Потом нимфа исчезла – у него хватило ума с ней расстаться. Уезжала она шумно, грузилась в «Газель» со скандалом на весь двор, опять же с матом и проклятиями. «Газель» была полна коробок и чемоданов.
Сережа поехал за Лизой и сыном. Я уехала на все лето на дачу и четыре месяца про них ничего не знала – Лиза, уезжая в Орел, сменила мобильник. В сентябре я вернулась. Соседка сказала, что Лиза вернулась к Сергею, прожила с ним два месяца и… ушла. Куда? Никто не знает.
А вскоре Сергей поменял квартиру.
Лизу я встретила случайно спустя пару лет. Она была еще прекраснее, чем прежде. Улыбка на лице и блеск в глазах. На радостях мы зашли в какую-то кофейнюшку, и она рассказала свою историю.
Да, сошлась с Сергеем – ради сына и из-за материального фактора, чего кривить душой. Ну и еще потому, что сильно по нему скучала и любила его. Очень страдала. Корнюша плакал и вспоминал отца, у него совсем расшатались нервы, пришлось обратиться к неврологу. Вполне достаточно одной этой причины, чтобы наплевать на свою гордость и вернуться.
Сергей каялся и просил прощения – ну, понятно, все по сюжету. Был нежен, ласков, предусмотрителен и терпелив. Купил путевки в Японию – Лиза обожала Восток.
Но даже Япония, воспетая ею в мечтах, не помогла.
Продержалась она недолго. Сначала стискивала зубы и терпела бывшего любимого мужа. Старалась изо всех сил. Но однажды поняла, что так больше продолжаться не может. Не получается справиться с собой, потому что она его возненавидела! Не получилось идиллии. Спать она с ним не могла. Говорила, что все время думала о том, как он обнимал ту девку и что ей шептал, хотя в искренности его не сомневалась ни минуты и убеждала себя, что ради сына нужно терпеть, что на себя нужно наплевать. В общем, загнала себя в угол и свалилась с тяжелейшим неврозом. Месяц пролежала в профильной больнице, а когда вышла – забрала Корнея и ушла. Предварительно объяснившись с Сережей, разумеется. Он умолял не принимать поспешных решений, взывал к ее разуму, сулил прекрасное и светлое будущее – она была неумолима. Сергей купил им маленькую квартирку. Машину, в которой успела поездить нимфа, Лиза, естественно, не забрала. Сергей предлагал ей другую – она отказалась. Купила машину в кредит, сама. Отдала сына в сад и пошла работать. Образование у нее было журналистское. Устроилась на работу в серьезный журнал, быстро сделала хорошую карьеру. Было непросто, даже очень. Корнюша много болел, в садик ходил плохо. Мама жила далеко и переехать в Москву не могла. Пришлось нанять няню – для подстраховки. Сергей, конечно, помогал. Встречался с сыном – нечасто, надо сказать, а потом и вовсе женился, и у него родился ребенок.
Лизе было не до личной жизни. Приходила с работы и камнем падала в постель. Но! Она была вполне довольна своей жизнью и не совершала над собой морального насилия. И физического насилия над ней не совершали. Она была самодостаточна – не люблю это слово, но это так, – она стала хозяйкой своей жизни, сумела подняться из руин и собрать себя по осколкам. А через два года она встретила человека и крепко его полюбила, так же, как и он ее. Подробности не важны. Важно то, что Лиза была счастлива и снова научилась радоваться жизни. Муж ее прекрасно ладил с Корнеем, и они с Лизой собираются завести общего ребенка.
– А если бы я тогда не решилась? – сказала Лиза. – Не ушла бы, терпела? – Она мотнула головой, как бы стряхивая с себя тот ужас, который отчетливо себе представляла.
Конечно, мы обменялись телефонами и договорились встречаться. Жизнь закружила, и Лизу я больше не видела. Спустя время она прислала мне на почту фотографии месячной дочки. Девочку назвали Аграфеной. Что поделаешь – мода такая. И потом, чем Аграфена хуже Анжелики?
