— Прямо сейчас? — прошептала Оля.
— А когда же? Ты хочешь дождаться, когда я упаду в обморок от усталости? — Юлия продолжала улыбаться. — Так что к программе добавляю такси — туда и обратно. Посидим, покушаем, поболтаем. А приедем — я лягу спать.
Оля стояла перед ней, вытянувшись в струнку. Для своих четырнадцати лет это был довольно рослый, развитой ребенок, почти что маленькая женщина. Но сейчас у нее было такое детское выражение лица, что мать невольно умилилась. «Всем нам хочется, чтобы они подольше оставались несмышленышами и от нашей юбки не отцеплялись. А лучше-то наоборот. Вот эта уже начинает познавать мир. И к сожалению, не с лучшей стороны. Нужно ведь какое-то расслабление? Не школа, что-то другое!»
— Поехали!
— Я сейчас! — Оля бросилась в свою комнату и уже минут через десять вернулась неузнаваемой. Вместо истертого махрового халата — голубая блузка, под цвет глаз, и модные брючки. Сапожки на каблуках — в этом году она впервые стала носить каблуки. Девочка даже успела сделать что-то вроде прически, защепив волосы множеством стразовых заколок. Про себя Юлия называла такие прически безобразными и считала, что молодежь понапрасну уродует себя (ведь у ее дочери были изумительные каштановые косы, а та их самовольно обрезала, оставшись с какими-то жалкими крысиными хвостами). Но сейчас был неподходящий момент для замечаний. Оля и так едва пришла в себя.
— А ты, мам? — спросила девочка, глядя на Юлию и явно еще не веря своему счастью.
— А я поеду так. Все-таки утро!
— Там открыто?
— Это круглосуточный ресторан.
Она только припудрилась и заново накрасила губы.
Затем скупо надушилась. Духи подарили ей коллеги по «телефону доверия», на последний день рождения.
«А когда Илья дарил мне духи, я уже не помню».
* * *
До ресторана добрались за полчаса. В такси Юлия слегка задремала и очнулась только, когда шофер второй раз сообщил ей, что приехали. Ресторанчик с кавказской кухней располагался возле одной из кольцевых станций метро. Входя туда, Юлия слегка робела — ей нечасто приходилось есть вне дома. Зарплата мужа была средней, а ее — совсем небольшой. Жили прилично, однако в лишние расходы никогда не пускались. Да еще девочка — нужно ведь и на ее счет что-то положить!
Однако, ради дочери, Юлия держалась уверенно, как будто всю жизнь прожигала в подобных заведениях. Оля, напротив, была спокойна и всем довольна.
Сутра в маленьком ресторанчике было почти пусто.
Им дали лучший столик на двоих — у окна. Юный белокурый официант с улыбкой подал меню в обложке из деревянных пластин. Оля с важным видом развернула его и принялась рассматривать цены. Юлия также первым делом обратила внимание не на блюда, а на цены, и с облегчением поняла, что не промахнулась. Денег у нее хватит. Хоть какой-то праздник! Для себя, вконец измотанной этой ночью, и для дочки, которой эта ночь тоже ничего хорошего не принесла.
— Два шашлыка, — принялась заказывать она. — Из бараньих семенников и из почек. Картошка. Овощи и зелень. Оль, давай возьмем еще один шашлык — из перепелов?
— Ну, мама, — с восхищением смотрела на нее девочка, — ты даешь!
— Значит, еще из перепелов, — обратилась Юлия к официанту, который смотрел на нее с такой симпатией, будто бабушку родную увидел. — Вино красное сухое, какое у вас получше?
— «Тьерра Арена», чилийское, — посоветовал тот.
— Значит, бутылку, — согласилась Юлия. — И «Боржоми». И лепешку. И… И пока все.
Когда официант исчез, прихватив меню, Оля перегнулась через стол и с недоумением спросила:
— Мам, а куда же бутылку? Ты все выпьешь?
— Почему я? И ты попробуешь. От бокала хорошего вина еще никто не заболел. А тебе надо расслабиться. — Она вздохнула и прибавила:
— Да и мне тоже.
— Ты очень устаешь, да?
Этот вопрос дочь задала ей впервые, и у Юлии чуть слезы не навернулись. «Наконец-то! Наконец она заметила, поняла, что мне приходится нелегко, и если я не провожу с нею больше времени, так ведь не по своей вине!» А вслух сказала:
— Я раньше не хотела с тобой об этом говорить. По собственной глупости, конечно. Думала — зачем тебе знать, ты еще ребенок. А теперь понимаю, как была не права.
Новое потрясение так ясно отразилось в голубых светлых глазах дочери, что Юлия была ошеломлена эффектом. "Ей давно нужен был взрослый разговор, а я отделывалась нотациями. А ведь она почти женщина!
Вон как выросла!"
— Устаю, и сильно, — продолжала Юлия. — И больше морально. Представь себя на моем месте. Всю ночь сидеть за телефоном и помогать прийти в себя людям, которые несчастны, одиноки, хотят покончить с собой…
— Я бы не смогла, — тихо ответила дочь, теребя край скатерти. — А знаешь, я как-то сама хотела тебе позвонить, поговорить…
— Ты?!
— Да. Но анонимно. Потом подумала, что узнаешь голос, и не стала…
— а о чем ты хотела поговорить? — начала было Юлия. Но тут официант подлетел с бутылкой вина и пришлось замолчать. Когда ей налили полбокала, женщина с улыбкой указала глазами на дочь:
— И юной леди тоже.
— Капельку, — шепотом добавила Оля.
Сразу вслед за вином «Боржоми» и тут же — шашлыки, картошку, овощи… Все выглядело так аппетитно, что мать с дочерью переглянулись и принялись за еду.
Юлия залпом выпила вино — тосты она считала неуместными. Дочь едва пригубила, настороженно поглядывая на родительницу.
Ели молча. Во-первых, было очень вкусно («дома бы я так не приготовила»), а во-вторых, каждая втайне оттягивала предстоящий откровенный разговор. Юлия отлично понимала, что дочь едва сдерживается, чтобы не выплеснуть перед нею свои тайны и невзгоды, но не торопила событий. А девочка как будто что-то тщательно обдумывала.
— Будешь еще вина? — спросила ее мать.
— У меня есть.
— Тогда я допью. Все равно поедем на такси. — И Юлия опорожнила бутылку в свой бокал. — Кофе хочешь? Пирожное?
— Нет, я лопну.
Допили вино — снова без тостов. Ресторан совсем опустел. Вдоль застекленных с пола до потолка дымчатых стен стояли официанты — в профессиональных позах — прямо, заложив руки за спины. Казалось, они могут стоять так лет сто, прежде чем их кто-нибудь не расколдует.
— Я еще закурю, — предупредила Юлия, слегка осоловев. Вино не слишком на нее подействовало — то ли усталости, то ли от недосыпа. Ей просто было тепло и приятно, она ощущала сытость и радовалась, что не нужно мыть посуду. И еще — что доставила дочери развлечение.
— Кури, — Оля подняла глаза — очень серьезные. — Хочешь спросить, отчего я собиралась тебе звонить?
