если рядом нет той, кого любишь больше жизни, и точно так же все кажется замечательным и прекрасным, если она находится возле тебя.
«Ой ли? – оборвал вдруг он свои мысли. – Отчего же ты продолжал дергаться, когда нашел Соню, когда понял, что она простила тебя? Почему не увез сразу в родной город, пусть и этой, ненормальной реальности, если тебе все равно, что окружает тебя?»
Нет, конечно же, одной лишь любви для успокоения души было мало. Тем более теперь, когда он знал, чем может грозить миру его бездействие. Хотя, как именно ему следует действовать, Нича также не имел ни малейшего представления. Правда, теперь рядом был отец…
Нича проводил взглядом ставшее совсем маленьким оранжевое пятнышко, вздохнул и, развернувшись, побрел к отцу. А тот, похоже, вовсе не замечал траурное настроение сына, с гордой улыбкой следя за удаляющейся маршруткой.
– Ну, что, – сказал он, дернув «хвостом», когда автобус исчез из виду, – хороший из меня учитель, а?
– Кто? – недоуменно свел брови Нича. – Какой учитель?
– Хорового пения, – фыркнул отец, но тут же спрятал улыбку и пихнул плечом в Ничино плечо. – Да ты не кисни, все будет хард-рок. Скоро вы с ней опять будете вместе, вот увидишь.
– Ага, – буркнул Нича, – скоро. Когда какой-нибудь новый Студент лет эдак через миллиард снова не возьмется программку написать на тему «Жили-были старик со старухой».
– Это Соня, что ли, старуха? – снова фыркнул отец. – Вот я ей расскажу, как ты о ней отзываешься.
Нича махнул рукой и опять вздохнул.
– Рассказывай, – сказал он. – И расскажи, кстати, что ты сейчас собираешься делать? Лично я предлагаю идти к «хрущевке», это… ну, центр здесь такой вирусный, сам потом увидишь. Там, кроме вирусов, сейчас находятся и два антивирусника. Я надеюсь, что еще находятся. В общем, нам в любом случае нужно к ним. И решать, что делать дальше, тоже надо вместе с ними.
Отец почему-то не поддержал эту идею, даже поморщился.
– Вирусы, антивирусники… – проворчал он. – Мне это и на работе надоело. Да и кто они такие? Программные коды? Что они могут решать? Как их запрограммировали, так они и действуют. Или ты думаешь, раз я программист, то живо тут все и всех перепрограммирую?
– Да не думаю я! – воскликнул Нича. – Но ты ведь не знаешь, ты не видел Юрса и Марию Антоновну, не говорил с ними. А я видел и говорил. Они не просто куски программы, они живые! А Юрс вообще нас с Соней спас.
– Это волк, что ли? – скривил губы отец.
– А ты откуда знаешь? – удивился Нича.
– Да все оттуда же. Я ведь тебе говорил, что не просто так сюда свалился. Кое в чем меня просветили.
– Может, и подсказали, что нужно делать? – воодушевился Нича.
– Увы, – развел руками отец. – Тут нам самим придется кумекать.
– Вот я и предлагаю идти к тем, кто нам может помочь!
– А я предлагаю сначала поспать, – неожиданно сказал отец. – На тебе ведь уже лица нет, да и с ног валишься. Если вдруг что – упадешь сразу, какие там сражения с мировым злом! Кстати, я тоже не прочь покемарить, денек сегодня не из легких выдался.
– И где тут кемарить? – огляделся вокруг Нича, который понял, что отец совершенно прав: еще немного, и он заснет на ходу. А приступать к столь серьезному делу, что предстояло им, следовало с ясной головой, да и с отдохнувшим телом неплохо бы.
– Да где угодно, – сказал отец. – Вон хотя бы в лесу, там мох мягкий. А диких зверей, как я понял, тут не водится.
– Тут даже комаров не водится, – улыбнулся Нича.
– Вот! – обрадовался отец. – Натуральный хард-рок. Красота и покой, в смысле. Тепло, светло, и мухи не кусают.
* * *
И они направились в лес. Нашли местечко поуютней, улеглись. Нича почувствовал настоящее блаженство, словно под ним был не лесной мох, а по меньшей мере пуховая перина. Только сейчас он почувствовал, как ноет его тело и гудят ноги.
Спать хотелось жутко, но тем не менее он спросил у отца:
– Пап, и все-таки. Ну, не мог же дядя Игорь тебя сюда отправить – и ничего не подсказать! Наверняка же вы хоть что-то с ним обсуждали.
– Коль, – повернул к нему голову отец, – дядя Игорь не бог, не создатель этого мира, а всего лишь рядовой координатор. Ну, не совсем рядовой, но далеко не всемогущий и не всезнающий. Он про этот мир мог только догадываться. Ясно было лишь то, что здесь хозяева вирусы. И что люди в беде. Поэтому основных задач у нас две – уничтожить или хотя бы обезвредить вирусы и спасти людей. В идеале всех, а там – как получится. А для меня главной целью было выручить тебя. Но ты выручаться не захотел. – Отец усмехнулся и добавил: – Да я, собственно, и знал, что не захочешь. Смешно сказать, даже расстроился, когда ты вдруг так резво домой помчался. Вроде бы я как раз этого и хотел, а сердчишко-то защемило.
– Подумал, наверное: «И кого ж это я воспитал? Труса и размазню». Да?
– Ну, где-то так. И я очень рад, что ошибся.
– Я тоже рад, пап, что ты у меня такой.
– Какой же?
– Настоящий. Не какой-то там программный код, а самый настоящий человек.
Отец почему-то вздрогнул. Ниче показалось, что он хочет ему что-то сказать. Но отец резко вдруг отвернулся и буркнул:
– Давай спать, наговоримся еще.
3
Зоя Валерьевна жалела, что не уговорила Зою остаться. Хоть поболтали бы о всяком-разном, глядишь, и время побыстрее бы шло. И не так бы сжимала сердце тревога. Но почему-то ее новая подруга заторопилась домой сразу после Гениного ухода, и теперь Зоя Валерьевна не знала, чем себя занять. Она уже приготовила ужин, полила цветы, перетерла всю мебель в квартире, а время все равно тянулось медленно. Но когда Зоя Валерьевна взглянула на часы, она ахнула: на тех уже было начало десятого! А Гена все не возвращался. Может, узнал что-то новое? Может, они с Игорем нашли какую-то ниточку и отправились на поиски Коленьки? Но Гена обязательно позвонил бы ей… Впрочем, что мешает сделать это ей самой?
