— Меня не отпустят, — сказал я. — Я же Кавалер Ночи.
— Это можно устроить. По линии папика-мамика.
— Какого папика-мамика?
— Узнаешь, — сказала она с улыбкой.
— Ты говоришь загадками.
— Женщина и должна быть загадочной, — ответила Софи. — Иначе общение с ней быстро наскучит. Знаешь, почему я не люблю делать этого в лимбо?
— Почему?
— Потому что здесь нельзя укусить до крови. А когда ты кусаешь любовника до крови, а он кусает до крови тебя — становишься с ним одним. Это что-то невероятное… Невыносимое…
— Я про такое даже не слышал, — сказал я.
— Обычные вампиры так не делают, — ответила Софи. — Только «Leaking Hearts».
Я посмотрел на ее татуировку, и мне в голову пришла тревожная мысль.
— Слушай, — сказал я, — может, это Озирис под вашим влиянием начал? Ну, краснуху посасывать? Сделал себе тату, а потом…
Софи наморщилась, и я почувствовал, что ей не нравится этот разговор. Возможно, я случайно сказал правду — а в таких случаях вежливые вампиры стараются быстрее сменить тему.
— Кстати, как там Озирис? — спросил я. — Мы ему не нужны?
И вдруг понял, что уже долгое время не слышу прежних звуков — ни металлических звяков, ни кассового звона, ни задыхающихся выкриков. Вместо этого до меня долетал неровный высокочастотный визг, похожий не то на звук циркулярной пилы, не то на акустическую запись в ускоренном воспроизведении.
— Что это?
— Он на быстрой скорости проходит, — сказала Софи. — Для того и попросил отойти. Чтобы разогнаться можно было. Иначе ты его ждал бы месяц.
— Я ему не нужен?
— Думаю, не особо. Дай мертвецу расслабиться.
— Ага, — сказал я. — А как мы поймем, что он закончил?
— Услышим. Иди сюда.
Мы опять надолго перестали говорить. Слова отвлекали.
Я не знал, что чувствует Софи — но все мои переживания невероятно растянулись. Каждое наше касание, каждый поцелуй длились, как мне казалось, часами. А Озирис, судя по долетающим звукам, наоборот, крайне убыстрил свое индивидуальное время. У меня мелькнула мысль, что эти два процесса, возможно, связаны и взаимно компенсируют друг друга.
Но все когда-нибудь кончается.
— Тебе пора, — сказала Софи.
— У нас есть еще полчаса, — прошептал я.
Я не был в этом уверен, но решил рискнуть.
И наступила еще одна маленькая сдвоенная вечность, трогательная и прекрасная. Я даже успел придумать происходящему название — «eternitee for two». Описывать подробности мне совершенно не хочется, потому что отчеты о подобных историях выглядят на бумаге (и даже на пленке) одинаково — и не дают никакого представления о том, что происходит в действительности… Он то, она это… Тьфу. Все неправда. Тут совсем, совсем другое.
Когда я опять стал обращать внимание на внешние звуки, я заметил, что электронного визга больше не слышно. Вместо него доносилось низкое тревожное урчание. Потом словно бы заверещал огромный зверь — и сразу раздался полный боли человеческий крик.
Это кричал Озирис. Затем его голос стих.
Вскочив с кровати, я кинулся туда, где оставил его, проклиная себя последними словами. Я оказался на месте всего через несколько секунд — но уже опоздал.
Озирис лежал на том самом пригорке, где я его видел последний раз. То есть я догадался, что это Озирис. А вообще там были просто куски мяса, смешанные с пропитанными кровью и грязью тряпками. Наверно, примерно так выглядит после взрыва террорист-смертник.
Над поверженным вампиром стояло чудовище.
Это была огромная ящерица (наверно, правильнее сказать — динозавр) с высоким радужным гребнем и зубастой пастью, из которой летели клочья фиолетовой пены. Круглые глаза зверя сверкали яростью и болью — что было совсем неудивительно: от ящерицы осталась только передняя половина, которая кое-как ползла на двух лапах. Но, несмотря на это, чудовище все еще шипело от ярости — и продолжало рвать зубами то, что было когда-то Озирисом.
Увидев меня, половинка дракона заверещала — и поползла в мою сторону. Я был уже в полном боевом снаряжении — и собирался расшибить гадине голову, но над кучей окровавленного тряпья вдруг просиял нестерпимо яркий свет, раздался удар гонга — и я увидел живого и невредимого Озириса. На нем был темный балахон, а в руке — круглый белый веер.
В один прыжок подскочив к ползущему монстру, Озирис принялся со страшной скоростью молотить его веером — подпрыгивая, кувыркаясь, зависая в воздухе, — и вообще совершая огромное количество невозможных с точки зрения биологии и физики движений.
Сначала зверь пробовал сопротивляться — но он даже не мог развернуться к Озирису пастью. Тот все время оказывался позади. Мест, где веер бил по чешуе, не было видно за вспышками, дымом и мелькающими цифрами. А потом Озирис весь налился красным и замолотил по дракону с удвоенной силой и частотой. Дракон уже не двигался — мрачно опустив голову с великолепным гребнем, он дожидался конца. Опять просиял ослепительный свет, заставив меня зажмуриться. Когда я стал видеть, дракона впереди уже не было.
Озирис бросил веер на землю, и тот, прощально сверкнув, исчез.
— Готово? — спросил я.
— Да, — сказал он. — Пришлось пару раз помереть. Все как в жизни.
— Теперь сможем пройти?
Он кивнул, и вдруг в его глазах мелькнул испуг.
— Ты свинью случайно не взорвал? — спросил он.
— Не успел.
Озирис с облегчением провел рукой по лбу.
— Не вздумай, пока я не скажу.
— Я и не надеялся, — ответил я, — что опять вас увижу. Что это за тварь?
— Ящер Фафнир, — сказал Озирис.
— Откуда?
— Сони разума энтертейнмент порождает чудовищ, хе-хе… Я этого зверя при жизни ни разу не мог пройти, оружие плохое было. Не проапгрейдил вовремя…
— Так вы что, играли просто?
— Типа того, — сказал Озирис. — Решил напоследок порубиться. Пока ты борешься с одиночеством. А чего ты нервничаешь? Так со мной говоришь, как будто я дурака валяю, а ты что-то важное делаешь. Ты лучше скажи, как тебе Софи? Правда, как живая?
Я почувствовал, как неудержимо краснею.
Подразумеваемое этим вопросом было настолько оскорбительно, что я не хотел в это верить. Но слова были уже сказаны и услышаны. И я тут же понял, что они были правдой. В моем вампонавигаторе не было ДНА Софи. И мне не приходило от нее письма в виде флакона-сердца.
Это не могла быть она.
Я повернулся и побрел к кустам с кроватью — уже догадываясь, что увижу. Догадка меня не обманула. Никакой Софи там не было. Не было даже кровати. И вообще это место выглядело совсем не так, как я помнил.
