— Помнишь, что мы выделывали на этой тумбочке?
— Помню.
— Вот почему я тебя и позвала.
— Чтобы поговорить о тумбочке?
— Очень смешно.
— Тогда зачем?
— Чтобы поговорить о любви. О физической любви. Ты знаешь, что я уважаю твой выбор. Все последние месяцы я не мешала тебе жить своей жизнью.
— Это правда.
— Завтра ты женишься. Уже завтра ты станешь женатым человеком. Ты всегда об этом мечтал. Добропорядочным семьянином. И с нашей связью будет покончено.
— С ней уже покончено.
— Дай мне договорить. Что ты меня все время перебиваешь? Как раз об этом я и хочу тебя попросить. Поставить точку в наших отношениях. Мне это необходимо, Фриц. Физически необходимо, понимаешь? И ты не посмеешь мне отказать.
— В чем отказать?
— Не прикидывайся дурачком. Я хочу провести с тобой последнюю ночь. Хочу, чтобы свою последнюю холостяцкую ночь ты провел со мной. После этого я исчезну. Клянусь тебе. Что тебе стоит? Придумаешь что-нибудь, сочинишь какую-нибудь байку.
— Мне ничего не надо изобретать. Алиса сегодня ночует у сестры.
— Это означает, что ты согласен?
— А у меня есть выбор?
— Нет. Выбора у тебя нет.
Я часто задавался вопросом по поводу этого самого выбора. Пытался убедить себя, что Селина не оставила мне выхода, угрозами навязав свою волю. Но так ли это на самом деле? Разве я не испытывал желания провести с ней эту последнюю ночь? Похоронить прошлое в объятиях прошлого?
Вернувшись домой, я осмотрел свой костюм, пожалев, что он слишком черный. Изучил в зеркале свое лицо, порадовавшись отсутствию даже мельчайшего прыщика. Мне хотелось вступить во взрослую жизнь с безупречно чистой и гладкой кожей, без всяких пережитков отрочества. Я позвонил Алисе. В трубке слышалось Лизино кудахтанье — они занимались примеркой платья, видеть которое мне не полагалось ни в коем случае. Обычай, позволяющий мужчине в день свадьбы пережить потрясение, увидев свою жену всю в белом. Алиса обеспокоенно спросила, что я намереваюсь делать вечером, и я с поразительной легкостью солгал. Сказал, что побуду дома один, ну, может, выйду пройтись немного, в кино схожу. Я даже отпустил какую-то шуточку. Никакого отвращения к себе я не испытывал — хотел бы испытать, но нет, не испытывал.
Мы встретились в отеле. Селина ждала меня лежа в постели. Это была совсем другая женщина, не та, с которой я разговаривал днем. За какие-нибудь несколько часов к ней вернулся весь тот блеск, что я так любил в ней. Подходя к ней, я подумал, что последний раз — он в точности как первый.
15
Народу собралось видимо-невидимо. Здесь была представлена вся моя жизнь (официальная). Пришли коллеги по работе. Мой друг Поль привел свою невесту (с тех пор, как они познакомились, мы стали реже видеться). Мне его девушка понравилась, особенно ее рот. Он у нее странной формы, на первый взгляд асимметричной. На самом деле — ничего подобного. Просто он создан для произнесения согласных звуков. Лучше всего ей удается звук «р». Когда она произносит «р», ее лицо озаряется каким-то сиянием. Они оба выглядели вполне счастливыми, и я подумал, что сегодняшнее мероприятие натолкнет их на кое-какие мыслишки. Поль не отходил от меня ни на шаг. Мой свидетель, он не хотел упускать ни крошки из моих переживаний. Наклонившись, он шепнул мне на ухо определение:
Счастье, сущ. ср. р. Состояние полного удовлетворения.
