– Как это они не знают?.. – заморгал Бессонов, а Зоя Валерьевна стала переводить недоуменный взгляд с мужа на нее и обратно. – Что за хард-рок? Они что, не видят?
– А что они должны видеть? Если мир, куда они попали, точно такой, как этот, то ведь для них, в сущности, ничего не изменилось. Тот же город, та же Фабрика, те же люди, те же мы, наконец!..
– И те же Нича с Соней, – хмыкнул Геннадий. – В двух экземплярах каждый.
– Ой! – схватилась за щеки его супруга.
– Да-а… – покачала головой Зоя. – Об этом я не подумала.
– К тому же, – сказал Бессонов, – очень мала вероятность, что параллельные миры абсолютно во всем похожи на наш. Что-то наверняка шло там иным путем, если даже предположить, что с самого начала они были абсолютно одинаковыми. Так что может получиться и так, что в том мире наши дети вовсе не рождались.
– Вот! – подхватилась Зоя Валерьевна. – Тогда Коля и Соня на самом деле не поймут, что вокруг чужой мир.
– Ага, – усмехнулся Геннадий. – Придут они к нам – тамошним – и скажут: «Здрасьте, мы ваши дети!» То-то у тех радости будет.
«А может, – внезапно подумалось Зое, – «тамошние мы» – это как раз я и Гена… И дети у нас совсем другие. Наши с ним общие…» От подобных мыслей кровь прихлынула к коже, и она прикрыла лицо ладонями. Впрочем, на нее сейчас никто не смотрел.
– Ладно тебе, – обиделась на Геннадия жена. – Уже и сказать ничего нельзя…
– Можно, можно! – вступилась за тезку Зоя, обрадованная, что ее странная реакция осталась незамеченной. – Наоборот, чем больше версий – тем лучше. Может быть, так мы и доберемся до истины.
– Тактика мозгового штурма, – сказал, оправдываясь, Геннадий. – Прости, Зоюшка, – бросил он на супругу извиняющийся взгляд.
Та улыбнулась в ответ, но сразу приняла строгий вид и сказала:
– А даже если ребята увидят там себя, то как они догадаются, что именно они в том мире чужие, а не те, которые там… – Зоя Валерьевна запуталась, сбилась и смущенно махнула рукой.
– Правильно! – пришла ей на помощь Зоя. – Я поняла, что ты хотела сказать. Так тоже могло случиться. И даже… – Мысль пришла ей в голову неожиданно… – Я даже думаю, что так оно и вышло. Потому-то Николай и не стал сюда заходить, когда оказался рядом, – махнула она на дверь. – Зачем, если он и так считал себя дома?
– И как же теперь быть? – ахнула Зоя Валерьевна. – Как подать им об этом весточку?
– Не знаю, – сказала Зоя. На самом-то деле у нее появилась одна идея, но стоит ли ее озвучивать, она еще не решила. Наверное, стоит. Сама же просила высказывать все мысли! И она сказала: – Вообще-то я вот что подумала. Мы с Соней очень близки. И по крови, что понятно, и в целом… не знаю, как сказать, духовно, что ли?.. Так вот… Может, мне попробовать с ней связаться? Все-таки, как мне кажется, у меня есть некоторые экстрасенсорные способности.
– Конечно, попробуй! – подскочил Геннадий.
Зоя Валерьевна тоже встала.
– Попытайся, Зоя, – сказала она. – Надо все использовать, любую возможность!..
В ее взгляде было столько мольбы, столько надежды, что Зоя невольно опустила глаза.
– Хорошо, я попробую. Но… ничего не обещаю. Я никогда еще такого не делала.
Несмотря на сомнения, идея и в ней разожгла надежду. Захотелось сделать попытку как можно скорей. Она стала прощаться с хозяевами. Геннадий тоже засобирался, чтобы пойти к ней, стал торопить и жену, но Зоя его остановила. Извинилась, но твердо сказала, что лучше, если она будет это делать в одиночестве. В таких вещах зрители неуместны; она будет отвлекаться и нервничать, и тогда уже точно ничего не получится. Зоя Валерьевна поддержала ее. На лице Геннадия читалась неприкрытая досада, но и он вынужден был согласиться с разумными доводами.
