XXVII. Сын Бикара
Бретонцы были очень горды этой победой, но Арамис не обнадеживал их.
– Король, – сказал он Портосу, когда все разошлись по домам, – узнав о сопротивлении, распалится безудержным гневом, и после взятия острова, что неизбежно, все эти славные люди будут уничтожены огнем и мечом.
– Отсюда следует, что наши действия бесполезны? – спросил Портос.
– Пока что они, несомненно, принесли пользу, так как у нас есть пленный, – ответил епископ, – и от него мы узнаем о планах наших врагов.
– Давайте допросим этого пленного. Способ заставить его говорить весьма прост: пойдем ужинать и пригласим его с нами; за вином он не замедлит заговорить.
Они так и сделали. Офицер сначала был явно встревожен, но, увидев, с какими людьми он имеет дело, в скором времени успокоился. Не боясь скомпрометировать себя чрезмерною откровенностью, он подробно рассказал об отставке и отбытии во Францию д’Артаньяна. Он сообщил и о том, как после отъезда мушкетера новый командующий приказал напасть на Бель-Иль. На этом его показания, естественно, обрывались.
Арамис и Портос обменялись взглядом, выражавшим отчаяние. Нечего больше рассчитывать на знаменитое воображение д’Артаньяна, нечего, следовательно, надеяться, в случае поражения, на его помощь!
Продолжая допрос, Арамис осведомился у пленного о намерениях королевских военачальников в отношении тех, кто распоряжается на Бель-Иле.
– Приказ, – отвечал офицер, – в бою убивать, после боя вешать.
Арамис и Портос снова переглянулись; кровь бросилась им в лицо.
– Я слишком легок для виселицы, – усмехнулся Арамис, – таких, как я, не повесишь.
– А я слишком тяжел, – сказал Портос, – такие, как я, обрывают веревку.
– Я уверен, – учтиво заметил пленный, – что мы были бы снисходительны и предоставили бы род смерти вашему выбору.
– Тысяча благодарностей, – серьезно проговорил Арамис.
Портос поклонился.
– Еще по стаканчику, за ваше здоровье, – предложил он и выпил.
В таких разговорах коротали они время за ужином. Офицер, оказавшийся человеком умным, понемногу поддавался обаянию ума Арамиса и сердечного простодушия великана Портоса.
– Простите меня, – начал он, – за вопрос, который я собираюсь задать, но люди, допивающие совместно шестую бутылку, имеют, пожалуй, право немножко забыться.
– Задавайте же ваш вопрос, задавайте! – разрешил Портос.
– Говорите, – добавил ваннский епископ.
– Не служили ли вы, милостивые государи, в мушкетерах покойного короля?
– Да, сударь, мы были королевскими мушкетерами, и превосходными мушкетерами, – ответил Портос.
– Это верно; больше того, я сказал бы, что вы были лучшими среди лучших, когда б не боялся оскорбить память моего отца.
– Вашего отца! – воскликнул Арамис.
– Знаете ли вы, как меня зовут?
– Нет, сударь, но если вы скажете…
– Меня зовут Жорж де Бикара.
– Ах! – вскричал Портос. – Бикара! Помните ли вы, Арамис, это имя?
– Бикара! – задумался Арамис. – Мне кажется…
– Вспомните хорошенько, сударь, – попросил офицер.
– Это нетрудно! – воскликнул Портос. – Бикара, по прозвищу Кардинал… один из четырех явившихся воспрепятствовать нам в тот день, когда мы со шпагой в руке познакомились с д’Артаньяном.
– Совершенно верно, господа.
– Это был единственный, – улыбнулся Арамис, – кого мы не ранили.
– Из этого следует, что он был превосходным воякой.
– Это правда, сущая правда, – одновременно заметили оба друга. – Господин де Бикара, мы весьма рады познакомиться с сыном столь храброго человека.
Бикара пожал руки, протянутые ему бывшими мушкетерами.
Арамис взглянул на Портоса, и его взгляд говорил: «Вот человек, который поможет нам».
– Согласитесь, сударь, – обратился он к офицеру, – что отрадно быть честным всегда и везде?
– Мой отец, сударь, постоянно повторял то же самое.
– Согласитесь также, что довольно печально столкнуться с людьми, которых ждет смерть от мушкета или веревки, и узнать, что эти люди – старинные знакомые вашего уважаемого отца, знакомые, доставшиеся вам от него, так сказать, по наследству.
– О, вы не обречены на такую ужасную участь, друзья мои, – возразил молодой человек.
– Ба! Но ведь вы сами сказали об этом.
– Я говорил это час назад, когда совершенно не знал вас, а теперь, когда я вас знаю, я говорю: вы избегнете этой горестной участи, если сами того пожелаете.
– Как это, если сами того пожелаем? – вскричал Арамис, в глазах которого загорелось нетерпение. Произнося эти слова, он попеременно смотрел на Портоса и офицера.
– Лишь бы, – сказал Портос, глядя, в свою очередь, с благородным бесстрашием на Бикара, – лишь бы от нас не потребовали чего-нибудь унизительного.
– От вас ничего не потребуют, господа, – продолжал офицер королевской армии. – В самом деле, какие требования можно к вам предъявлять? Если вас найдут, то предадут смерти; постарайтесь же, чтобы вас не нашли.
– Полагаю, – с достоинством проговорил Портос, – полагаю, что я нисколько не ошибусь, если скажу: чтобы найти нас, нужно сначала проникнуть сюда.
– Вы совершенно правы, друг мой, – медленно произнес Арамис, все еще испытующе глядя на Бикара, который хранил молчание и которому было явно не по себе. – Вам хочется, господин де Бикара, рассказать нам о чем-то важном, сделать нам какое-то весьма существенное признание, но вы не решаетесь на него, разве не так?
– Милостивые государи, друзья! Если я позволю себе полную откровенность, то нарушу присягу. И все же я слышу голос, который заглушает мои сомнения и велит решиться на это.
– Пушки! – воскликнул Портос.
– Пушки и мушкетная трескотня! – подтвердил Арамис.
Откуда-то издалека, со скал, донеслись зловещие звуки боя, но уже через мгновение все затихло.
– Что это? – спросил Портос.
– То, чего я больше всего опасался, – ответил Арамис. – Ведь атака, произведенная вашими солдатами, сударь, – продолжал он, обращаясь к Бикара, – была всего-навсего демонстрацией? И в то время, как ваши отряды отходили, уступая нашему натиску, вы были уверены, что вам удастся высадиться на другой стороне острова?
– Да, и в нескольких пунктах.
– В таком случае мы погибли, – спокойно заметил ванн-ский епископ.
– Погибли! Это возможно, – согласился Портос. – Но ведь нас еще не схватили и не повесили.
И с этими словами он встал из-за стола, подошел к стене, хладнокровно снял с нее свою шпагу и пистолеты и принялся осматривать их с тщательностью старого опытного солдата, идущего в бой и понимающего, что жизнь его в значительной мере зависит от качества и состояния оружия, с которым он пойдет на врага.