Вот, значит, что такое счастье. Состояние полного удовлетворения. Ровное и круглое, без единой трещинки. Интересно, а можно быть счастливым, не испытывая полного удовлетворения? И вообще, разве бывают в жизни минуты, когда человек испытывает чувство полного… да чего угодно? В день своей свадьбы я постиг ограниченность ретивых составителей словарей, даже такого, как «Ларусс». Ибо есть слова, которым нельзя дать определение.
[20]
Счастье не втискивается в заданные рамки, счастье бесконечно, как воздух, которым мы дышим. Вот так я размышлял, когда появилась Алиса, вся белая и на мгновение вечная; я почувствовал нашу с ней значительность — значительность любви. Я был героем, и сама мифология приближалась ко мне с широкой улыбкой.
До церемонии у нас еще оставалось немного времени. Ко мне без конца подходили какие-то пожилые тетушки, обнимали и целовали. Я и не знал, что у меня такое количество родственников — мать с отцом тщательно скрывали от меня их существование. Но Алисины родители, затеявшие эту грандиозную свадьбу, убедили их пригласить всех до единого. Так что зрителей, явившихся послушать наши обеты, будет полно: такая тьма народу ради двух «да».
Карлос Болино (1916–1992), перуанский промышленник. Родился в Лиме, родители неизвестны. С раннего возраста предоставленный самому себе, добился поразительного промышленного успеха, изобретя самочистящийся ковер. За несколько лет стал обладателем крупнейшего в стране состояния и намеревался выдвинуть свою кандидатуру на президентских выборах. Осуществлению этих планов помешала его болезненная страсть к игре. Говорили, что он потерял все за один оборот рулетки. Он поставил на черное, а выпало красное. По ряду свидетельств, кончил свои дни бездомным бродягой, но никогда не расставался с ковриком.
Я забыл сказать, что в тот день стояла прекрасная погода, что мы толпились на красивой площади перед мэрией и что время сделало попытку остановиться. В общем, мне хотелось бы все это описать, хотелось бы передать ощущение последних секунд красоты, последних секунд существования мира, представлявшегося мне вечным. Все собралось воедино, все составляющие моей жизни, идеально подогнанные одна к другой, да, это было счастье, да, это было состояние полного удовлетворения, и мое сердце билось, отсчитывая секунды, удар, еще удар, оно отстукивало секунды счастья, и я уже не помнил, какое сегодня число, может, 12 июня, а может, 12 октября, просто в тот миг, выпавший из обыденности, настоящего не стало, и я еще подумал, до чего жарко в пиджаке, правда, очень жарко, потому что солнце слепило, и у меня все плыло перед глазами, я имею в виду, что лица друзей казались искаженными в свете лучей, и капли пота всерьез начинали угрожать моей элегантности, и все, что меня окружало, приобретало деформированный вид обманутой мечты, расцвеченной пестрым крапом… и над всем царила белизна… особенно белизна Алисы… белизна, видная мне издали… ее белизна, выделявшаяся на фоне дружеских силуэтов… там стояла моя избранница, и в моей памяти метеором пронеслись воспоминания о нашей первой встрече, о смеющихся гостях и пленившем меня жесте, и вот теперь она должна была стать моей женой, и не было во французском языке слова прекрасней… словари — не более чем предлог, чтобы спрятать в своих толщах это слово — «жена»… и она будет моей женой, Алиса, такая белая, будет моей женой… я знал, что ко мне обращались с разговорами, я даже разбирал отдельные звуки, но их смысл ускользал от меня, я плавал между воспоминаниями и мечтами о будущем… все мое сознание занимал влюбленный образ белизны, белое — мой цвет, наш цвет, цвет слова «да»… и медленно, очень медленно, до меня дошло, что сюда вторгся еще один цвет… неуместный сегодня цвет, исключая, может быть, цветы, но к нам приближался вовсе не цветок… к нам приближалось что-то красное, и это красное намеревалось опрокинуть белое… я не сразу догадался… мне понадобилось время, чтобы понять, чтобы приглядеться и понять, что я не ошибаюсь, что это действительно Селина Деламар, что Селина Деламар разговаривает с Алисой и губит мою жизнь.
