Людмиле не повезло – дежурил Сергей. Она с трудом проскользнула мимо шлагбаума, и тут началось. Сергей выскочил и заорал:
– Ты куда это прешься? – и замахнулся.
– Как смеешь? – Людмила ожгла его взглядом, так что охранник попятился.
– Простите, думал, мало ли бродяжка какая шляется, все норовят… – забормотал он, не сумев скрыть удивления, и тут Людмила поняла, что забыла отдать дяде Сурену куртку. Но было поздно, он уже уехал. Людмила откинула капюшон и прошла мимо, не глядя на охранника. Ох, растреплет он завтра же про ее ночные похождения! Может, сказать отцу, чтобы его уволили?
В дверях она сняла куртку и встретила взгляд консьержа уверенной улыбкой.
Отец, к счастью, еще не вернулся, хоть тут-то ей повезло избежать расспросов.
Когда Людмила пересекала общий холл, она услышала громкие голоса из квартиры брата – ну, так и есть, снова они скандалят с Кариной. При отце небось боятся шуметь, а тут разгулялись. Как водится, кот из дома, мыши в пляс.
Людмиле невестка не то чтобы не нравилась, они очень мало соприкасались. Карина была обычной гламурной блондинкой, каких сейчас развелось множество. В свободное от съемок время она усиленно занималась своим лицом и телом. Как раз недавно сделала ринопластику и что-то там лишнее убрала с бедер. Она была у брата не то третьей, не то четвертой женой, поженились они меньше года назад, и, судя по частым скандалам, долго этот брак не продлится. Людмила вздохнула: ей и самой не везет в семейной жизни, всего двадцать шесть лет – и уже было два неудачных брака.
– Черт с тобой! – раздался крик, и в холл выскочил брат. Но тут же сунул голову обратно и проорал что-то вовсе уж несусветное. Людмила поморщилась и огорчилась, что не успела пройти к себе.
– А, сестренка… – протянул он почти ласково, и Людмила еще больше расстроилась – Глеб был пьян.
Только в таком состоянии он говорил с ней ласково, да и то Людмиле казалось, что он притворяется. Глеб нетвердой походкой пересек холл по такой траектории, чтобы перехватить ее по дороге. Естественно, ему это удалось.
Людмила увидела близко его лицо и привычно удивилась. Брат был очень похож на отца, но все черты были со знаком минус – тяжелое, наполненное силой лицо отца у брата казалось обвисшим, твердый, уверенный взгляд отца у его сына казался немигающим, неживым взглядом робота. Отец редко улыбался, и улыбка не красила его, но у брата улыбка казалась просто злобной, как волчий оскал. Когда нужно – на официальных приемах, в деловых кругах – брат умел держаться прилично. Но дома… Людмила не любила иметь с ним дела, когда брат был пьян. Но судя по всему, сейчас ей от него не отделаться.
Он схватил ее за руку и притянул к себе.
– Хороша вдовушка. – Он приблизил свои губы к ее лицу. Пахнуло спиртным и несвежим дыханием, Людмилу передернуло.
– Пусти, Глеб, – тихо сказала она, – я очень устала…
– Ах, какие мы неприступные! – Он зло рассмеялся. – Уже вошла в роль? Быстро!
– О чем ты? – Против воли Людмила вступила с ним в разговор.
– Не о чем, а о ком, – он растянул губы в издевательской ухмылке, – о Несвицком! Готовишься к новой жизни? Ну да, невеста должна быть скромной!
– При чем тут невеста? – всерьез рассердилась Людмила. – Я вовсе не собираюсь замуж, ни за Несвицкого, ни за кого-то другого! И отстань от меня! – Она попыталась сбросить его руку.
– А кто тебя спросит? – прошипел Глеб. – Нам Несвицкий очень нужен сейчас, понимаешь? Значит, ты сделаешь все, чтобы он захотел на тебе жениться! И как можно скорее, ясно? Покрутись перед ним, очаруй, в постель сразу не ложись, но и тянуть с этим делом не стоит! Да что я тебя учу, сама все понимаешь, взрослая девочка!
– Как ты смеешь мне такое говорить! – Людмила оттолкнула его от себя. – Когда мой муж только что умер!
– Ой-ой-ой! Какой взгляд! – Он закрыл рукой глаза, как будто ослеп. – Чего ты выделываешься? Можно подумать, ты не знаешь, зачем тебя замуж выдавали? Сначала за этого… как его… Димочку. Потому что его отец согласился на коммерческое партнерство! И вы с его сыночком были гарантами, прямо как династический брак, сечешь? – Он хохотнул противно. – А как только папаша его откинул копыта, так вас сразу развели – на фига нам этот дурак, он без папаши никто и звать никак! Забрали денежки – сам виноват, нужно было не по клубам шастать, а с отцом работать. Да куда ему! Он, правда, ерепениться начал – кому охота от сытой жизни добровольно отказываться?
– И как же вы его уговорили? – тихо спросила Людмила.
– Хочешь знать? – Глеб придвинулся ближе, и снова Людмилу передернуло от кислого запаха. – Мы подсунули ему девку пятнадцати лет. Так-то ни за что не скажешь – все при ней, на все двадцать тянет, ну он и повелся. Сделали фотки, а как начал он упираться – так их на стол! Не уйдешь – сразу к прокурору. И на зону закатаем! Сейчас насчет несовершеннолетних очень строго!
Людмила отчетливо вспомнила, как Димка вышел после разговора с отцом весь белый, и поняла, что все именно так и было, как рассказывает Глеб. Ну, в конце концов, сам виноват, нечего было с кем попало возиться.
– Так что ты нам очень полезна… – сказал Глеб, – береги себя, может, еще не раз придется замуж выходить.
– Ты врешь! – Людмила едва сдерживалась, чтобы не закричать. – С Антоном было совсем не так! Я вышла за него по любви!
– Ага, как же! – усмехнулся Глеб. – Позволили бы мы тебе выскочить за постороннего хлыща! Антоша был парень не промах. А самое главное – у него имелся перспективный участок под застройку в очень удобном месте, с хорошей инфраструктурой, выкупить мы его не могли – слишком много денег запросил. И отец не мог на него надавить – так сложилась ситуация. Неглупый был твой муженек, все ему удавалось, думал, что и дальше так будет… А тогда мы и сговорились – его в семью берем, бизнес совместный, раз мы вроде как родственники. Мы ему – тебя, а он нам – участок перспективный.
– Ты врешь, он меня любил!
Прокричав эти слова, Людмила вспомнила про то, что у мужа была любовница. Вот, значит, как…
– Ну, насчет этого… – Глеб внезапно притянул ее к себе, – что же тебя не любить, баба ты красивая, не Квазимодо какой-нибудь…
– Да отстань ты! – Людмила вырвалась и с треском захлопнула перед ним дверь.
После такого разговора полагалось долго рыдать в постели, но не хотелось. Людмила ощущала не обиду, а злость. Бог с ним, с Антоном, его уже нет, но с Несвицким у них номер не пройдет!
Она достала из ящика зеркало.
«Молчи, – проговорило отражение, – пройдет какое-то время, они узнают о беременности и отстанут. Вряд ли ты будешь нужна Несвицкому в таком положении…»
Людмила так и заснула, прижимая зеркало к груди.
Снова Людмила спала долго, на этот раз без сновидений, потом валялась в кровати, пытаясь собрать расползающиеся мысли. Наконец заставила себя встать и выпить чашку чая.