– Ты только сразу нам позвони, – сказал он. – В любом случае позвони, хоть получится что, хоть нет. Я же тут сдохну от нетерпения!..
– Я тебе травку успокаивающую заварю, – улыбнулась Зоя Валерьевна и, охнув, вскинулась вдруг, побежала назад в комнату, быстро вернулась и протянула Зое веточку розмарина, запахом которого та недавно восхищалась. – Вот, возьми, – сказала она. – Поставишь в воду, корешки быстро вылезут. А потом высадишь в горшок и поливай регулярно, он это любит. Но не много воды лей! И листочки обрызгивай. Так-то он не очень прихотливый, ему и свет нравится, и в тени хорошо. А когда разрастется – обрывай веточки, а то они вытянутся, некрасивыми станут и тонкими. Оборванное не выбрасывай, это приправа замечательная и для рыбы, и для мяса. А можешь порубить мелко, смешать со сметаной и майонезом и замариновать в этом курочку. Пожаришь ее потом – пальчики оближешь! А запах цветочка от сонливости помогает. Правда-правда! Минуток пять утром понюхай – столько бодрости сразу появится! Ну а еще… – тут она понизила голос, – он ведь и от депрессии помогает. Листочки высуши, хорошо бы их еще со зверобоем смешать, мелиссой, черникой, а потом столовую ложку всего этого стаканом кипятка залей. И пей, как чай. Только если давление повышенное – не стоит…
Зоя Валерьевна, похоже, готова была делиться секретами долго, но первым не выдержал Гена.
– Зоюшка! Ну какой кипяток, какой чай? О чем ты говоришь? Тут впору водку глушить стаканами! Можно даже без мелиссы… Не держи Зойку, пусть она бежит! Тебе что, не хочется с ребятами связь наладить?
– Ой, беги, Зоенька, беги! – замахала та руками. – Я, когда нервничаю, болтливая становлюсь – ужас!.. Беги, и дай бог, чтобы все у тебя получилось. И сразу звони нам, сразу же! Ладно?
Зоя еще раз пообещала, что обязательно позвонит; завернув черенок растения в носовой платок, убрала его в сумку; наскоро простилась с хозяевами и побежала домой.
* * *
Она и правда почти бежала. И хоть думала все время о Соне, о том, что, возможно, получится связаться с ней и поговорить, мысли вернулись вдруг к тому, что бросило ее в краску в гостях у Бессоновых. Что, если и впрямь есть такой мир в ином измерении, где они с Геной не растерялись тридцать лет назад, нашли нужные слова, поделились друг с другом своими чувствами? Что, если они живут где-то вместе, растят общих детей?.. Но ведь тогда получается, что там у нее нет Сони, а у него Коли… Возможно даже, что их детей и зовут так же, но это ведь не те Соня и Коля! Хотела бы она жить в таком мире? Променяла бы свою нынешнее одинокое существование на жизнь с любимым? Она представила это, и ей стало жутко. А как же Соня?!. Нет, нет, ни за что! Ни на какую любовь не променяет она свою девочку!.. Но ведь она бы не знала там о дочери… Об этой дочери, о здешней Соне. Ведь ей бы казалось, что все идет как надо, что все есть как есть. Любила бы мужа, детей… Других детей, но тоже своих, родных, единственных.
Зоя даже остановилась от новой волны охватившего ее ужаса. Нет! Ни за что! Не надо ей никаких иных миров, других детей и любимых мужчин! У нее и так был замечательный муж. И любовь была. Может, не та, о какой пишут в книжках, зато настоящая, земная. А сейчас ей нужна только Соня. Ее Соня! По-настоящему любимая, на самом деле единственная.
