Но эту слишком тревожную мысль не хотелось даже рассматривать. Он попытался вытолкнуть из головы все связанное с Человеком-волком и просто идти, однако оказалось, что это далеко не просто.
В тот вечер они встали лагерем за Лоумой, в непосредственной близости от границы штата Юта. Ужин состоял из найденных по пути продуктов и кипяченой воды, как, собственно, и все их трапезы, – они целиком и полностью следовали указанию матушки Абагейл: «Идите в одежде, которая на вас. Ничего с собой не берите».
– В Юте будет куда хуже, – отметил Ральф. – Наверное, там нам действительно предстоит выяснить, присматривает ли за нами Господь. Нас ждет отрезок длиной более сотни миль не просто без единого города, но и без автозаправочных станций и кафе. – Его такая перспектива определенно не радовала.
– Вода? – спросил Стью.
Ральф пожал плечами:
– И ее немного. Пожалуй, пора спать.
Ларри последовал его примеру и забрался в спальник. Глен задержался у костра, чтобы выкурить трубку. У Стью оставалось несколько сигарет, и он достал одну. Какое-то время они молча курили.
– Долгий путь от Нью-Хэмпшира, верно, лысый?
– Да и до Техаса отсюда не докричишься.
Стью улыбнулся:
– Это точно. Не докричишься.
– Как я понимаю, ты сильно тоскуешь по Фрэн.
– Да. Мне ее недостает, я тревожусь о ней. Тревожусь о ребенке. С наступлением темноты становится хуже.
Глен выпустил струю дыма.
– Ты ничего не можешь изменить, Стюарт.
– Я знаю. Но все равно тревожусь.
– Конечно. – Глен выбил трубку о камень. – Прошлой ночью случилось что-то странное, Стью. Я весь день пытался понять, случилось ли оно наяву или во сне.
– Что же?
– Я проснулся ночью, и Коджак на что-то рычал. Думаю, уже после полуночи, потому что в костре остались одни угли. Коджак находился по другую сторону костра, его шерсть стояла дыбом. Я велел ему замолчать, но он даже не взглянул на меня. Смотрел куда-то вправо. И я подумал: «А вдруг волки?» С тех пор как мы увидели парня, которого Ларри называет Человек-волк…
– Да, зрелище не из приятных.
– Но никаких волков. Я все хорошо рассмотрел. Коджак рычал на пустоту.
– Что-то унюхал, ничего больше.
– Да, но самая безумная часть еще впереди. Через пару минут я начал чувствовать… ладно, нечто странное. Я чувствовал, будто над автострадой что-то зависло и разглядывает меня. Разглядывает нас всех. Я чувствовал, что почти вижу это, надо только правильно прищуриться. Но я не хотел. Потому что по ощущениям это был он. По ощущениям это был Флэгг, Стюарт.
– Возможно, там ничего не было.
– Я чувствовал, что было. И Коджак тоже.
– Что ж, возможно, он каким-то образом наблюдает за нами. Что мы можем с этим поделать?
– Ничего. Но мне это не нравится. Не нравится, что он может следить за нами… если так оно и было. Меня это пугает до смерти.
Стью докурил сигарету, затушил о камень, но не двинулся с места. Посмотрел на Коджака, который лежал у костра, глядя на них.
– Значит, Гарольд мертв, – нарушил он молчание.
– Да.
– Бессмысленная потеря. Смерть Сью и Ника. И его самого, думаю.
– Согласен.
Добавить было нечего. Они нашли Гарольда и его жалкую предсмертную декларацию через день после того, как миновали тоннель Эйзенхауэра. Он и Надин, похоже, воспользовались перевалом Лавленд, потому что рядом они увидели «триумф» Гарольда – точнее, его обломки, – а, как правильно отметил Ральф, протащить через тоннель Эйзенхауэра что-нибудь больше красного детского возка не представлялось возможным. Стервятники сильно объели тело, но блокнот «Пермакавер» в целости и сохранности дожидался в седельной сумке «триумфа». Ствол пистолета так и остался у Гарольда во рту, словно гротескный леденец, и хотя хоронить труп они не стали, пистолет Стью вытащил. Медленно и осторожно. Видя, как эффективно темный человек уничтожил Гарольда, как небрежно отбросил его, едва он сыграл свою роль, Стью почувствовал, что его охватывает еще большая ненависть к Флэггу. У него создавалось ощущение, что они отправились в безумный детский крестовый поход, и пусть он и понимал, что они должны продолжать начатое, труп Гарольда с изломанной, раздувшейся ногой преследовал его так же, как застывшая гримаса Человека-волка преследовала Ларри. Он обнаружил, что хочет отплатить Флэггу за Гарольда, а не только за Ника и Сюзан… но все больше склонялся к тому, что такого шанса ему не выпадет.
Но тебе лучше остерегаться, мрачно думал он. Тебе лучше остерегаться и не подпускать меня к себе, выродок, а не то я задушу тебя голыми руками.
Глен, поморщившись, встал.
– Пойду спать, Восточный Техас. И не проси меня остаться. Вечеринка кислая.
– Как твой артрит?
Глен улыбнулся:
– Терпимо. – И захромал к своему спальнику.
Стью подумал, что не следует доставать еще одну сигарету – даже если бы он выкуривал в день по две или три, его запас иссяк бы к концу недели, – но достал и закурил. Нынешний вечер выдался не таким холодным, однако не вызывало сомнений, что в этих краях, расположенных достаточно высоко над уровнем моря, лето закончилось. От этой мысли ему взгрустнулось, поскольку он практически не сомневался, что следующего лета уже не увидит. Когда все началось, он то работал, то не работал на заводе, где изготавливали карманные калькуляторы. Жил в маленьком городке под названием Арнетт, свободное время проводил на заправочной станции «Тексако» Билла Хэпскомба, слушая, как другие люди трындят об экономике, политике, тяжелых временах. Стью догадывался, что никто из них понятия не имел, что такое действительно тяжелые времена. Он докурил сигарету и бросил окурок в костер. Прошептал:
– Держись, Фрэнни, девочка моя.
Залез в спальник. И во сне увидел, как Что-то подлетело к их лагерю, как Что-то злобно наблюдает за ними. Возможно, волк с человеческим интеллектом. Или ворона. Или ласка, крадущаяся на животе сквозь кусты. А может, что-то бестелесное. Следящий Глаз.
Я не убоюсь зла, говорил Стью в своем сне. Да, хотя я иду долиной смертной тени, я не убоюсь зла. Никакого зла.
Наконец кошмар ушел, и он крепко заснул.
На следующее утро они вновь рано двинулись в дорогу, приборчик Ларри деловито отщелкивал пройденные мили на пути по пологому западному склону к Юте. Вскоре после полудня Колорадо остался за спиной. В тот вечер они встали лагерем к западу от города Харли-Доум, штат Юта. И впервые окружающая тишина показалась им давящей и гибельной. В тот вечер Ральф Брентнер заснул с мыслью: «Теперь мы на западе. Мы покинули свою территорию и ступили на его».
В ту же ночь Ральфу приснился волк с единственным красным глазом, который вышел из пустоши, чтобы посмотреть на них. Уходи, сказал ему Ральф. Уходи, мы не боимся. Совершенно не боимся тебя.
