«Жду сегодня в арке, у моего подъезда, в шесть часов вечера. Только никому ни слова! Маша!» – гласило сие незамысловатое послание, которое я успела прочитать раньше, чем Ромашкин захлопнул крышку ноутбука.
– И ты считаешь, что это именно ее рукою набрано? – осторожно спросила я, лихорадочно размышляя.
С какой стороны ни взглянуть, сомнений нет: это послание написала вовсе не Маша… или не только она, а в компании с преступником, ведущим охоту на программиста. Свидание – это ловушка, и идти на него ему нельзя. Но слишком уж заманчиво выглядела эта перспектива – застать злоумышленника на месте преступления! Да и Василий, похоже, постарается любыми способами попасть в указанное время к заветному подъезду. В глазах его горела решимость – сделать это любой ценой. Я, конечно, не сомневалась в своих силах и была уверена, что умерю как-нибудь его любовный пыл; но нажить в его лице лютого недруга – это не входило в мои планы.
– Хорошо, конечно, ты пойдешь, я понимаю, как это для тебя важно, – приняла я нелегкое решение. – Только обещай, что будешь в точности следовать тем мерам предосторожности, которые я посчитаю нужным принять!
– Я согласен! – горячо воскликнул Ромашкин.
– Вот и славно, – скептически заметила я и направилась в кухню. Любовь, как говорится, приходит и уходит, а кушать хочется всегда…
В коридоре привычно витали ароматы вкусной стряпни. Я решительно открыла дверь – и застыла в недоумении. Моя тетушка отдыхала на диванчике, зачарованно разглядывая широкую мужскую спину.
– Миша?! Ты… что это? – В шоке я опустилась рядом с родственницей на узкое кожаное сиденье.
– Кормить вас собираюсь, доброе утро! – ослепительно улыбнулся он и повернулся обратно к столу: он резал буженину.
– Ты в магазин сходил с утра пораньше?
– Нет, он сходил в наш холодильник, где я свининку замариновала на сегодня, – принялась терпеливо объяснять Мила.
– Я очень рано проснулся, – подхватил наш кок, – но уйти не посмел, так как вчера уснул, не дождавшись ваших распоряжений на сегодня, Евгения Максимовна. И решил чего-нибудь съесть. Полез в холодильник – вы уж простите, – а там такое роскошное мясо соки теряет! Я его в фольгу завернул и отправил томиться в духовочку. Рассчитал, что аккурат к вашему пробуждению поспеет…
– И не ошибся, – втянув носом потрясающий аромат, похвалила его тетушка.
– Э… Ну что ж, раз все так удачно сложилось, давайте завтракать, – невольно сглотнув, предложила я. – Миш, это твой дебют в кулинарии или как?
– Это мое хобби, я вообще всегда любил готовить! Когда папа от нас ушел и маме пришлось на двух работах крутиться, я решил ей хоть как-то помочь и выучился супы разные варить; в общем, так и пошло…
– И когда же это случилось? – севшим от сострадания голосом спросила Мила.
– Когда мне восемь лет исполнилось или около того, я уже и не помню, – беззаботно отмахнулся Михаил, давая моей тетушке понять, что давно уже перерос все переживания того нелегкого периода. – Я даже в кулинарный техникум думал поступить, но тут армия грянула, и ребята меня убедили, что бабское это дело – кастрюлями греметь. Вот я и сменил приоритеты… Теперь только для души и балуюсь…
– Дураки твои ребята, вот что я тебе скажу! Когда я готовлю, у меня душа поет! – разоткровенничалась Мила. Глаза с такой нежностью смотрели на Мишу, что я забеспокоилась – как бы моя сердобольная родственница не усыновила горемыку.
– Вот ведь какая история, и у меня так же! – обрадовался парень.
– Если такие эмоции переполняют душу из-за хобби, его надо превращать в дело всей жизни! – резонно заметила я. – У меня тоже душа парит, когда я преступника заламываю… – совершенно уж не к месту ляпнула я, но, к счастью, оба кулинара уже вовсю переключились на ресторанную тему и меня не услышали.
– Вот что: бросай-ка ты эту опасную профессию и открывай свое кафе, а я тебе все свои рецепты растолкую – для улучшения ассортимента, – предложила Мише моя родственница.
– А ведь это идея! – вдруг загорелся Мастеровой. – Вот помогу Евгении Максимовне напоследок – и пойду в банк, за кредитом для старта. А кафе назову – «Мила», – польстил он тетушке.
– Спасибо, – щеки ее зарделись, – но подобным образом часто такие заведения именуют, лучше как-то по-другому…
– «Мима», – предложила я. – От двух первых букв из твоего имени и его фамилии. И вообще: мечты – в сторону, мы опаздываем, давайте завтракать быстрее! – В любой другой ситуации я бы обязательно поддержала эту идею, но на данном этапе, когда Ромашкин того и гляди, угодит в западню, не было времени предаваться кулинарным грезам. Миша мне был необходим в качестве помощника, и отпускать его на вольные кулинарные хлеба было рано.
Мы славно позавтракали и отправились в холдинг. Водителя я отправила во временный отпуск, его место занял Мастеровой. Так мне было спокойнее. День нам сегодня предстоял насыщенный. Одного взгляда на Ромашкина мне хватило, чтобы оценить его взбудораженное грядущей встречей состояние. Глаза его горели от радости, щеки пылали, непокорные, вьющиеся, торчавшие в разные стороны, как пушинки одуванчика, волосы сегодня разлохматились совершенно невероятным образом. Сердце мое сжалось: я понимала, какое по силе разочарование ожидает моего подопечного под аркой, у дома его возлюбленной… Единственное, на что мне хотелось надеяться, – что Маша постарается как-то смягчить удар и не появится перед распаленным страданиями юношей, чтобы подтвердить собственную двуличность… Но предаваться грустным мыслям было некогда: еще необходимо решить, как же поступить с этим свиданием? Мне часто приходилось в процессе своей трудовой деятельности ловить преступника на «живца». Как правило, роль приманки я старалась
сыграть лично, не подвергая опасности настоящую жертву. Но этот пазл никак не складывался в данном случае. Слишком уж я отличалась от Василия, чтобы попытаться загримироваться под него. Мастеровой, увы, тоже не подходил на роль подсадной утки. Его широкие плечи, двухметровый рост… нет, не пойдет!
Но я буду не я, если не решу и этот ребус! Когда мы вошли в наш кабинет на привилегированном шестом этаже, в голове у меня уже созрел четкий план.
Обед мы оба проигнорировали. Ромашкина откровенно лихорадило от эмоций, и он, казалось, позабыл обо всем на свете, кроме Маши. А я предпочитаю встречать трудности на пустой желудок. Моя тренированная сила воли временного вынужденного голодания даже не замечала. Михаила я отправила изучать местность, а заодно – и установить там парочку-другую ловушек для преступника, конечно, при условии, что он появится. До шести оставалась еще пара часов, и тут вдруг неожиданно на мой сотовый поступил вызов от тетушки. Проигнорировать звонок я, естественно, не могла, хотя мне не хотелось отвлекаться на ее «бытовую» болтовню. Как вскоре выяснилось, я заблуждалась: родственнице удалось-таки меня удивить.
– Женя! – голос ее дрожал от напряжения, я не могла припомнить, чтобы когда-то раньше он звучал подобным образом.
