– И так сойдет, – капитан махнул рукой и налег на потрясающе вкусные соленья.
Сбоку к Андрею жались детишки – Светка стала еще рыжее и веснушчатее, Васька, помладше, вышел в отца – тощий и светленький, с такими же ярко-синими глазами. Они с опаской косились на незнакомых людей, особенно на Харона, безучастно жующего помидор.
– Как же ты, Саня, умудрился в такое… – Некрас споткнулся. – А ну, идите, маме помогите! – он подтолкнул детей к дому и подождал, пока скроются за порогом. – В такое дерьмо влип? Это ж надо, столько «мокрых» на себя навесить, даже не убив никого!
– Личное. Хотел выяснить, кто человека убил, а вон как повернулось, – капитан помрачнел, – теперь могу разве что найти паскуду и расколоть, чтоб с меня обвинения сняли… Хотя неподчинение и угроза в адрес гондона-начальника останется, но это мелочь.
– Я могу помочь?
– Ты делаешь больше, чем я мог рассчитывать: в дом пустил, накормил… Нет, дружище, я заварил – мне хлебать.
– Смотри, а то я мог бы… – против воли в голосе Некраса мелькнуло облегчение. – Ладно, сегодня переночуете, а завтра?
– Поедем в город, осядем у кого… говорю, пара дней нужна, а там снова на квартиру заедем.
– А потом?
Капитан отвечать не хотел, поэтому перевел разговор:
– Смотрю, ты расширился, – он обвел рукой утопающий в зелени сад, – вроде меньше был участок…
– Меньше. Я соседний прикупил, зайчатник там построил и хлев – свиней держу. Поработаешь летом, по осени на рынок свезешь – денег до следующего года хватает. – Андрей разлил по второй. – За тех, кто вернулся!
– За тех, кто вернулся! – в этот раз громко чокнулись, жидкость обожгла горло, но уже легче.
Неожиданно хозяин коротко, по-собачьи, втянул носом воздух:
– Гроза будет…
Звонарев с удивлением поглядел на идеально голубое небо без единого облачка, но промолчал – друг и раньше проявлял чудеса следопытства…
Проговорили до вечера – вспоминали молодость, друзей, травили армейские байки; под конец Звонарева разморило от сытости и деревенско-лесного спокойствия настолько, что голова едва не билась об стол.
– Все, друзья, на боковую, – Некрас заметил состояние капитана и первым встал из-за стола. – Маруся!
Женщина вышла на крыльцо; в лучах заходящего солнца ее волосы горели жидким пламенем.
– Я постелила в гостевой, – голос мягкий, очень нежный.
Андрей провел гостей через дом и показал комнату с двумя железными кроватями и продавленным креслом. Звонарев тут же скинул ботинки – он все еще ходил в армейской форме – и плюхнулся на приятно спружинивший матрас.
– Сейчас приду. – Харон вышел, вернулся через несколько минут и сел в кресло.
– Ты что, спать не будешь? – капитан удивленно смотрел на парня. – Не устал?
– Дежурить буду, – лаконично бросил Харон. – Спи, разбужу в два.
– Вообще-то мысль… – сонно кивнул Звонарев. – Я тебя подме… – едва голова коснулась благоухающей свежестью подушки, Морфей унес сознание в неведомые дали…
Разбудил капитана звон разбитого стекла – громкий и тревожный, как выстрел… да и за настоящим выстрелом дело не стало!
Звонарев вскочил на ноги, не понимая, что происходит. Силуэт Харона, припав на одно колено, целился из ВСС с глушителем в окно. Краем глаза боец заметил проснувшегося капитана:
– Гости.
– Кто?
– Кажется, наши… – неуверенно буркнул Димка, – не разобрал.
– В каком смысле «наши»?
– Братва… – комната осветилась всполохом молнии: булькнула огнем винтовка.
До капитана вдруг дошло, что за звук постоянным фоном лез в уши – на улице хлестал ливень.
– Есть еще «ствол»? – Звонарев окончательно проснулся.
– В кресле возьми… – Зажглась молния, и снова ВСС плюнула смертью. – Не видно ни хрена, темень! – Харон резким движением размял шею. – Только при всполохе ловить…
Капитан, вооруженный «ТТ», осторожно присел к другому окну:
– Много?
– Человек пятнадцать… Три машины.
– Стреляют?
– Пугнули раз, из «мухобойки», – «мухобойкой» в народе прозвали стандартный «ПМ». Комната вновь осветилась – и вновь хлопнул выстрел.
Из другой части дома грохнуло ружье.
– Некрас воюет? – Звонарев похолодел. – В доме дети…
– «Сайга» у него. Не попадет, но и приблизиться не даст.
Капитан осторожно, с уголка, выглянул на улицу: луну и звезды затянуло низкими облаками, других источников света в деревне не было. Силуэт Харона заметно выделялся на фоне темной комнаты.
– Много не настреляешь… – он прислонился к стене. – Как выследили?
– Думаю, по мобильнику. Я не выкинул.
Звонарев хотел разозлиться, но, вспомнив, как сам про это забыл, передумал.
– Что будем делать?
– Воевать, – бросил Димка равнодушно, не убирая глаз от прицела. – А там, как ты говоришь, посмотрим.
Вновь грохнула «Сайга» Некраса…
И вдруг с улицы заорали – хриплый голос с характерной тянущей, приблатненной интонацией:
– Э, хорош шмалять! Давай добазаримся!
– Базарь! – голос Некраса едва пробился сквозь дождь.
– Нам нужен «мусор»! Харон, слышь? По-любому ты там, слышишь – отдай «мусора», к тебе «предъяв» нету!
Вспыхнула молния, и Харон ответил – выстрелом.
– Не попал… – пробормотал глухо. – Жаль!
– Как хочешь! – голос стал злым. – Ща из «Мухи» аргумент сделаем, раз слов мало!
Тут в комнату, пригибаясь, забежал Некрас – даже в темноте было заметно, как дрожит в его руках бесполезное ружье.
– Саня! – в его голосе мешались злость, просьба, жалость… дикий коктейль из голых эмоций.
– Знаю, Андрюх, – Звонарев спокойно выдохнул. – Возвращайся на место: если вдруг не поможет…
Некрас кивнул и так же, пригибаясь, выбежал.
– Эй! – заорал капитан в окно. – Слышь, урод?
– Ну? – насторожился голос. – Кто это?
– «Мусор», – едко крикнул капитан. – Я выйду. Обещай, что семья не пострадает!
– Отвечаю!
– Грош цена их словам, – пробормотал Харон.
– Знаю, Дим. Слушай… если меня сразу «положат»…
– Я не дам семью, – в словах звенела решимость. Звонарев успокоился: не даст.
– Не знаю, будет ли возможность… твой брат был героем, погиб, как герой… мне не хватает друга.
– Иди, прикрою, – Харон снова приложил щеку к прикладу.