Правда, когда все это с Лизой случилось, ей было всего тридцать лет. Я это прекрасно понимаю и иллюзий на свой счет нисколько не строю.
* * *
Еще одна история, совсем непохожая на Лизину. Была у нас дальняя родственница Раечка Крошкина. Виделись мы с семьей Крошкиных нечасто – родня не близкая. Только на чьих-то свадьбах или на поминках. Раечка и Семен Иванович были замечательной парой. Жили, что называется, душа в душу. Знакомы, кстати, были еще со школьной скамьи. Семен Иванович, дядечка солидный, занимал важный пост в Министерстве лесной промышленности. Раечка не работала – не было нужды, – растила двух сыновей и вела дом. Вела, надо сказать, замечательно. Вся родня обожала ее стряпню. Летом жили на огромной даче, построенной из какого-то отменного бруса, по-моему, лиственницы. В доме не водились мухи и комары – такая вот древесина. Семен Иванович постарался. Раечка держала своих кур, огромный огород, и еще у нее был роскошный цветник. Мальчики росли вполне благополучными – родителей напрягали дозированно.
Семен Иванович считался главой семьи – бесспорно. Перед ним трепетали, и его слово было законом. Раечка, маленькая, грудастая крашеная блондинка, голубоглазая, весьма хорошенькая и похожая на немецкую куклу, мужа боготворила. Подавала ему тапки, ставила тазик с теплой водой – Семен Иванович страдал тяжелой формой плоскостопия, и у него к вечеру очень болели ноги. Раечка делала ему массаж ступней и мазала ступни кремом «Эффект». Воду, правда, из тазика не пила, но сестры ее осуждали – совсем прогнулась под своим Сеней. Раечка смеялась… «А мне не трудно! Я могу днем с книжечкой поваляться. А Сеня весь день на больных ногах. Или я его не люблю? Или мне его не за что ценить? Или не за что быть благодарной? У вас мужики пьют, денег не носят да еще и по бабам шляются. А мой Сеня? Все в семью и для семьи! Что же я – сволочь какая-то? Роднее человека у меня нет. Даже дети на втором месте», – вздыхая, сознавалась она.
Беда случилась, когда жизнь перевалила за половину и Крошкины готовились к серебряной свадьбе. Семен Иванович и Раечка пошили себе в закрытом ателье нарядные костюмы, присмотрели ресторан, и заботливый муж держал в письменном столе под бумагами бархатную коробочку с бриллиантовым гарнитуром «малинка» – подарок любимой и верной жене.
За три месяца до торжества Семен Иванович поехал в командировку в Пермь. Заселился в гостиницу для партработников и… влюбился в администраторшу Эльвиру Васильевну, даму тридцати пяти лет, пышнотелую и сочную черноглазую брюнетку с тонкой талией, нехилым бюстом и огромной, пардон, кормой. Этакая Лоллобриджида местного разлива.
Купидон беспощадно выпустил остро заточенную стрелу в не совсем здоровое сердце Семена Ивановича, и оно, сердце, сильно стало поджимать, и дыхание участилось. Ему стало ясно: вся предыдущая жизнь с милой овцой Раечкой – напрасно, абсолютно впустую прожитые годы. Эльвира была женщиной свободной. То есть мужиков было море, а вот замуж никто не звал. Да и репутация ее слегка похрамывала – на одну ногу точно.
Была она женщиной неглупой и сразу поняла, что «этот перец поведется». Ночью пришла к нему в номер, проснулись утром вместе. Вернее так – она-то еще крепко посапывала, а потрясенный Сеня сидел на ковре у ее ног и во все глаза, не отрываясь, смотрел на только что обретенную им богиню. В том, что она богиня, он не сомневался ни секунды. Эльвира сладко потянулась, и из-под одеяла показалась ее слегка перезрелая, но все еще роскошная грудь. Семен Иванович с утробным рыком набросился на нее.
